В тестах IQ оцениваются логические, математические и языковые способности. Однако в них не дают баллов за креативные или заранее не предусмотренные правильные ответы. Ограниченные возможности решения проблем с помощью только логики в 1903 году сформулировал Томас Эдисон, когда отчитывал одного из своих сотрудников за неспособность применить креативный подход. Он сказал: «Ваша проблема заключается в том, что вы пробовали использовать только разумные варианты. А они никогда не работают. Слава Богу, больше вы не можете вспомнить ничего разумного, так что вам придется попытаться придумать что-нибудь неразумное. И когда вы сделаете это, решение найдется в мгновение ока»[47].

Рациональная логика отличается от творческой изобретательности. Стандартное мышление отличается от нестандартного. Строго логическая когнитивная обработка данных наподобие той, которая используется в тесте на определение IQ, и креативность, применявшаяся такими художниками, как Пикассо, – это две разные вещи. Пикассо, вероятно, согласился бы с палеонтологом из Гарварда Стивеном Джеем Гулдом, который говорил, что «абстрактное понятие интеллекта как единого целого, его локализации в мозге, его представление в виде одного числа для каждого индивидуума и использование этих чисел для ранжирования людей по степени их ценности» могут быть плохой идеей[48].

В 1971 году члены Верховного суда США единогласно признали незаконным применение теста на определение IQ в качестве предварительного условия трудоустройства[49]. Тест на определение способностей и наклонностей ученика (Scholastic Aptitude Test, SAT) – стандартизированный тест, широко используемый в Соединенных Штатах Америки при поступлении в колледж, – не является незаконным, но тоже не может служить идеальным стандартом для оценки преобразовательного потенциала учащихся[50]. Как показывают последние экономические данные, на результат теста SAT, помимо потенциала самих детей, влияют доход и образование их родителей[51]. Более тысячи колледжей и университетов, в том числе престижный Чикагский университет, отказались от использования теста SAT (и аналогичного теста ACT) в процессе набора абитуриентов[52]. В декабре 2019 года учащиеся школы одного из округов Калифорнии, населенного преимущественно афро- и латиноамериканцами, потребовали от руководства Калифорнийского университета прекратить использование таких стандартизированных тестов, и шесть месяцев спустя попечительский совет согласился удовлетворить их требование[53]. Установлено, что оценки за тесты на определение IQ и SAT соотносятся с высокой успеваемостью в старшей школе и на первом курсе колледжа, а также с последующими карьерными успехами и высокими заработками в некоторых специализированных областях[54]. Однако пока еще никто не выявил корреляции между результатами этих тестов и способностью сочинить симфонию и не объяснил, как с помощью трехчасового теста можно измерить такие качества, как любознательность и терпение.

Совсем недавно многие американские элитные частные школы, в том числе Академия Филлипса в Эксетере, Школа Дальтона, Школа Горация Манна и Шоэт Розмари Холл, отказались от программ углубленного изучения предметов и экзаменов (Advanced Placement, AP)[55]. «Учащиеся зачастую ощущают, что преподаватели разрываются между желанием отвечать на вопросы, которые интересуют подопечных, и необходимостью подготовить их к сдаче теста», – сказала в 2018 году доктор Джессика Левенштейн, руководитель старших классов Школы Горация Манна[56]. Такое «натаскивание на тест» подавляет любознательность, вызывает стресс и зацикленность на оценках.

Семнадцатого апреля 2018 года общество «Фи Бета Каппа» (Phi Beta Kappa) Йельского университета наградило меня медалью Девейна за выдающиеся научные достижения и преподавание. Выслушивая поздравления коллег после церемонии награждения, я размышлял об иронии судьбы. В старшей школе я учился на четверки с плюсом и не попал в почетный список отличников. Я не смог бы поступить в Йель, хотя там был прекрасный музыкальный факультет, поэтому даже не стал подавать туда заявление о приеме. В колледже я посещал множество разных курсов, зимних и летних, но не смог окончить его с отличием. Когда пришло время поступать в аспирантуру, меня согласились принять в Гарвард, Принстон и Стэнфорд, но не в Йель. Ни за что на свете ни в одном из университетов меня не избрали бы в общество «Фи Бета Каппа». Моя жена Шерри – самая умная в нашей семье (диплом Йеля с отличием и член «Фи Бета Каппы»), но она давно предупредила меня, что порой студенты достигают успеваемости, необходимой для вступления в общество «Фи Бета Каппа», действуя наверняка: они записываются на курсы, которые соответствуют их природным способностям. Возможно, члены «Фи Бета Каппы» умеют сдавать экзамены на «отлично», но они предпочитают не рисковать и более склонны к конформизму, нежели к инакомыслию.

Мои подозрения подтвердила статья профессора Уортонской школы бизнеса Адама Гранта «Что круглые отличники делают неправильно», опубликованная New York Times в декабре 2018 года. В ней говорилось, что оценки не могут служить достоверными индикаторами успеха и тем более гениальности. Грант утверждает: «Доказательства очевидны: высокая академическая успеваемость не является залогом отличной карьеры. Исследования в разных отраслях промышленности показывают, что корреляция между отметками и продуктивностью труда незначительна в первый год после окончания колледжа и ничтожна в течение последующих лет. Например, в компании Google академические успехи сотрудников, окончивших колледж два или три года назад, никак не отражаются на их полезности». Грант считает: «В учебных заведениях редко оценивают такие качества, как креативность, лидерство и умение работать в команде или социальный, эмоциональный и политический интеллект. Да, круглые отличники умеют зазубривать информацию и выдавать ее на экзаменах. Однако карьерный успех редко определяется способностью находить правильные решения проблем, скорее, он связан с умением выявлять проблемы, требующие решения»[57]. Вывод Гранта напоминает старый студенческий анекдот: «Отличники устраиваются преподавателями в университеты, а хорошисты получают неплохие деньги, работая на троечников».

Тесты на определение IQ, SAT и школьные отметки не способны точно предсказать карьерный успех, не говоря уже о гениальности. Они приводят к ложным прогнозам: позитивным (человек подает надежды, которые не оправдываются) или негативным (человека считают ни на что не годным, но в итоге он изменяет мир). Конечно, среди гениев есть и отличники, например Мария Кюри (лучшая в классе в шестнадцать лет), Зигмунд Фрейд (аттестат с отличием в средней школе) и Джефф Безос (диплом с отличием и член «Фи Бета Каппы» в Принстоне). Университет Джонса Хопкинса использует результаты теста SAT для того, чтобы отбирать одаренных детей для участия в программе «Центр талантливой молодежи». В свое время среди избранных подростков оказались основатель Facebook Марк Цукерберг, сооснователь Google Сергей Брин и Стефани Джерманотта (Леди Гага)[58]. С другой стороны, знаменитый тест на гениальность, который с 1920-х по 1990-е годы проводили в Стэнфорде Льюис Терман и его последователи, выявил более 1500 молодых людей с IQ выше 135, но никто из них так и не стал гением[59]. Один из помощников Термана впоследствии признал: «Никто из них не стал лауреатом Нобелевской или Пулитцеровской премии. Мы не нашли ни одного Пикассо»[60].