На следующий день, я слегка умаялся после тренировки. Да ещё к нам в гости забегала Тинка. Пока с ней поболтал… В общем, до старика добрался только под вечер, и на общение с ним у меня осталось не более полутора часов. Ожидая услышать продолжение длинной автобиографии, я уже на первых его словах начал клевать носом. Конечно же, заранее перед ним извинился, объяснив, что сегодня у меня выдался непростой денёк. Аверьян Васильевич согласился, что я выгляжу усталым. Но, несмотря на его понимание, мне очень не хотелось захрапеть посреди его откровений. После такого, он точно перестанет изливать свою душу. Опасаясь подобной неприятности, я крепился как мог. Терпеть пришлось недолго, потому что рассказчик, внезапно, вырулил на ту самую колею, которую я ждал от него со вчерашнего дня. Мою дрёму живо как рукой сняло. Началось всё с момента, когда они с семьёй перебрались из Якутска — в Иликтинск. Точнее, в Иркутск-18. Город, к тому времени, уже частично лишился своей секретности. После разработки нового месторождения, в нём стали заправлять нефтяники. Это был период бурного роста городской инфраструктуры. Строились новые микрорайоны, культурные учреждения и учебные заведения. Никаноров, в ту пору, уже схоронивший обоих родителей, как раз работал в сфере геологии. От предложения перебраться на новое, перспективное место он не отказался. Ну а то, что это “почтовый ящик” – его как-то не смутило, потому что тогда, по его словам, никто особо не верил, что оборонка когда-нибудь вернёт городу прежний, засекреченный статус. Холодная война завершилась. По стране шагали конверсия и разоружение. Военное градообразующее предприятие Иркутска-18, было заменено нефтяной компанией. Сам город торжественно готовили к переименованию. Перспективы маячили самые радужные. Молодой Иликтинск, растущий буквально на глазах, грозился догнать и перегнать соседний областной центр — Иркутск. Когда в город “вернулись” военные, Аверьян Васильевич уже несколько лет преподавал в Иликтинском Техническом колледже имени Антипова. Незадолго до его выхода на пенсию, дети, вместе с внуками, не желая оставаться в закрытом городе, перебрались в Иркутск. За год до катастрофы, жена умерла от рака, и остался старик совершенно один. Вчера он долго нахваливал своих детей, в красках расписывая, какие они толковые. А сегодня, на него вдруг напала меланхолия, и он признался, что за целый год, после смерти его жены, дети и внучата ни разу с ним не связались. Никаких вестей от них он не получал. Списывал это на их занятость, и на усложнившуюся почтовую процедуру. Но суть, конечно же, крылась в другом. О нём благополучно забыли. Наверное, именно это и озлобило бедного старика, всю жизнь посвятившего бесценным детям, которые, на старости лет, просто оставили его доживать свой век в одиночестве. “Зачем им старый пенёк?” – неискренне пытался оправдать их Никаноров. – “У них своих забот полон рот”. Мне было жаль его. Но старческая исповедь вгоняла меня в сон. -Я считаю, что так поступать нельзя, – подавив зевок, произнёс я, не столько чтобы поддержать собеседника, сколько, чтобы самому встрепенуться и не отключиться. -Пожилые люди не заслуживают такого отношения. -С нами тяжело, дорогой мой Писатель. К старости, люди превращаются в жутких зануд и маразматиков. Ты же сам помнишь, как я с тобой поначалу, хе-хе. -Да, помню. Ну и что? “Кто старое помянет — тому глаз вон”. Всех нас ждёт старость. И какой тогда смысл рожать детей, воспитывать их, ставить на ноги, если потом эти дети тебя бросают, и даже письмеца не напишут? Я Вам вот что скажу. Если я выберусь из города живым, то, первым делом, вернувшись в Иркутск, я разыщу Ваших детей, и расскажу им про Вас. -Спасибо, -по щекам растроганного старика покатились слёзы. Нужно было срочно вытаскивать его из меланхолической трясины, и выводить разговор на конкретную тему. Я спросил первое, что мне пришло в голову: “А Вы знали Новожиловых?” -Кого? -вытер слезу Аверьян Васильевич. -Новожиловы. Эта фамилия Вам знакома? -Мишка Новожилов, работал со мной, ещё в геологии. Он моложе меня был, лет на десять. Хороший парень. -А дочь у него была? -У него вообще детей не было. Жена у