– Я не трачу свое время на подобную ерунду, ― ледяным тоном ответил он.
– Это не ерунда, ― заступилась я, ― а классическая литература.
– Литература пишется для людей, которые предпочитают сидеть дома и читать о жизни других, вместо того, чтобы строить собственную, ― громко сказал Дарен. ― И пока один покоряет мир, остальные покоряются ему. Поэтому я не нахожу выгоды в литературе.
– В ней и не должно быть выгоды, ― прошептала я. ― Она просто учит нас чувствовать.
– Но не учит, как заработать.
– Деньги ― не всё в этом мире.
– Всё, мисс Дэвис, ― спокойно ответил он, ― просто нужно знать, как ими пользоваться.
Сказав это, Дарен развернулся и направился к высокому стеклянному зданию, на которое я только сейчас обратила свое внимание.
Я сказала «к высокому?» Поправочка: к нереально высокому. К такому высокому что невозможно было описать его словами.
Оно возвышалось над остальными строениями, теперь казавшимися настолько маленькими, что сравнить их можно было разве что с лилипутами, в страну которых пробрался огромный зеркальный великан.
Конечно, я уже видела небоскребы и ни раз, но этот определенно был самым высоким. И выглядел так же величественно, как и человек, который в нем жил.
Я заставила себя оторвать взгляд от стеклянного дворца, а затем вошла внутрь.
Мы молча шли по длинному коридору, а затем в такой же тишине ехали в огромном зеркальном лифте, по своей грандиозности ничуть не уступающему самому зданию.
Я взглянула на экранчик, и мои глаза тут же расширились ― 123 этаж! Я ехала со своим вечно разъяренным боссом на 400 метров в высоту! Боже, я просто надеялась, что сильно преувеличила эту цифру.
Когда двери лифта открылись, осторожно вышла и практически моментально замерла. Почувствовала себя Алисой, которая по волю случая попала в Страну Чудес, хоть этот Гордец совсем и не был похож на того милого белого кролика.
Всё в холле, начиная от стен и заканчивая мебелью, было выполнено в чисто белых тонах, изредка перемешиваясь с нежно―бежевым и шоколадным. Вокруг висели картины, а на полочках и некоторых тумбах стояли фотографии. Это место было таким светлым, уютным и… простым ― при всей его нескрываемой дороговизне, ― что тот факт, что здесь живет человек, настолько властный и жестокий, просто не укладывался у меня в голове.
Оглянувшись, заметила, что Дарен куда―то исчез, и осторожно подойдя к огромным панорамным окнам, позволила себе на мгновение выглянуть наружу.
Вид всего Манхэттена… да, что там Манхэттена! Всего Нью―Йорка! Этот вид заставил затаить дыхание. Мне показалось, словно весь мир в этот самый момент простирался перед моими глазами. Весь мир лежал на одной, лишь моей ладони.
И это чувство было несравнимо ни с одним другим чувством на свете.
И если бы я засыпала и просыпалась в таком месте, то каждый мой вечер был бы похож на настоящую сказку. Но это были лишь мечты ― не более.
– Тебе никогда не жить в таком месте, Эбби, ― прошептала, инстинктивно обнимая себя руками, ― спустись на землю, девочка. У тебя совсем иная судьба.
Я еле заметно выдохнула и, в последний раз бросив свой взгляд на город, отвернулась. Мой взгляд переместился, заставив растерянно застыть.
Дарен стоял всего в нескольких шагах поодаль, сунув руки в карманы своих брюк. Он успел снять пиджак и закатать рукава рубашки, его скулы не были напряжены, а глаза не метали молнии, и в этот самый момент мне казалось, что передо мной другой человек.
Не тот, кого все привыкли в нем видеть.
И не тот, кем он хотел перед всеми казаться.
– Я просто… ― указала на окно за своей спиной, ― …очень красивый вид.
– Я собираюсь провести прием здесь, ― только и ответил он, и привычное выражение Властного Гордеца вновь поселилось на его лице.
– Да… ― слегка протянула, оглядывая холл, ― место чудесное. Я уже вижу, как можно расположить те декорации, которые я уже придумала. И, кажется, знаю, что еще можно добавить. Этот стол мы отодвинем. А этот диван поставим вон в тот дальний угол, ― оживилась, а затем повернулась и вышла в середину зала. ― Здесь должно быть пустое пространство. Все лишнее мы уберем. Там организуем для вас небольшую сцену для выступления. Вы же будете говорить речь?
