Но Элрой был не один. Вместе с ним за столом сидели ее родители, мать и отец. При виде короля Андроиса желудок Фрейи сжался в один болезненный комок. Величественно, словно испытывая к дочери уважение, монарх поднялся со своего места. И хотя борода короля была гуще, чем когда-либо раньше, Фрейя заметила его лживую улыбку. Из-за нее кожу вокруг его глаз испещрили мелкие морщинки.

Мерзкий ублюдок! Что он себе вообразил? Неужели этот урод действительно думал, что сможет вернуться в ее жизнь, притворившись, будто ничего не произошло?

Да, именно так и было. Ибо он был королем Андроисом. Никаких последствий.

– С вами все в порядке, принцесса? – спросила горничная.

Фрейя тяжело сглотнула. Горечь желчи наполнила рот, и все же принцесса кивнула и снова двинулась вперед, не отрывая взгляда от отца. Она не собиралась проявлять перед ним слабость. Это ощущение в животе было вызвано не страхом, напомнила она себе, а гневом.

– Выглядишь просто очаровательно, – произнес Элрой, когда Фрейя остановилась перед ним. Взяв руку девушки в свою, он коснулся нежным поцелуем тыльной стороны ее ладони. Не отпуская пальцев принцессы, пират отвел ее на место и усадил за стол. Внешне он казался принцем из сбывшейся мечты, но Фрейя знала, что этот мужчина ненавидел ее не меньше, чем она его. Сейчас он, наверное, предпочел бы находиться на борту своего корабля и любоваться на море.

– Принц Диглан прав, – вмешалась мать Фрейи с натянутой улыбкой на лице, будто ее заставили изобразить ее, воткнув нож в спину. – Она выглядит просто восхитительно, правда же?

Вопрос Эриины был адресован отцу Фрейи, который все еще стоял рядом со своим местом. Улыбка, которой он просиял, несла больше угрозы, чем внезапное появление эльвы, когда король метнул свой изучающий взгляд на дочь.

Фрейя вздрогнула, размышляя, что будет, если она прямо сейчас воткнет ему в глаз нож для масла.

– Да, прелестно. Это платье ей очень идет.

В этот момент Фрейя была почти благодарна за свою немоту. По крайней мере, она избавляла девушку от необходимости благодарить этого человека за комплимент. Элрой отодвинул стул и сел рядом с ней.

– Я рад наконец снова увидеть тебя, моя дорогая. Я скучал по тебе.

Фрейя весело улыбнулась. Он довел свое поведение влюбленного принца до настоящего совершенства, и это наводило на мысль о том, что Элрой, так же хорошо, как и Фрейя, знал, что за каждым их движением постоянно наблюдают.

Им предложили вина, и Фрейя осмелилась глотнуть из своего бокала, потому что напиток наливали из того же графина, из которого пили и ее родители. Кроме того, Фрейя не могла себе представить, чтобы отец решил накачать ее наркотиками, зная, что после принцесса должна была остаться с Элроем.

– За мою очаровательную дочь, принцессу Фрейю, и ее супруга, принца Диглана, – сказал отец Фрейи, подняв свой бокал. – Я от всего сердца желаю вам всего наилучшего и надеюсь, что с сегодняшнего дня ухабистый путь этого брака станет гладкой, ровной дорогой, идя по которой вы оба проживете вместе здоровую и долгую жизнь.

Бокалы столкнулись друг с другом, хрустальным звоном зазвенело стекло.

– Принц Диглан, как прошел ваш визит в Академию? – спросил король Андроис, поставив бокал на стол. Конечно, он не спросил Фрейю о ее здоровье, как сделал бы любой обеспокоенный отец. Нет, даже сейчас все сводилось к тому, чтобы выслужиться перед Элроем.

Фрейя не могла не заметить того, что рядом с ее местом не положили ни ручку, ни бумагу, словно кто-то не хотел, чтобы она принимала участие в разговорах. От нее ожидали только двух вещей: Фрейя должна была хорошо выглядеть и всю ночь удовлетворять желания Элроя, чтобы на следующее утро тот, обезумев от радости, смог пообещать предоставить в распоряжение ее отца всю свою армию. Как бы не так!