него бесплодием страдала. Такая проблема у них была… -Значит, это не они… А других иликтинцев с такой фамилией Вы встречали? -Не припоминаю. Новослободские были. А Новожиловы… Городок-то, сам по себе, небольшой. Все друг друга знали. Обычно, фамилии на слуху. Но сейчас, так сразу и не вспомнишь… Погоди-ка, погоди-ка. Новожилов, Новожилов. Виктор Новожилов — комендантом у нас был. Как он у меня из головы вылетел? Точно, Виктор Дмитриевич Новожилов. Полковник. Мы как-то пересекались с его семейством, когда он ещё майором был, а я — в ИТК работал. Супругу его звали, кажется, Римма… Нет, Римма — это Колькина. А у Виктора была Регина. Точно. Сурьёзная дама. Типичная офицерская жена, вся из себя, нос до потолка. И дочка у них была — Ленка. Светленькая такая. А почему ты интересуешься? Знакомы они тебе? -Возможно. А сколько лет было их дочери? -Точно не знаю. Когда мы с ними встречались, она ещё маленькая была. В школе училась. Ну, сейчас ей, наверное, уже лет двадцать. Если, конечно, ей повезло, и она уехала до катастрофы. Хорошенькая была девочка, бойкая. Витя, правда, жаловался, говорил, что у неё шило в заднице. Ещё молоко на губах не обсохло, а уже такая деловая мадам, везде лезет, везде нос суёт. Одежду ей только самую модную подавай. Побрякушки да косметику, чтоб непременно из Франции, из Италии. В общем, натуральная цаца. Я не выдержал и рассмеялся. -Чего смеёшься? -улыбнулся старик. -Да просто. -Так ты знаешь Ленку Новожилову, что ли? И где сейчас эта пигалица? В Иркутске поди? Или в Москве? -Она не успела уехать… -Вот как… Ох-х. Н-да-а. Дела-а. Жалко, конечно, девочку. Очень жалко. Да что уж тут говорить? Многих тогда потеряли. Сколько погибло-то. За один раз — хлоп! И привет. Всех одним махом смахнули. Без разбору. Испытания на нас ставили. Как на этих… На мышах. Да не подрасчитали чего-то. -Что же это за испытания такие были? -мигом “вкогтился” в него я. -Что столько людей уничтожили. -Говорили всякое. Кому верить — теперь уже и не знаю. Как я понимаю, никто ответственности на себя так и не взял? Верно? Да, скорее всего. Если про нас до сих пор никто не ведает. Засекретили и до свиданья, -собеседник вздохнул. -Не думал, что им удастся скрыть проблему такого масштаба. Ведь столько людей было завязано, столько интересов. Значит, готовились? Готовились. Знали, что такое произойдёт. -А Вы не догадывались об этом? -Догадывался, не догадывался — какая теперь разница? Ну, может и догадывался. Дак, а толку? У нас ведь в жизни как? Постоянно мозги полощут всякой жутью. Если верить каждому слуху, живя в постоянном ожидании грядущих катаклизмов, то никаких нервов не хватит. Знали, конечно, что катастрофа может случиться, но до последнего надеялись, что слухи останутся слухами. Тем более, когда живёшь по соседству с каким-нибудь вредным производством, ощущение страха со временем притупляется. Ну, травят тебя потихоньку, и пускай травят. Лишь бы не до смерти. Жив и слава Богу. Остальное, вроде как, пустяки. И потом, верили все, что всё там у них надёжно, по уму. Чай не дураки строили. Всё-таки, столько денег было потрачено. Неспроста же это. Средств действительно была вложена прорва. Я же, в студенческую бытность, подрабатывал в здешних местах, когда ещё предприятие не построили. Тут городом и не пахло. Лес да трясина. И пяток бараков на опушке. В мыслях не было, что когда-то здесь такой город отгрохают. В восьмидесятых уже, когда приехал, не узнал здешних мест. Лепота. Дома высокие. Автобусы ходят. -И всё же, что могло произойти? -А то и могло… Как ты, наверно, знаешь, тут раньше было одно крупное стратегическое учреждение. Потом оно зачахло. Уже планировали его вообще закрывать. Ну, в лихих девяностых, никто ничем особо не занимался. Только воровали, да растаскивали. А в двухтысячных, вдруг опомнились, принялись возрождать то, что не успело развалиться. В том числе и наш “бесперспективный” НИИ. Но не целиком, а по частям. Разделили его на несколько сегментов, каждый из которых стал разрабатывать что-то своё. Официально, там вирусы исследовали, ещё удобрения какие-то новые придумывали. А неофициально, по слухам, изучали квантовую механику. Работы велись такие