– Да, это обнадеживает.

Подавшись вперед, Ивэн отрезал себе большой кусок хлеба. Руки у него были изящные, сильные и уверенные; ладони с тыльной стороны и предплечья покрыты обесцвеченными солнцем волосками.

– Где вы ночевали в Бристоле? – спросила Ева.

– В одном пабе, который посоветовал Мэти.

– На автостраде движение интенсивное?

– Да ничего, как обычно в середине недели. – Ивэн взял помидор и принялся его нарезать. Обращаясь к Лоре, сказал: – Ты привезла с собой хорошую погоду. Я слушал прогноз по радио. Обещают еще несколько жарких деньков. Как Алек?

– У него все хорошо, спасибо.

– Жаль, что я его не застал. Хотя ничего страшного. Он ведь за тобой приедет? Вот тогда наконец и повидаемся.

– Приходи к нам на ужин, – пригласила сына Ева. – Мы с Лорой решили, что как-нибудь вечером все вместе пойдем ужинать куда-нибудь в ужасно дорогое и роскошное заведение. И Сильвию с собой позовем.

– Она будет в восторге, – заметил Ивэн. – Чтоб у столика метрдотель, в перерывах между блюдами фокстрот.

– А платить кто будет? – спросил Джеральд.

– Ты, конечно, дорогой.

Джеральд, как и ожидала Ева, ничуть не возмутился.

– Очень хорошо. Только не забудь заранее заказать столик. И не в том ресторане, где нам подали тухлые креветки с чесноком. Я потом несколько дней мучился.

Ивэн сварил кофе.

– Что будете делать сегодня после обеда?

– Хороший вопрос, – отозвался Джеральд.

– Джеральд намерен прикорнуть. Говорит, что не поедет с нами на пляж.

– А вы собираетесь на пляж?

– Еще не решили. – Ева глотнула кофе. – А ты? На фабрику, наверное, поедешь?

– Нет, нужно смотаться в Лэндрок. Мистер Коулсхилл приобрел старинную мебель из сосны – распродажа была в каком-то особняке. Он предоставил нам право первого выбора. Так что если я сегодня не появлюсь, то дилеры быстро ее оприходуют.

Ева снова поднесла ко рту чашку с кофе.

– Может, Лору с собой возьмешь? – предложила она. – Дорога красивая, и ей, возможно, понравится копаться в антиквариате.

– Конечно, – сразу согласился Ивэн. Он повернулся к Лоре. – Поедешь со мной?

Это неожиданное предложение застало Лору врасплох.

– Э… Да. Только зря вы беспокоитесь из-за меня.

Ева с сыном рассмеялись.

– Мы не беспокоимся, – заверила ее Ева, – и ехать тебя никто не заставляет, если ты предпочитаешь отдохнуть. Но тебе это может понравиться. В лавке той полно фарфора и прочего пыльного старья. Интересно покопаться.

Антикварные магазины Лоре нравились почти так же, как книжные.

– Пожалуй, поеду… Ты не будешь против, если я возьму с собой свою собачку?

– Ничуть. Если, конечно, это не датский дог, которого укачивает в дороге.

– Нет, это чудная маленькая такса, – сказала Ева. – Но я думаю, ее лучше оставить здесь со мной. Пусть бегает в саду.

– Тогда решено. – Ивэн отодвинул свой стул. – Едем в Лэндрок. А на обратном пути, может быть, остановимся на пляже Гвенвоу, искупаемся.

– Я была там два дня назад, – доложила ему мать. – Сейчас как раз отлив, купаться в самый раз.

– Как ты на это смотришь, Лора?

– Положительно.

– Отправляемся через пятнадцать минут. Мне нужно сделать пару звонков… И не забудь свои купальные принадлежности.

Как Лора и предполагала, Ивэн ездил в купе с открытым верхом, и дувший им в спину ветер постоянно швырял ей волосы на лицо. Она пыталась убирать их назад, но это было бесполезное занятие, поэтому Ивэн извлек откуда-то старый шелковый шарф, которым она и подвязала волосы. Интересно, много ли его подружек пользовались этим шарфом?

С милю они мчались на всех парах по центральной автостраде, а потом свернули в лабиринт петляющих узких дорог с крутыми поворотами, обрамленных с боков высокой живой изгородью, и Ивэн, не желая испытывать судьбу, сбавил скорость. Они мирно ехали, время от времени минуя небольшие деревни и одинокие фермы, где пахло навозом и благоухали сады, засаженные яркими цветами. Живая изгородь пестрела фиолетовыми и темно-розовыми цветками фуксии, в канавах желтели лютики и торчали высокие кремовые стебли бутеня.

