Всё упёрлось в досадную мелочь. В крошечную, зловредную оказию, перечеркнувшую судьбу Райли двумя жирными, чёрными полосами. Все её труды, все исследования и эксперименты привели к одному - полное, сокрушительное фиаско.
Сейчас в бывшей лаборатории царило пыльное запустение. Сюда она стащила все нужные вещи с верхних этажей, опасаясь, что крыша провалится. И теперь подвальная комната напоминала самый обычный подвал. В последний раз она возвращалась сюда, когда перетаскивала пожитки с мансарды. И вот, что-то вновь её сюда привело.
Световоск уже давно не работал, да это было и не важно. Райли успешно приспособилась пользовалась обычной керосинкой, не боясь привлечь кого-то лишними запахами. В тусклом свете горящего фитиля, её узкое лицо казалось ещё страшнее, словно сама смерть кралась по кладбищенским катакомбам. Жалкие остатки волос свисали клоками, словно налипшая паутина. Кости черепа и челюстей отчётливо проступали сквозь тонкую, прозрачную кожу. Единственный живой глаз двигался в глазнице, выискивая что-то в темноте. Даже при полном отсутствии морщин, Райли напоминала восьмидесятилетнюю старуху, хотя её физическое тело едва ли разменяло всего лишь четверть века. Она умирала, и прекрасно знала об этом. В этом-то и крылась её единственная проблема. Сердце, которое она так берегла, не выдержав дикой интенсивности последних лет жизни, пришло в полную негодность. Конечно же, его ресурса ещё бы вполне хватило на какое-то время, при условиях нормального функционирования. Но тот процесс, который позволил бы Райли избавиться от этих оков и вырваться на свободу, увы, её дряхлое сердце пережить уже не могло. А ведь нужна была всего лишь стимуляция. Кратковременная поддержка сердечного импульса. Любая клиника могла такое организовать без проблем. Вот только все больницы города сейчас лежали в руинах под тоннами снега. И извлечь что-либо из-под них без специальной техники возможным не представлялось.
Как же обидно было осознавать, что от мечты её отделяет такой ничтожный пустяк. И никак его не обойти. Никак не решить. Рассматривая давно приготовленные сыворотки и репликационное оборудование, Райли опять вернулась к этой проклятой дилемме. Она вспомнила, сколько вариантов перебрала в своей голове, ища выход. Кардиостимулятор установить технически сложно, а одной - физически невозможно. Дефибриллятор требует внешний источник энергии, и опять-таки бесполезен без ассистента. Самый простой вариант - укол адреналина. Райли даже сумела отыскать несколько ампул в машине скорой помощи. Но раствор адреналина нельзя колоть заранее. Это может возыметь обратный эффект. А поставить укол в нужное время - сразу после остановки сердца - она сама себе, конечно же, не сможет. Как ни крути, всё упирается в помощника. А она одна.
Вот был бы отшельник... На Райли нахлынули воспоминания о том, как она ходила к леснику, чтобы попросить его о помощи. Он бы ей не отказал.
В тот день было очень и очень холодно. Лила тогда была ещё жива и спала, забросав себя снегом, когда Райли проходила мимо её гнезда. В лесу ещё попадались мунгаштары, поэтому охотница не теряла бдительности и внимательно читала следы. Так же был риск попасть на проплешину в голых кронах, сквозь которую её могли засечь турели охранного периметра. Зима всегда являлась проблемным временем года.
В лесу сейчас было как-то по-особому тихо и очень торжественно. Повсюду, с отягощённых снегом ветвей, осыпались лёгкие, белые хлопья. Словно потревоженные звуками её шагов и дыхания. Непривычно осознавать, что всё это происходит по естественным причинам, а не по воле каких-то аномалий.
Домик отшельника был завален снегом почти до самой крыши. Виднелся лишь маленький участок бревенчатой стены с подветренной стороны. На нём просматривалось окошко с закрытыми ставнями, почти вровень со снежной поверхностью, а рядом - открытая дверь. Это уже было плохим знаком. Отшельник никогда не оставлял дверь открытой. Даже летом. Не говоря уже про зиму. Значит, либо кто-то проник в его жилище, либо он сам ушёл, причём в такой спешке, что даже не успел запереть дом.
Райли не спешила заходить внутрь, прислушиваясь и напрягая всю свою сенсорику. Проход двери был расчищен прямо перед началом снегопада. Теперь он выглядел как покатая снежная ложбина, уходящая прямиком в сени. Чтобы войти в полузасыпанный дверной проём, пришлось основательно пригнуться. Внутри, в сенях, лежал снег. Под потолком, как и прежде, висели гирлянды сушёных грибов, трав и рыбы. Дверь, ведущая в жилое помещение, была закрыта и не повреждена. Приготовившись к самому худшему, Райли рискнула войти внутрь и... Никого в доме не обнаружила. Никаких следов борьбы, за исключением разлитого по полу снадобья, успевшего замёрзнуть тонкой ледяной корочкой. И именно этот единственный, непреднамеренный маркер отчасти запечатлел действия хозяина дома перед его исчезновением. Лёд сохранил мокрые следы лесника, которые сначала топтались вокруг стола, а затем потянулись к выходу, исчезнув в сенях. Выходит, что отшельник просто взял и ушёл? Но с чего вдруг?
В избе было почти темно. Видно было плохо. Райли пришлось опуститься на одно колено, чтобы получше рассмотреть следы. И тогда она увидела, что кроме следов лесника присутствовали ещё какие-то. Не человеческие. Странные, сдвоенные, словно клинопись. Она их уже видела в лесу, но где и когда? Покопавшись в памяти, охотница вспомнила. "Чумные доктора пришли за ним. Он сам открыл им дверь. Его не убили. По крайней мере не в доме, и не рядом с ним. Куда-то увели. Но куда?" Следов уже не найти. Последний снегопад укрыл их без остатка. И даже если бы не укрыл, идти по следам чумных докторов - всё равно, что выходить прямиком на турели охранного периметра. Причём, если результат встречи с турелями вполне известен, то преследование чумных докторов - штука никому неведомая. Когда-то давно, вскоре после завершения экспансии, на этих загадочных существ пытались охотиться. Вроде бы даже убивали. Но они появлялись вновь и сводили охотников с ума. А потом те исчезали, оставляя вместо себя страшные метки. Как назидания. Однажды Райли сама наткнулась в лесу на подобное послание "с той стороны", и оно было странным и ужасным одновременно, воспринимаясь как бы на двух уровнях осознания сразу: на человеческом и на инсуаликанском. Словно кто-то тщательно поработал тончайшим приспособлением, как хирург скальпелем. Когда же Райли поделилась увиденным с отшельником, он сказал, что это последствия некоего вируса, переносимого иглоклювами. И что дотрагиваться до этих останков (если конечно это можно было назвать останками) - ни в коем случае нельзя. Ну а теперь, как выяснилось, он сам ушёл за иглоклювами в никуда. Думал ли он об этом? Готовился ли к этому? Не известно. Отшельник был добрым и вряд ли навредил чем-то чумным докторам. Да и страшной метки они не оставили. Выходит, что его увели по иной причине?
Это очень странное открытие не имело для Райли ровно никакого смысла, ведь она шла за помощью, а потенциальный помощник исчез навсегда. И кто теперь окажет ей столь необходимую услугу?