Дарен не ответил, но я не растерялась и продолжила.
– Светомузыку я уже подобрала. С официантами договорилась ― они тоже будут выглядеть не совсем обычно. Вот здесь можно поставить стол с закусками, ― указала на место рядом с окном. ― Гости будут подходить за едой и невольно бросать свой взгляд на вид, который отсюда открывается. А так, как это будет после ужина, то думаю, они смогут застать и красивый закат. Я уверена, что это придаст вечеру некое очарование.
Замолчала, ожидая его одобрения или восторга.
Интересно, что же он скажет?
Восторг был бы весьма уместен.
Ведь я понимала, что идея потрясающая.
– Мне не нужно очарование, ― сухо ответил Дарен, ― я просто хочу, чтобы всё прошло на уровне. У гостей должно быть достаточно еды и напитков, а декорации не должны быть вычурными или детскими. Никакой светомузыки, раскрашенных официантов и прочей романтичной ерунды с закатами. Все строго и по―деловому.
– Но ведь невозможно постоянно жить в строгости, ― возразила я, ― уверена, вашим гостям понравится, что на вечере будет что―то, что заставит их улыбнуться. Возможно, даже повеселиться.
– Это не детский утренник, мисс Дэвис, ― строго сказал он, ― а высококлассный прием. Люди моего мира не привыкли к подобному, и я не хочу, чтобы вашими стараниями вокруг этого вечера и его провала много месяцев не смолкали сплетни.
– Но я не…
– Вы знаете, где находится выход, ― резко перебил меня Дарен.
Я даже ответить ничего не успела, потому что он просто развернулся и ушел.
– Какой же он упрямый! ― негодовала, оставшись наедине с тишиной. ― Вечно злится и никогда не одобряет ни одной моей идеи! А ведь я просто хотела сделать как лучше, ― обиженно сложила руки на груди, внезапно зацепившись глазами за большую цветную фотографию.
На ней была запечатлена красивая светловолосая девушка, стоявшая рядом с конем.
Она была одета в простые деревенские штаны и темно―синий свитер, и очень напоминала ту прелестную девушку, с которой я познакомилась сегодня утром, разве что на фотографии ей было не более пятнадцати. И она была не в кресле.
Её голова была естественно повернута в сторону, и у меня создалось впечатление, будто бы она не знала, что где―то неподалеку кто―то направил на неё объектив.
Я любила такие фотографии. Они были живыми. Дышали чем―то настоящим. Тем, чего никогда не передаст никакая заранее спланированная поза.
Почему Господь допустил это с ней? Почему искалечил такую светлую душу?
Прикрыла глаза и сложила перед собой руки, шепотом произнося молитву. Возможно, кто―то скажет, что это не поможет Элейн встать на ноги, но Бог должен знать, что есть люди, которые всегда будут надеяться на чудо.
Иногда искренняя вера даже нескольких людей может оказаться сильнее самой твердой воли Господа.
Открыв глаза, сделала несколько шагов к лифту, и вдруг услышала, как что―то упало. Взглянув вниз, увидела пакет, который Элис дала мне утром.
А я чуть было о нем не забыла!
– Гордец, ― пробормотала себе под нос, поднимая с пола пакет. ― Постоянно твердит мне о манерах, а сам о них видимо ничего не знает. «Это не детский утренник, мисс Дэвис, ― спародировала его. ― Люди моего мира не привыкли к подобному…». Этому богачу не угодишь.
Нажала кнопку лифта и стала ожидать, пока он приедет.
Я не понимала, что чувствовала: злость, обиду, раздражение или что―то еще, но ощущала, как то, что ещё недавно полыхало внутри, начинает медленно догорать.
Опустила глаза на подарок, который ещё сжимала в руках.
Наверное, было бы неправильно уехать и так и не отдать ему то, что так долго выбирала. Не важно, как высокомерно этот зазнайка себя вел, это же из―за неё от его прежней рубашки отлетели почти все пуговицы. Значит, её долгом было купить ему новую.