– Здесь так спокойно, – сказала Лора.

– Можно было поехать по центральной дороге, но я в Лэндрок всегда езжу этим путем.

– Зачем вам старая мебель, если вы производите новую?

– Мы занимаемся и тем и другим. Когда я познакомился с Мэти, он занимался обработкой сосновой древесины. У него был свой бизнес, небольшой, но вполне успешный, недостатка в материалах он не испытывал. Но потом сосна неожиданно вошла в моду, и все лондонские дилеры принялись скупать все, что могли. Поставки древесины сократились.

– И как он поступил?

– А он ничего не мог поделать. У него не было средств на то, чтобы перебить их цены, и через какое-то время он уже был не в состоянии обеспечивать продукцией собственных клиентов. Вот тогда я и появился, год назад. Мы познакомились в пабе, за кружкой пива он поделился со мной своими неприятностями. Мэти мне понравился, он хороший парень, и на следующий день я зашел к нему в мастерскую, увидел стулья и стол, которые он изготовил сам. Я спросил, почему он не наладил собственное производство мебели. Он объяснил, что у него нет капитала на покупку оборудования, что он не потянет накладные расходы. Мы стали компаньонами. Я финансировал, Мэти обеспечивал производство. Несколько месяцев мы едва сводили концы с концами, но теперь появилась надежда. Думаю, скоро мы начнем получать прибыль.

– А я думала, ты архитектор.

– Архитектор. Работал в этой области несколько лет, в Челтнеме, представь себе. А когда поселился здесь, понял, что на всех архитекторов работы просто не хватает. Нет спроса на людей моей профессии. А разработка дизайна мебели не сильно отличается от проектирования зданий, да и мне всегда нравилось работать руками.

– Ты здесь навсегда поселился?

– Хотелось бы. Главное – не провиниться перед Джеральдом, а то он вышвырнет меня из Тременхира. Ты ведь впервые в этих краях? Ну и как тебе?

– Просто рай.

– Это ты сейчас так говоришь, потому что погода отличная. А вот подожди, как ветры начнут свирепствовать да дожди зарядят… Кажется, все, конец света.

– Мне немного боязно было ехать сюда, – призналась Лора. У нее это получилось само собой, потому что с Ивэном общаться было легко. – Думала, как же я буду тут одна, у чужих людей, которых вижу первый раз в жизни. Пусть даже они родственники Алека. Но врач сказала, что в Шотландию мне нельзя, а больше мне было некуда податься.

– Как? – изумился Ивэн. – У тебя нет своих родных?

– Нет. Ни единой души.

– Даже не знаю, завидовать тебе или сокрушаться. Но ты не переживай. Забота о ближних – любимейшее занятие моей матери. Джеральд время от времени топает ногой, но она не унимается. Он ворчит, что она превратила дом в паршивую общину. Правда, свое раздражение по поводу всех нас, приживал, он изливает только тогда, когда ему кажется, что у Евы утомленный вид. Ты уже познакомилась с Друзиллой?

– Да.

– А с чертенком Джошуа? Появление Друзиллы в Тременхире – это, боюсь, моя вина.

– А кто она такая?

– Понятия не имею. Она появилась в Ланьоне год назад с младенцем Джошуа и парнем по имени Кев. Полагаю, он и есть отец Джошуа. Он всем представлялся художником, но картины писал такие ужасные, что никто даже в минуты безумия не подумал бы дать за них хорошие деньги. Они жили в маленьком домике на вересковой пустоши, а потом однажды вечером, девять месяцев спустя, Друзилла объявилась в пабе: на спине рюкзак, футляр с флейтой, малыш в картонной коробке из-под продуктов. Молва гласила, что Кев бросил ее и удрал в Лондон к другой женщине.

– Вот мерзавец.

– О, она к этому отнеслась философски. Особо даже не возмущалась. Но она была сломлена, да еще оказалась без крыши над головой. В тот вечер в пабе был Мэти, он пожалел ее и, когда паб закрылся, привел ее домой к своей жене. Они заботились о ней пару дней, но сразу было ясно, что на долгое время они не смогут оставить ее у себя. Я переговорил с Джеральдом, и она поселилась в домике в Тременхире. И по-моему, она неплохо тут устроилась.