Взойдя на пригорок, являвшийся когда-то одним из производственных зданий, мы с Аркадием спокойно смотрели с возвышения на брожение, творившееся внизу.

  -Теперь Вы понимаете, почему я не рекомендовал Вам заходить с этой стороны? -спросил следопыт.

  -Да уж, -кивнул я. -Не ожидал здесь такое увидеть. В будний-то день.

  -В выходной всё гораздо хуже. Людей много, находок мало. Люди не понимают, что мешают друг другу, вместо того, чтобы помогать. Вы знаете, я поневоле начал замечать, что люди хоть и стараются как-то кучковаться, но при этом всё равно остаются сами-по-себе. Каждый думает только про себя, и не задумывается про окружающих. Будто бы их и не существует в природе. Люди абстрагируются друг от друга. И забывают, что они здесь не одни.

  -Так везде, -добавил я. -Не только здесь.

  -Вон там, правее от проходной, видите остатки фундамента? Там было двухэтажное здание. На первом этаже располагалась заводская поликлиника, а на втором - спортзал и отделение профсоюзного комитета. Это здание сломали самым первым. Заводуправление разрушили через два года. Оно было вон там, левее. А вон там, за вагончиками, была библиотека. От неё только фасад остался. Видите? Вон, торчит, -показывал мне Аркадий.

  -Пойдёмте в ту сторону, -предложил я.

  -К библиотеке? Как скажете.

  Шурша осколками кирпича, осыпающимися со склона мусорной дюны, мы повернули направо, и пошли в сторону, подальше от главной проходной. Туда, где виднелись остатки бывшей градирни. Солнце уже начинало клониться к закату. Время летело очень быстро. Осторожно спустившись с холма, я и следопыт окончательно скрылись от посторонних глаз за порослью молодых берёзок. Обойдя строительные вагончики, мы приблизились к зданию душевой, в которой когда-то рабочие мылись после трудовой смены. Душевая была, можно сказать, практически нетронута. Только непрозрачные стекольные ячейки, из которых состояли окна, были выбиты практически все до единого. На полуоткрытой двери, так же никем не снятой, сохранилось расписание дежурств и табличка с именем ответственного за пожарную безопасность. Стены, как и везде здесь, были покрыты граффити. Данные художества изображали людей, принимавших душ. Неизвестный художник особенно постарался, вырисовывая голые зады. Видимо у него имелся пунктик в этом вопросе. Какой-то более поздний "Пикассо" подрисовал чёрной краской другие детали человеческого тела, недвусмысленно нацеленные на вышеуказанные задницы. Что тут скажешь? Талантливо и смело. Вполне себе в духе нашей современной культуры.

  За душевой находилась та самая библиотека, сохранившая свою единственную стену, а прямо за ней размещался дворик, завершавшийся забором, отгораживающим площадку от водяных цистерн и платформы с ажурным скелетом, оставшимся от градирни. В самом дворике можно было увидеть пару клумб, заросших деревьями и кустами, а также, остатки скамеек. По центру этой маленькой площадки, изрытой выпирающими из-под земли древесными корнями, валялась большая железная бочка, смятая с боков, чёрная от сажи, и прогоревшая до дыр.

  -Вход в библиотеку был вот здесь, -указывал Аркадий на совершенно пустое место, где кроме кустов ничего не было. -Стеллажи там были алюминиевые. Их все утащили в первые дни. Когда ещё охрана была. А вот тут книги сжигали. В этой самой бочке.

  -Книги? -насторожился я. -Какие книги? И зачем сжигали?

  -Так это ещё когда СПЗ работал. Решили почистить библиотечный фонд от всякого невостребованного шлака, который только пыль собирает. Всякие ненужные проекты жгли, а также морально устаревшие книги: технические и политические. Ни одну тонну макулатуры в пепел превратили.

  -И что, это было обязательно? Непременно нужно было сжигать?

  -А что ещё с ними делать? Читать их всё равно никто уже не будет. Ну вот Вы, например, станете читать какой-нибудь трактат об обработке металла надфилем, или очередной том по истории КПСС, которой уже давно не существует в помине? Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

  -Не знаю. Ведь кто-то же эти книги писал. Может быть стоило сохранить кое-что, для музея. Или же как-то более деликатно с ними обойтись. На вторичную переработку отправить, к примеру. Просто сжигание книг у меня с детства ассоциируется с фашистами. Это они любили книги сжигать.

  -Нацисты, -поправил меня Аркадий. -А не фашисты.

  -Разве есть разница?

  -Конечно. Современные историки доказали, что гитлеровская доктрина - это никакой не фашизм, а именно нацизм. Извращённая форма итальянской теории, придуманной Муссолини. Фашизм же, в классическом его проявлении - вполне оправданная диктатура, созданная для противодействия коммунистическому злу. Это не я придумал. Так по телевизору говорили. Поэтому следует чётко разграничивать эти понятия. Особенно если мы никого не хотим обидеть. Что же до сжигания книг, тут ничего не могу сказать. Возможно Вы и правы. Нужно было поискать иной, менее варварский способ избавления от них. Но что свершилось - то свершилось.

  -Насчёт разницы фашизма и нацизма я, пожалуй, не соглашусь. Нацизм - это продолжение фашизма.

  -Что ж. Ваше право так думать. Лично я вообще стараюсь держаться подальше от политических тем. Сам я далёк от политики, и совсем в ней не разбираюсь. Да и не интересуюсь. Предпочитаю придерживаться позиции разумного нейтралитета. Чтобы ни с кем не ссориться. Люди, увлекающиеся политикой, обычно агрессивны и крайне чувствительны. Особенно если слышат точку зрения, отличную от их собственной. Они сразу вспыхивают, и начинают что-то активно доказывать, не понимая, что общаются, фактически, сами с собой.

  -А что вон там, за цистернами? -прервал я эту нелепую тему.

  -Там насосная станция, -ответил следопыт. -И остатки столовой.

  -Пойдём туда.

  Следующую пару часов мы бродили по заброшенной промзоне, так и не найдя ничего любопытного. Мой товарищ то и дело травил свои байки о людях, которых сюда приводил, и о том, что они здесь находили. Спустя какое-то время эти истории начали меня утомлять. Если раньше меня даже забавляли его бесконечные выдумки, то теперь они стали поистине надоедающими. В какой-то момент, я стал ловить себя на мысли, что нарочно, из вредности петляю самыми замысловатыми траекториями, выбирая путь наиболее сложный для моего хромоногого спутника. Я надеялся, что он от меня отвяжется, или хотя бы заткнётся. Но он не отвязывался, и не затыкался. Наоборот, все эти трудности, казалось, ещё сильнее побуждали его на трёп. Как же он достал. В итоге, вместо поиска счастливых артефактов, я увлёкся единственной целью, избавиться от Аркадия. Но сделать это следовало так, чтобы он сам от меня отвязался. Ведь если я скажу ему прямо - это будет неким поражением с моей стороны. Понимаю, что это звучит как полный идиотизм. Но он реально запудрил мне голову. Не удивительно, что у меня начала медленно ехать крыша.