секретные, что никого лишнего туда и близко не допускали. Мне лишь известно, опять же, по моей бывшей работе, что там, на участке “Росбиохимии” серьёзно углубляли подземные коммуникации. Во время проведения обязательных инженерно-геологических изысканий, естественно, были задействованы геологи, геодезисты… Ну и я косвенное участие принимал. -Что-нибудь разузнали? -Да что там разузнаешь? Хрен что разузнаешь. Но подземный комплекс явно планировался колоссальных размеров. Этажей… Пятнадцать, наверное, вглубь. Судя по расчётной глубине шахт. Там всё было обособленно, изолированно. Персонал, работавший на нижних этажах, селился в отдельном блоке, на набережной. Был такой городок в городке. Полностью огороженный жилой район. Так называемая “Запретка”. По слухам, она соединялась с лабораторными комплексами напрямую, через подземный туннель. Да это уже, впрочем, не важно. Наверняка там всё затопили сразу после аварии. Как говорится, “концы в воду”. Это озеро ведь не случайно выкопали… -Но оно не смогло сдержать заразу, убившую город. Знать бы, что это за зараза? -А почему ты так этим интересуешься? Ты, случаем, не шпион? -Да Вы чего, Аверьян Василич?! Какой ещё шпион?! -Шучу я, шучу, хе-хе. Не напрягайся. Даже если ты здесь не просто так, мне это уже давно по барабану. -Нет, ну в самом деле. Неужели я похож на шпиона? -Да я тебе верю, верю. Я вообще стал как детектор лжи. Вижу тебя насквозь. Если бы ты врал, я бы это заметил, не сомневайся. Я поёжился и кивнул. -Понял уже, что тебе интересно побольше узнать о случившемся, -старик задумчиво почесал лоб. -Но я знаю не намного больше тебя. Точнее, информации-то много, но, в основном, пустая брехня. И где там истина — сам чёрт не разберёт. В городе частенько происходили странные вещи. Особенно, в последние годы. То перламутровый налёт выпадал, то здания странно вибрировали, то какие-то огни в небе загорались и перемещались, как НЛО. Никто уже этому особо не удивлялся. Баек вокруг закрытого объекта на Раздольненском, расплодилась не одна сотня. Кто только о чём не говорил. Была версия, что где-то в Уральских горах наша ПВО сбила инопланетный корабль, и, дескать, ихнего пилота приволокли к нам — для допроса и изучения. Другие говорили, что в самой глубине комплекса “Надир” учёные открыли портал в иное измерение. Чуть ли не прямиком в ад. А самой популярной была версия, что там выводят новую породу людей. Вроде как Земля стоит на пороге глобальной катастрофы, после которой не выживет никто. Единственное спасение — создать новую человеческую расу, адаптированную для жизни в новых условиях. Проект этот назвали “Затемнением”. Это название я хорошо запомнил. Потому, что о нём регулярно шушукались в курилках. -Вы считаете, что это была правда? -Ничего я не считаю. Говорю же тебе — всё это были лишь разговоры. Кто-то что-то где-то услышал, “по секрету всему свету”, ну и так далее. Про тот же самый проект “Затемнение” чесали языками совершенно разные вещи. Например, поговаривали, что под этим названием скрывается разработка какого-то сверхлёгкого защитного купола, способного закрыть целый населённый пункт от спутников-шпионов. Мол, потому он так и называется. Ну и кому верить? Я не удивлюсь, если вся эта искусственная дезинформация исходила от специально обученных людей, которые создавали массу противоречивых версий, уводя осведомлённость горожан подальше от реальных теорий. Что бы там ни говорили, итог ровно один. Что-то пошло не так. Что-то вырвалось из тех секретных подземелий и практически в одночасье решило нашу судьбу… Был ли это неудачный эксперимент, или диверсия, или халатность персонала — я лично не знаю. Причину того, что там на самом деле случилось, никто уже, наверное, тебе никогда не назовёт. Я вздохнул. -Да, пока не забыл, -старик неожиданно вспомнил о чём-то. -Не приносите мне больше еду. Не нужно. И своей стр… Я хотел сказать, “Райли”. В общем, ей тоже скажи, чтобы не приносила. -Это почему? -Я же всё равно ничего не ем. Зачем добру пропадать? -Как это, не едите? Вообще не едите? -Ага. -Но зачем тогда… -и я осёкся, мгновенно всё поняв. Никаноров смущённо улыбался и пожимал плечами. -Ладно. Как скажете, -кивнул