Он, сидя у пруда, любил помечтать.
И как-то однажды сидел он, мечтая,
Отдавшись всецело влиянию грез.
Вдруг мимо проходит крестьянка младая,
Корзину неся с собой полную роз.
И образ ее вдруг нашел отраженье
В его непонятных и странных мечтах.
Ее красота и воздушность движенья
Вдруг нашему графу поставили шах!
Как странно случается это, ей Богу!
Откуда берутся такие напасти?
Достаточно взгляда на стройную ногу -
И сердце тот час загорится от страсти!
И граф наш влюбился безмерно – всем телом,
И в ту же секунду ее возжелал.
И тело настолько его закипело,
Что он от волненья поднялся и встал…
А дальше не знал он, что, собственно, делать…
Окликнуть бы надо и что-то сказать…
Но странно…Вдруг тело совсем онемело,
И он смог всего лишь за ней наблюдать.
Младая крестьянка прошла, не заметив
Несчастного графа неловкий демарш,
Теперь опостылело ей все на свете,
Да так, что топиться надумала аж!
Ее замечательный старый папаша
Ни за что ни про что ее наказал:
«Ты взрослая стала совсем уже, Маша»,-
На хмурясь, смущенно он так ей сказал.
«Ты взрослая стала, пора тебе замуж!
И спорить со мною, девчонка, не смей!
Строптивая, слишком чего-то ты прям уж,
Тебя ведь посватал сам мельник Гордей!
А с ним породниться любая мечтает!
Судачат, он ведрами деньги считает.
А ты вот артачишься! Вот ведь забава! -
И старый Семен ухмыльнулся лукаво:
Чего тебе надо? Вот тоже мне, цаца!
От счастья такого не дам отказаться!
Такая удача вдруг выпала, дочка!
Я все уж решил! И не спорь со мной! Точка!»
Так, занятый каждый своею печалью,
Они разошлись с бедным графом в начале.
Вот месяц проходит, а граф все мечтает,
Ночами не спит, все худеет, да тает,
Да все тяготится сердечной тоской
Об этой прелестной крестьянке младой.
И все он сидит и сидит возле пруда
И ждет он ее, все надеясь на чудо,
Все думает, думает: Боже, вот- вот
Крестьянка младая вдруг мимо пойдет!
Но нет! Не вершится желанное чудо!
Прелестница все не идет возле пруда.
Уж осень златая вступает в права
И даже пожухла немного трава.
Зеленый на пестрый меняют наряд
Деревья кругом, с увядающих гряд
Крестьяне уже огурцы собирают,
И на зиму в бочки с рассолом катают!
Такая забава у них – у крестьян:
Приятно ли, знаете ведь, наконец,
Под вой зимней вьюги, поднявши стакан,
Соленый сожрать огурец!
И граф тогда понял, что нет, не случится!
И вряд ли тут встретится снова девица!
Он слуг бы послал. Да, но что им прикажешь?
Как о крестьянке младой им расскажешь?
Он помнит: красива, он помнит: цветы…
Да, кажется, розы пурпурного цвета.
Но вдруг это только его лишь мечты?
И лишь наваждение жаркого лета?
Но граф так упорен в своих пожеланьях!
И в тайных своих одиноких мечтаньях
Младою крестьянкой уже обладал
И плод в них запретный давно уж сорвал!
Нет! Видно, придется ему самому
Отправиться в путь за своею зазнобой,
Одеться в простое, с собой взять суму
И бороду сбрить, быть не узнанным чтобы.
А что? Это мысль! Ведь ей Богу, ей-ей!
И граф поглядел тут на жизнь веселей!
***
Гордей Кузьмич любил покушать,
И, сидя долго за столом,
Любил излить свою он душу
И добрым все запить вином!
И рассуждал всегда он здраво:
Нам для чего дана отрава?
Чтобы ее употреблять!
Кто будет спорить, твою мать?!
А был он вовсе не из бедных,
Хоть и не чужд привычек вредных!
Он мирно жил, муку молол,
По воскресеньям службу слушал
И пацанов своих порол
В субботу или драл им уши!
А было у него их трое
И было б больше, видит Бог,
Но спорить как с судьбою злою?
Жену он уберечь не смог.
Эх, овдовел он слишком рано:
Во цвете лет его Татьяна
Ушла тихонько в мир иной,
И он, с судьбой смирившись злой,
Решил жениться на другой.