– Это был очень впечатляющий опыт, – ответил Элрой, когда перед ним поставили блюдо с клошем. Под крышкой – тушеные бобы, картофель и жареная рыба. – Очевидно, вы не жалеете ни затрат, ни усилий для обеспечения безопасности своей страны.

Андроис улыбнулся:

– Верное замечание. По этой причине в настоящее время я строю еще две Академии, возведение которых уже близится к завершению. Затем я издам закон, обязывающий всех годных к службе мужчин в возрасте от шестнадцати до двадцати лет учиться там в течение трех или четырех полных лун.

Поджав губы, Фрейя уставилась в свою тарелку. Аппетит у нее пропал – спасибо присутствию отца. То, что для разговора отец выбрал именно эту тему, было с его стороны чистой провокацией и демонстрацией силы. Король говорил о войне, чтобы показать дочери, что ее угрозы в библиотеке не напугали его и не отговорили от того, что он собирался сделать.

Элрой сунул вилку с бобами в рот.

– Это очень мудрое решение.

– Спасибо. Может, тогда завтра мы сможем продолжить разговор, начатый нами на прошлой неделе, и я смогу более подробно изложить вам свои планы?

– С удовольствием, но не думаю, что в течение следующих нескольких дней смогу найти на это время.

По лицу короля Андроиса скользнула тень:

– А что вы собираетесь делать в течение следующих нескольких дней?

– Проводить время со своей супругой, – ответил Элрой. Он потянулся к руке Фрейи и снова поднес ее к губам, издав при этом приглушенный стон наслаждения, словно ему не терпелось отведать остальную часть ее тела. Едва подумав об этом, Фрейя содрогнулась, и кожа девушки покрылась холодными мурашками ужаса. Принцесса знала, что Элрой не любит ее, но пират был мужчиной с потребностями, а она была единственной женщиной, с которой он мог их удовлетворить.

Король Андроис изобразил фальшивую улыбку, но Фрейя заметила ярость, которой вспыхнули его голубые глаза. Отцу не смел перечить никто, и то, что Элрой только что сделал именно это, доставило Фрейе несказанное удовольствие.

Ухмыльнувшись, принцесса пригубила свое вино. И, словно догадавшись о том, что происходило в голове Фрейи, король уставился на нее. Их взгляды буравили друг друга через весь стол. Словно острая сталь, взгляд короля впивался в лицо дочери. Именно так он смотрел на Фрейю в библиотеке, когда стражники схватили ее и поставили на колени. Принцесса отбивалась и кричала, но никто в катакомбах ее не слышал. Один из гвардейцев сел на девушку верхом, другой засунул пальцы, затянутые в перчатку, ей в рот и раздвинул челюсти. Еще несколько мужчин держали ее руки и ноги. Но не сила заставила Фрейю почувствовать себя беспомощной, а жестокость собственного отца. С абсолютным спокойствием король наблюдал, как его подчиненные вытянули изо рта его дочери язык и отсекли его. Мрачный взгляд отца был последним, что увидела Фрейя до того, как боль и потеря крови лишили ее сознания. А теперь он сидел с ней за столом как ни в чем не бывало. Как он мог быть таким холодным и бессердечным?

Фрейя больше ни секунды не останется с этим человеком в одной комнате. Во имя всего святого, она не хотела находиться с ним даже в одном замке. Но если она просто уйдет сейчас, в очередной раз воспротивившись его воле, существовала опасность, что ее вновь принудительно заставят спать. Фрейя не могла так рисковать.

Единственным вариантом избежать этой пытки был Элрой. Если пират попросит короля позволения остаться с ней наедине, Андроис не сможет отказать ему в этом желании. Но как ей заставить Элроя понять это без инструментов, так необходимых ей сейчас для общения?

В голову пришла одна мысль, которая Фрейе совсем не понравилась, потому что то, что принцесса собиралась сделать, вело ее туда, где она совсем не хотела оказаться: в постели Элроя. Но если выбирать между спальней пирата и присутствием отца, она, несомненно, выберет первое, поэтому следующий поступок не потребовал от Фрейи особенных усилий. Она высвободила свою руку из пальцев Элроя, но вместо того, чтобы положить ее к себе на колени, опустила ее на бедро Элроя.

Тот выпучил на нее глаза.

Фрейя встретила его взгляд, а потом медленно повела глазами в сторону двери.