Там, куда я падал, было темно. Ночь окутывала эту часть континента. Лишь маленькие огоньки костров виднелись среди огромного, чёрного поля. У меня не было парашюта, но моё падение что-то тормозило. Чем ближе к земле - тем медленнее я падал. Наконец, мои ноги спружинили о поверхность. Вокруг горели костры, паслись лошади и овцы. Чуть поодаль, словно шляпки огромных грибов, высились многочисленные юрты. Кочевники на конях, с визгом и воплями, носились по округе, соревнуясь друг с другом. На самом большом костре стоял огромный казан, в котором варился плов. А прямо за ним возвышалось то, что решительно отличалось от дикого средневекового окружения. Это был большой и очень древний летательный аппарат, в котором я без труда узнал космический челнок "Буран". С него уже давно поснимали всё, что только могли, оставив один корпус, в котором зияли пустые отверстия. Даже шасси и закрылков на нём уже не было. Сбоку, над крылом, была проделана огромная дыра, и можно было разглядеть, что внутри горят масляные светильники, освещающие ковры, висящие на стенах. Перед входом, на одном из таких ковров, сложив ноги по-турецки, восседал тучный, раскосый мурза, в пышной меховой шапке, бархатных штанах и халате, расшитом золотом. Мурза пил кумыс из чаши, и кушал бешбармак, не используя никаких столовых приборов. Его чинную трапезу нарушили прибывшие послы, прискакавшие на лошадях. Когда те спешились, я увидел, что они имеют славянские черты, и одежду, свойственную древнерусским традициям.
-Приветствуем тебя, великий мурза! - поклонились они, соблюдая дипломатический этикет. -Дозволь изречь предложение наше!
Мурза лениво сделал им жест приблизиться, и продемонстрировал, что готов их выслушать.
-Бьём челом тебе, от имени нашего бессменного государя. С величайшей просьбой продать ему сию птицу стальную! -главный посол указал рукой на "Буран". -Поскольку он собирает подобные диковинки. Мы готовы дать тебе за неё сундук золота!
-Прочь, -отмахнулся от них мурза. -Стальная птица не продаётся. Она моя! Я храню в ней вяленое мясо и сушёный урюк!
-Но эта птица наша! -не выдержал посол. -Наши предки, при помощи всемилостивого Господа, пронзали на ней верхом небесную твердь!
-Лживая собака! -в гневе вскочил мурза, и ударив себя кулаком в грудь продолжил. -Это мои предки, при помощи Аллаха всемогущего, возносились на этой стальной птице к небесам! А ваши предки ползали в грязи, как свиньи! Убирайтесь отсюда, пока я не приказал вас всех на кол посадить!
С этими словами он пнул принесённый сундук ногой, и из него посыпались золотые украшения. Прибывшие послы, не солоно хлебавши, развернулись и отправились обратно к своим лошадям, бормоча сдержанные ругательства.
Я смотрел со стороны на это безумное представление, и не мог поверить в то, что люди, совместно создавшие и запустившие эту машину, теперь превратились в этих примитивных дикарей, ненавидящих друг друга лютой ненавистью. Как такое могло случиться?
Желая как можно скорее покинуть эту нелепую реальность, я бросился бежать напрямик, через тёмное ночное поле. "Это какой-то паноптикум!" -думал я. -"Люди не могут так деградировать. Это неправильное будущее. Есть другое. Правильное". Впотьмах, я споткнулся, и упал, провалившись в некую нору. Тёплую, душноватую, но уютную. Слишком уютную. Нора оказалась очень компактным и даже несколько тесноватым жилищем, в котором были спрятаны какие-то припасы, распиханные по шкафам, и развешанные под потолком на верёвочках. Здесь так же размещался мягкий диван, стол с компьютером, и большой телевизор на стене. Дверь была бронированной, со множеством замков. Она надёжно защищала жильца от внешнего вторжения. При этом я твёрдо знал, что таких жилищ здесь, под землёй, невероятное множество. И все они соединены друг с другом, но жители не общаются. Напротив - они стараются вообще никак не соприкасаться. Между соседями царит гнетущее напряжение, переходящее во взаимную неприязнь. Они постоянно друг другу чем-то мешают. И боятся, что кто-то украдёт их оставшиеся припасы. Пока я находился в этой комнатке, время летело, и мне стало казаться, что стены сужаются, а потолок опускается на пол. Как выяснилось, это происходит на самом деле. Комната сжималась, сдавливая меня со всех сторон. Жилое пространство становилось все меньше и меньше. И я чувствовал, как миллионы подземных жителей бьются внутри своих жилищ-ловушек, будто птицы в клетках, но ни один из них не покидает облюбованное жильё. Когда моя комната превратилась в настоящую могилу, я наконец решился вырваться за дверь, через которую мне пришлось уже выбираться ползком. Там, снаружи, я увидел новую картину. Самую жуткую и неприглядную. Я оказался в сердце огромного термитника, освещённого какими-то футуристическими лампами. В исполинском гроте центральной камеры происходило непрекращающееся движение странных существ, похожих на огромных четвероногих муравьёв. Присмотревшись к ним, я понял, что это не насекомые, а люди. Но мутировавшие до необычного состояния. Их тела были расположены горизонтально, а конечности вывернуты таким образом, что напоминали лапы жуков. Задранные головы имели фасетчатые глаза-тарелки, устремлённые вперёд. Из покатых лбов торчали усики-антенны, которые удерживали закрепленные на них экраны, транслирующие непонятную муть. Экраны располагались прямо напротив глаз, чтобы кроме них эти люди-термиты вообще ничего не видели. Они не смотрели по сторонам, и двигались строем, по какой-то интуитивной траектории, выполняя однообразные действия. Расползаясь по многочисленным ходам-переходам, "рабочие" наощупь обдирали со стен какую-то питательную плесень, светящуюся золотистым цветом. Но они не ели её, а прятали в специальные карманы на груди, и, заполнив их полностью, несли обратно - в центральную камеру, где становились в очередь на сдачу. С обеих сторон их контролировали покрытые крепкими хитиновыми панцирями, более крупные "солдаты". Их передние конечности были снабжены костяными колотушками, которыми они время от времени подгоняли и дубасили 'рабочих', замешкавшихся, или немного отклонившихся от общего строя. Далее, в центре грота, на возвышении сидели раздутые "трутни", потерявшие остатки человеческого облика, и забирающие у рабочих собранное ими питание, в специальные защёчные мешки, огромные, как у хомяков. Набрав полные щёки, "трутни" поочерёдно ползли делиться добычей с титаническим "королём-маткой", сидящим на самом почётном месте. Это был именно "король-матка", поскольку он состоял из двух существ-симбионтов: похожего на хитиновую статую, относительно небольшого самца, ловко контролирующего всю колонию, и большущую, жирную гусеницеподобную самку, являвшуюся его продолжением. Король-матка, как и трутни, беспрестанно ели, чавкая мощными челюстями. Яйцеклады самки время от времени выбрасывали новые и новые партии новорожденных личинок, которых тут же растаскивали рабочие, сортируя их по статусу. Это был бесконечный процесс, на протяжении которого рабочие умирали друг за другом. Мёртвых тут же оттаскивали другие рабочие, и заталкивали в специальные грибницы, превращавшие мёртвые тела в новые поросли питательной золотой плесени. Место умерших тут же занимали новые особи с экраном перед мордой. Отдав трутням всё, что собрали, рабочие тут же спешили к раздаточным соскам, на теле королевы и поочерёдно слизывали ничтожную капельку питательного экстракта, после чего уходили работать дальше.
