-Пох, -махнул рукой сын, вынимая бургер, и тут же его разворачивая одной рукой. -Тыж в курсе, я - не фуди. М-м-м, ништяк.
Он впился зубами в ещё горячую булку, из-под которой потекла жёлто-бордовая начинка прямо по его татуированной руке.
-Салфетку возьми. Да сядь куда-нибудь, поешь как человек, -сказал Стас.
-Ну! -махнул рукой Ник. -И так зэбэцэ. До вечера хватит.
-Ладушки. Тогда я поехал?
-Погоди, -сын дожевал и проглотил очередной кусок, после чего продолжил, вытирая руку краешком обёрточной бумаги. -Сегодня ночью мне надо на горы махнуть.
-На горы? Ночью? -опешил отец. -С какой стати?
-Ля, пап, ну это важно! Я уже объяву разместил о стриме, подписота ждёт! Если ты не повезёшь - я с Майком буду добазариваться о тачке! Ты же мне новую всё не купишь никак.
-Со старой, сначала разберись, которую разбил...
-Ой, да хорош! Не начинай!
-И что ты собрался делать на горах ночью?! Ты можешь мне внятно объяснить?
-Как что? Сияние снимать!
-Какое ещё сияние?
-Ля, ну ты чё тормозишь? Ну все уже в курсе, только ты как обычно не в теме! Солнечная активность! По всему миру сегодня ночью будет небо сиять! Как северное сияние, только везде!
-И у нас тоже?
-И у нас тоже! Я обязан это заснять и прокомментировать! Это же халявный хайп! Если я не застримлю, меня подписота заабьюзит!
-Ладно. Решим этот вопрос, -хмуро поддался Стас. -Вечером решим. А сейчас мне на работу надо.
-Не забудь про ночь! -Черемеев младший махнул ему надкушенным гамбургером.
Было трудно понять, что происходит в природе. Жизнь текла своим чередом, и никто из живущих на Земле людей не догадывался, что всё вот-вот изменится в одночасье. Мир перестанет быть прежним.
Николай Серов, как и миллиарды его собратьев, так же ни о чём не подозревал. Он думал о Стасе, о его словах, о его машине. И о себе. "Как же так?" -размышлял он. -"Почему у кого-то не жизнь, а малина? А кому-то приходится во всём себя ущемлять, чтобы просто хоть как-то прожить, да ещё сберечь какие-то крохи на чёрный день? Чем я хуже его? Я хуже работаю? Нет. Пашу по двенадцать часов ежедневно. Почти ослеп уже. А денег не прибавляют. Только дополнительную работу наваливают. А этот - лощёный, толстый, кровь с молоком. Видно, что не переламывается. И такие деньжищи..." Коля особо не завидовал Стасу. Он просто никак не мог понять, почему судьба столь несправедлива к людям. Может быть это в нём самом проблема? Может быть не туда он полез, выбрав инженерное дело? Но ведь его отец был работягой. И дед работал на заводе. И денег им много платили. Квартиры бесплатно дали, в которых они сейчас с братом живут. Дед каждый год путешествовал. Ездил в Болгарию, в Чехословакию. Весь Союз объездил. Отец тоже, до прихода "святых девяностых" жил на широкую ногу. У них уже в конце восьмидесятых был видеомагнитофон - неслыханная роскошь. Им с братом-Славкой купил Денди одним из первых. Они и забот не знали. Папа - главный инженер, снабжал семью с головой. Ну а потом всё это внезапно исчезло, вместе с едой из холодильника. Даже при горбачёвской разрухе с талонами и очередями, в доме было что поесть. А тут как корова языком слизнула. Родители полтора года без зарплаты. Отец весь высох. Подрабатывал где мог. Так и свалился от инфаркта. Но до самой смерти твердил сыновьям, что сила - в производстве. В заводах и фабриках. Что нужно трудиться, приносить пользу стране, производить что-то своими руками. И тогда будет им счастье. Ну и где оно, папа? Где это счастье?
Коля смотрел через пыльные стёкла вагонного окна, на проносящиеся мимо деревья и чахлые домики. И его мысли дополнялись стуком колёс поезда, уносящего его домой. Вечерело. Тучи кружили огромными чёрными глыбами, и между ними, сквозь темнеющую небесную синеву пробивались какие-то неестественные фантомы. Николаю казалось, что они порождались причудливым преломлением стекла.
На смотровой площадке яблоку негде было упасть. Со стороны парковки доносилась ругань - хозяева транспортных средств сражались за места. Оборачиваясь на них, Стас довольно посмеивался, радуясь, что им удалось приехать пораньше. Никита уже вовсю носился среди толпы, вращая камеру из стороны в сторону, и что-то восторженно треща. Жена Людмила была не в восторге от этого мероприятия. Лицо у неё было кислым, словно она надкусила лайм.
-А воздух-то здесь какой! -пытался подбодрить её супруг.
-Угу, -ответила она. -И комары.
-Да нет комаров.
-Как же нет? Меня уже всю искусали... Скорее бы Ник там сделал свои дела и поехали бы. Я из-за этой фигни сеанс липоджемминга пропустила. Мой трексблахер опять будет мне мозги полоскать.
-Пропустишь один раз - ничего страшного.
-Да, "ничего страшного". Две штуки баксов за комплекс всего-то. Но чего не сделаешь для любимого сыночка?
-Вот-вот. Пусть занимается. Он на этом деньги зарабатывает. У него там зрители, поклонники какие-то.
-Угу. Он у нас прям звезда.
-Ну а кто знает, во что это хобби у него выльется?
-Ни во что. Институт закончит, и пойдёт к тебе в замы. Мы ведь уже решили.
Стас промолчал, глядя в тёмное небо. Там, с Востока, от самого горизонта, натягивало что-то зеленоватое, колышущееся, словно газ над зажжённой конфоркой. В то время, как западная сторона небосклона ещё розовела последними закатными лучами.
Чем сильнее сгущались сумерки, тем отчётливее проступали над головой необычные, размазанные полосы, пересекающие небесный атлас и оттеняющие свет звёзд. Безмолвное сияние очаровывало. И по толпе наблюдателей всё громче и громче начинал гулять переменчивый гул восторженных голосов. Никита в очередной раз пробежал мимо родителей, снимая то небо, то толпу, и бормоча как заведённый: "Это зашибенно, гайсы, это просто крышесносяще. Я нахожусь в самом центре происходящего. Тут просто топовый движ. И вы можете видеть это сияние вместе со мной! Я не зря обзавёлся новым крутецким убер-девайсом с функцией астросъёмки в восемь ка (ссылка под видео). И сейчас здесь, вдали от города, где не мешает его свечение, я могу просто изи снимать такую красоту"...
