-Какой ещё храм? Что за предрассудки?

  -О-о, уважаемый! Кстати, меня Аркадием зовут, а Вас?

  Я представился. Мы пожали друг другу руки, наконец-то познакомившись.

  -Вот, что я Вам скажу, -продолжил следопыт Аркадий. -Вы сами скоро почувствуете, что место, в которое мы с Вами идём, не простое. Какие-то силы его сторожат. Иные. Потусторонние. Не смейтесь. Это правда. Многие так же сначала иронизировали, а потом проникались этой энергетикой, становились другими. Знали бы Вы, сколько людей через меня прошли. Которые изменились. Преобразились. Это всё само к ним приходит. Ведь я ни за кого там счастье не ищу. Просто показываю места, участки. А они сами ведут поиски. Потому что это дело индивидуальное, почти интимное. Как молитва. Когда Вы молитесь, Вам же не нравится, когда-то кто-то стоит над душой и подслушивает?

  -Я вообще не молюсь. Я атеист, -признался я.

  -И как Вы живёте, не веруя ни во что? -удивился он.

  -Нормально живу.

  -Сомневаюсь. Жили бы нормально, не пришли бы сюда.

  -Ой, я Вас прошу, не надо спасать мою душу, -раздражённо осадил его я. -Не отбирайте хлеб у ангелов-хранителей, если Вы конечно, сами в них верите.

  -Простите, я не хотел Вас обижать, -осёкся он.

  После небольшого напряжения, возникшего между нами, мы несколько минут шли молча. Я вынул сигарету, и закурил, разглядывая окружавший нас лес, и представляя, что здесь было ещё лет тридцать назад. Была ровная просека с очищенными путями, по которым туда-сюда, между СПЗ и сортировочной станцией, бесконечно курсировали маневровые тепловозы "утюжки", таскающие за собой гружёные вагоны. Туда - с материалами, обратно - с готовой продукцией. Жизнь кипела.

  На глаза мне попался пенёк старого железнодорожного светофора, сплошь опутанный паутиной. Чуть подальше, прямо у нас на пути, перед утонувшей в траве стрелкой, торчал столбик, оставшийся от бывшего РТД-Са. Обойдя его с двух сторон, мы увидели впереди серьёзный бурелом из поваленных деревьев, перегородивший дорогу так, что через него было просто не перелезть.

  -Нам сюда, -Аркадий привычно свернул направо, на едва заметную тропинку между деревьями. -Мы почти пришли.

  Ещё пару минут мы двигались по этой тропе, пригибаясь под ветками, и то и дело снимая паутину с лиц. Наконец, впереди показался просвет, за которым виднелся белый бетонный забор, привычной "вафельной" фактуры, с остатками проволочного заграждения из АКЛ, размещённого поверх. Почти всю "егозу" срезали охотники за металлом. Остались лишь небольшие участки.

  -Ну, здравствуй, дорогая, -следопыт остановился около забора и приложил к нему обе руки, словно к живому существу. -Как ты здесь без меня? Не скучала?

  Я терпеливо дожидался, когда он закончит эту странную процедуру.

  -У меня такая традиция, -с улыбкой взглянув на меня, пояснил он. -Может глупая, но я привык. Прихожу - здороваюсь, ухожу - прощаюсь.

  Я пожал плечами. Каждый по-своему с ума сходит.

  -Идёмте. Мы практически на месте, -поманив меня рукой, проводник пошёл вдоль забора, частично покрытого граффити и надписями, в стиле "Здесь был Вася". -Это место не избаловано людским уважением и почтением. Слишком много неподобающего отношения оно терпело к себе, слишком много кощунства. И всё равно дарит людям счастье. Невзирая на их неблагодарность. Я хочу хотя бы немного компенсировать ему это уважение. Понимаете? Чтобы оно знало, что люди не безнадёжны. Что мы только снаружи чёрствые, нечистоплотные варвары. А внутри у нас живёт прекрасная душа. Зажатая в тисках гадкой обыденности, превращающей нас в свиней.

  -Вы считаете, что свиньями людей делает обыденность? -спросил я. -А не наоборот?

  -Сознание определяется бытием, -ответил он.

  "Ну конечно", -я не стал возражать ему вслух. Пусть остаётся при своём мнении. В конце концов, какое мне до этого дело? Человек явно не в себе.

  -Ну вот мы и пришли, -следопыт нагнулся, проходя под упавшим деревом, чей ствол лёг прямо на забор.

  Дальше была площадка, которая находилась в преддверии грузовых ворот, пропускавших поезда на территорию СПЗ. Самих ворот уже не было. Въезд не был ничем загорожен. Перед ним, полукругом, были расположены палатки отдыхающих. Жарился шашлык, бегали дети. Меня едва не сбил с ног пацан лет пяти, за которым с душераздирающим визгом мчалась девочка примерно такого же возраста.

  -Ратмир!!! Варвара!!! -крикнула детям женщина, стоявшая возле крайней палатки. -А ну прекратите носиться!

  Дети не отреагировали на её крик вообще никак, и продолжили нарезать круги. Мамаша, поглядев на них ещё пару секунд, отвернулась и отправилась по своим делам. Тем временем, её пузатый муж нанизывал сочащиеся куски мяса на шампур.

  -Здесь довольно многолюдно, -заметил я, насчитав четыре палатки.

  -Это ещё не многолюдно, поверьте мне, -сказал Аркадий. -В выходные здесь народу больше раза в два. А на главной проходной, куда Вы хотели пойти, уже сейчас народу больше чем здесь раз в пять. Да ещё и на машинах все. Вообще ни пройти, ни проехать. Некоторые дураки даже на саму территорию свои машины загоняют. Ни ума, ни совести у людей нет. Но им это с рук не сходит, не-ет, не сходит...

  Я не стал у него спрашивать, что же грозит тем, кто загоняют машины на территорию СПЗ. Я был слишком увлечён приближением неизведанного. Флёр этой магической таинственности окутывал моё сознание, ненадолго вернув меня в детство.

  -Добро пожаловать на Фабрику Счастья, -с придыханием произнёс следопыт, и мы шагнули за забор, оказавшись в мире фантазий и грёз.

  И этот мир как-то сразу меня разочаровал. Здесь не было вообще ничего необычного. Заурядная заброшка, причём находившаяся на последней стадии разрушения. Тут даже полазить было особо негде. Заводские корпуса превратились в холмы строительного мусора, из которого, как гнилые зубы, торчали обломки стен с зияющими дырами окон. Справа, за выхоложенной будочкой сторожа, в густых зарослях амброзии темнели облезлые остовы электрокаров. Впереди, прямо перед нами, из травы выпирали огрызки металлоконструкций, бывшие некогда козловым краном, разгружавшим вагоны. Кран разобрали и почти весь вывезли. Остались лишь самые увесистые части, валяющиеся теперь на щербатом бетонном фундаменте. За ним высились огромные кабельные катушки. А левее - виднелся уцелевший кубик электроподстанции, к которому тянулись огрызки проводов от высоковольтной вышки. Ничего такого, за что любопытный глаз мог зацепиться. Сплошное уныние и декаданс, в классическом его понимании.