я. -Но чем же Вы тогда питаетесь? -А ничем. У меня же нет тела. Нечего питать. У меня, вон, -он указал на идола. -Вроде как батарейка. От неё и заряжаюсь. -Понятно, -я опять кивнул. -И всё же, как Вы стали, ну-у… Таким. Чтобы вот так. Без тела. -Как я докатился до жизни такой? Мне тяжело об этом говорить. Может, в другой раз? Пока у меня тот вечер стоит перед глазами… Как будто это было вчера. Настоящий кошмар наяву. Когда ты смотришь на свои руки. На вот эти вот самые руки. А они осыпаются. Как песочек. От пальцев — к запястьям, всё дальше, до локтей, -старик протянул ко мне трясущиеся руки, всхлипнув на вдохе. -И ты ничего не можешь с этим поделать. Ты… Скользнув взглядом по окну, он вдруг изменившись в лице и прокричал: -Писатель! Сумерки! -А?! -вздрогнул я. -Вот я — старый дуралей! Заболтал тебя, и всё проморгал! -Аверьян Васильевич принялся выталкивать меня из комнаты. -Уходи скорее. Прости меня, дурня безмозглого. Беги домой! Выскочив из подъезда, я тут же понял его озабоченность. На улице было почти темно. Остатки закатного зарева лишь слегка подкрашивали западную часть небосклона, а над головой уже вовсю мерцал звёздный атлас. Ещё немного, и мрак окутает город полностью. Ориентируясь по светлеющей впереди крыше нашего дома, я припустил туда со всех ног. Вокруг не было ни души, но какой-то неведомый ужас, источаясь из черноты пустых окон окрестных домов, догонял меня, впиваясь под рёбра, точно пришпоривая. Я не знал, чего боюсь и от чего убегаю, но ощущал угрозу, близкую, как никогда. Словно что-то просыпалось под землёй. И мои гулкие шаги, с каждым новым ударом, пробуждали его ещё сильнее. “Быстрее! Быстрее! Поднажми!” Вот – наши ворота. Подбегая, заранее потянулся к дверной ручке, но тут, дверь сама открывается и я, не сбавляя скорости, влетаю во двор. Райли, открывшая дверь, со стуком запирает засов у меня за спиной, и спешит следом. Только оказавшись в прихожей, я наконец-то смог отдышаться. -Я уж думала, ты ночевать там останешься, -стараясь не выдавать пережитого волнения, произнесла хозяйка, поднимаясь на второй этаж. -Из-звини, -я последовал за ней, постепенно унимая отдышку. -С-совсем забыл о времени. -Проголодался? -Немного. -Идём ужинать. В тот вечер, за ужином, мы немного побеседовали. -То есть, как это, “больше не носить еду”? -с подозрением взглянула на меня Райли. -Он что, объявил голодовку? -Нет. Оказывается, еда ему вообще не нужна, представляешь? -Тогда какого хрена он заставлял нас её приносить? Какого хрена он семнадцатого заставлял это делать? Для чего? -Сперва, я тоже этого не понял. А потом, вдруг догадался. Дело-то совсем не в еде. Дело в одиночестве. Понимаешь? -Не понимаю. -Потому, что ты — изгнанница. И одиночество воспринимается тобой иначе. -Как бы не воспринималось. Зачем продукты впустую переводить? Какой в этом смысл? -Смысл? А смысл в том, что к тебе приходят. За тобой ухаживают. О тебе помнят. Хотя бы так. Хотя бы, по принуждению. Но тебя не оставляют. Всё, что нужно было этому старику — обычный, человеческий разговор. Простое понимание. Спустя столько лет, после всех тягот и пережитых страданий, его наконец-то кто-то выслушал. И он наконец-то смог обрести душевный покой. Отныне, он будет охранять нас бесплатно. -Это точно? -Райли проглотила кусок. -Более чем. И ещё, знаешь, что мне удалось выяснить? Что старик Никаноров, оказывается, знал твою “старую хозяйку”. -Н-да? -наморщив лоб, подруга с полминуты вспоминала чужое прошлое. -Не. Не сохранилось в памяти. Наверное, стёрла вместе с ненужными воспоминаниями. -Я хотел ему сказать, что ты и есть та самая Лена Новожилова, ну, то есть, ты теперь вместо неё… Но не стал. -Правильно и сделал. Потому что я — это не она. У меня её тело. Но не разум, -повысив тон, Райли ткнула указательным пальцем себе в висок. -И давай больше не будем о ней, хорошо?! -Хорошо, -виновато потупился я. -Прости, что вспылила, -быстро остыла она. -Хочу, чтобы ты понял меня правильно. “Старая хозяйка” умерла. А я живу в её мёртвом теле. Представь, каково мне, каждый раз это осознавать? -Я понимаю тебя. И это ты меня прости. Закроем эту тему навсегда. -Угу, -Райли вновь вернулась к еде.