– Посвящается ему. Стихи Ники Турбиной.

Не я пишу свои стихи?

Ну, хорошо, не я.

Не я кричу, что нет строки?

Не я.

Не я боюсь дремучих снов?

Не я.

Не я кидаюсь в бездну слов?

Ну, хорошо, не я.

Вы просыпаетесь во тьме,

И нету сил кричать.

И нету слов…

Нет, есть слова!

Возьмите-ка тетрадь

И напишите Вы о том,

Что видели во сне,

Что было больно и светло,

Пишите о себе.

Тогда поверю вам, друзья:

Мои стихи пишу не я.

Славке прилетела пара сережек со слониками из белой эмали. Кто такой ОН, никто не знал. Многие думали, что ОН – выдуманный персонаж. Только Анютина мама знала, что ОН – существует. Но где он, и как его зовут, это была Славкина тайна. Славкины родители тоже развелись. Но Славка при этом была еще младенцем. В данный момент ее папа ходил в рейсы и менял любовниц. А мама была директором ресторана и глубоко замужем за дядей Колей. Славка и Анюта долго вынашивали план, как познакомить Славкиного папу и Анютину маму. Представляли, как будут жить большой дружной семьей, спать в одной комнате и долго секретничать по ночам. Познакомили, но чуда не случилось. Папа Славы и мама Анюты почему-то решили дружить.

– Кстати, а он придет? – шепнула Славка Анюте на ушко, когда мама ушла, и все уже расселись за столом, предварительно совместно и шумно водрузив на него еду.

– Нет. У него, как праздник, всегда что-то случается. То брат заболеет. То.. я даже вспомнить не могу все его причины. Сегодня, как ты поняла, заболел брат.

– Так брату же 12. Что за болезнь такая, если он не в состоянии дома один побыть? А где родители?

– Не знаю. Отстань.

– «Шапка Мономаха» будет?

– А то..

– Как твоя мама ее делает?

– Сначала печет много маленьких безе, потом выкладывает из них пирамиду, щедро промазывая масляным кремом. Сверху грецкие орешки, как ты успела заметить.

– Это все я знаю, но есть ведь какой-то секрет. Я пробовала, у меня так, как у нее не получается.

– Секрет есть. Мама добавляет в готовый крем пару капель розовой воды.

Когда поздно вечером бабушка и Анюта пошли провожать маму домой (а семья не могла не собраться в полном составе к окончанию вечеринки: ведь надо было засвидетельствовать свое почтение Анютиным друзьям), шагая, как обычно, в ногу, бабушка лукаво произнесла:

– Ну-ка, девочки мои, кто угадает загадку: идут вместе мать с дочкой, мать с дочкой и бабушка со внучкой. Сколько всего человек?

– Трое, – смеется Анюта. Бабуль, почему ты так часто спрашиваешь одно и тоже.

– Традиция, моя хорошая, – шепнула мама себе под нос. И Анюте на ушко: – А он был?

– Был, – сурово произнесла бабушка. – К подъезду подходил. Это тебе передал. – И протянула Анюте использованную пластмассовую баночку из-под крема.

– Что там?

– Не знаю, дома посмотришь. – Темно больно, вдруг это что-то выпадет. Беги, Наташенька, дальше одна, а мы с Анюткой назад пошагаем, устала я немного.

Анюта обняла маму, а бабушка обняла их обеих. Анюта была счастлива в кругу своих, крепко сжимая в кулачке странную коробочку.

Глава 3.

Одна – это красиво.

Оторва. Бесстрашная. Без башни. Тата мчалась по «трешке» на Honda CBR 600F, виляя между машин и не сбавляя скорость меньше сотки. В ушах наушники. В наушниках Lazy Love Tanukichan. Под Tanukichan скрывалась 30-летняя Ханна Ван Лоун – сверстница Таты. Пронзительный голос летел поверх шипящих гитар, наложенных на неспешный бит драм-машины. То, что нужно, чтоб прокачать Тате мозги. Заложив мот вправо, Тата свалилась с ТТК* на заправку. Не снимая наушники, кинула карту VISA в окно кассирше, проорав:

– До полного.

– Чего вы кричите, девушка, – сказала кассирша.

– Что? – снова крикнула Тата, видя, как шевелятся губы у женщины, но ничего не слыша, кроме музыки.

Кассирша показала пальцами на свои уши.

– Поняла, – крикнула Тата и выдернула наушник.

– Хэй, хэй, впереди Harley, – Тата развернулась на 180 градусов и увидела колонну чуваков в джинсовых экипах с элементами кожи. Она небрежно отсалютовала рукой, держащей две массивных перчатки с серьезной защитой, и вернулась к тому, чем была занята.

Тата ввела пин-код, забрала карту и вернулась к мотику. Худенькая. Даже, имея под курткой «черепаху», массивные наколенники и мотоботы, она казалась хрупкой. Тата обожала Suomi: итальянский бренд мотоодежды появился в 1997 году. В 2012 шестикратный чемпион мира гонщик Макс Бьяджи разработал для Suomi супер-шлем, агрессивный и легкий, весом всего 900 грамм, шлем назвали Mr.Jump. Именно он защищал гениальную голову Таты. Через пару минут Тата уже обогнала колонну обладателей легендарных Harley Davidson, с трудом переборов желание поднять вверх средний палец. Подав влево, выскочила на Ленинградку и, увеличив скорость до 180 км/ч, через 15 минут была дома.

Тата жила на ранчо в лесу, недалеко от новой платной трассы Солнечногорск-Шереметьево. Спрыгнув с мотоцикла и потрепав по гриве золотистого халкетинца, кивнула конюху и скрылась в шале. Шале было скромным: всего одна комната, разбитая на зоны барной стойкой. Из крохотной прихожей вела дверь в просторную ванную. «Что-что, а ванная должна быть большой и обязательно с окном», – считала Тата. Окно из ванной выходило в березовую рощу, что позволяло нежится в пене, наблюдая за развитием событий в мире птиц. Ну чем тебе не фильм BBC про природу России? В комнате по одну сторону располагался кухонный дубовый гарнитур, стеклянный обеденный стол и два стула, а по другую огромная «французская» кровать, кресло и плазма. Справа от кровати висела картина с маками, нарисованная акварелью. Из зоны кухни шла дверь на веранду. Несмотря на то, что веранда выходила все в ту же березовую рощу, большую часть пространства занимали цветущие растения в горшках: петуньи разнообразных оттенков сиреневого, красная герань, розовые гиацинты, желтая примула и бегония. Прямоугольный стол, две скамьи и мангал завершали картину. Окна спальной зоны выходили в манеж, где отдыхали после тренировок кони. Их у Таты было три. Компанию халкетинцу составлял белоснежный орловский рысак и серая в яблоках кобыла. Тата стянула с себя экип, включила новости РБК, и даже не взглянув на плазму, нырнула в ванную комнату и встала под контрастный душ. Небрежно смахнув капли с тела, натянула на себя цветастый сарафанчик и босыми ногами прошлепала в кухню плеснуть себе бокал вина. Тата любила то, что производилось на винодельне Ca Botta: Италия была ее слабостью. Выбор пал на терпкое красное по имени Anton*. Выпив залпом пол бокала, Тата налила еще, выключила новости и уселась на веранде. Звонок мобильного прервал ее мысли:

– На следующей неделе дует, – сказала трубка. – Погнали в Благу*, катнем.

Звонила Аня Шапошникова. С ней Тата иногда выбиралась покататься на вейке за катером в Строгино. В этот раз речь шла о кайте. Тата перевела взгляд на конюшню. Там в подсобном помещении хранились ее доски, кайты, пенки, туристические палатки и всякая всячина, предназначенная для «дикого» отдыха. Рядом в гараже дожидался белый Wrangler*.