– Ага, – на лице Кима появилась довольная улыбка.

– Покажи инсту, – у девушки загорелись глазки.

– Да у нас как-то даже времени не было…

– Ох и мудак же ты, Кимми, – его подруга снисходительно улыбнулась.

– Ага. Именно поэтому я так часто трахаюсь.

– Ой, прекрати, – Тома нахмурила аккуратно нарисованные брови.

– Нет, ну а что! Я лишь говорю то, что вижу, – поднял руки Ким. – Стоит мне переспать с девушкой и забыть о ней – вуаля, личка ломится от признаний в любви и нюдесов. Но как только я начинаю вести себя как хороший парень: дарить цветы, делать романтичные сюрпризы – и даже не заикаюсь о сексе – тут же слышу глухой шлепок! Знаешь, что это за звук?

Тома вопросительно уставилась на него, глотнув вьетнамского пива.

– Это захлопывается вагина, – продолжил он. – Красоток вроде тебя постоянно окружает целый рой мальчиков-зайчиков, которые и розочку готовы подарить, и за ручку в ресторанчик сводить – выслушать, да ещё и вести себя прилично! Для вас это слишком привычная картина – вам скучно. Зато, когда появляется какой-нибудь мудила вроде меня – желательно, ещё и с лицом гориллы-уголовника – бинго! «Вау, ему плевать на то, что я думаю и что я чувствую? Он тушит бычки об меня? Это что-то необычное – пожалуй, дам ему!» Если он ещё и скейтер, так вообще джек-пот.

– Господи, ну и чушь, – брезгливо выдохнула Тома. – Любой девушке нравится галантность. Просто, когда парень на третьем свидании стесняется тебя даже за руку взять, он автоматически переходит из лиги «хороших парней» в лигу «подружек». Вы, мужики, вечно ждёте, что мы всё сделаем за вас: и в щёчку чмокнем, и в кроватку уложим, и письку пососём. У гориллы-уголовника перед мальчиком зайчиком есть два преимущества – прямота и настойчивость. Конечно, это иногда подкупает. Но конченные мудаки и мамкины плохие парни нравятся разве что тупым малолетним педовкам.

– А других мне и не надо, – расплылся Ким в мерзкой улыбке.

Им принесли еду. Беседа на какое время затихла. На белой клеенке с синими узорами стали появляться прозрачные рваные круги – глянцем они поблёскивали в лучах ламп дневного света. Ким добавил ещё один протуберанец, допив бульон Фо из миски и поставив её на стол. Тома давно расправилась с немами и сейчас лениво тянула пиво.

– Как там у тебя… С родителями? – девушка осторожно порвала затянувшуюся тишину.

– Ничего. Вообще ноль, – резко помрачнел Ким. – Они реально как будто испарились. Ни вестей, ни зацепок. Ничего. Полиция футболит.

Он достал из-за уха сигарету: взял её за тонкую талию и начал постукивать

– Ким, они не…

– Конечно, они ведь не на одиночный пикет вышли, – прервал он Тому. – Поэтому менты ничего и не делают.

Ким глотнул пива: холодный хмель перебил пряный привкус во рту.

– Ладно, пора собираться. У меня скоро смена.

На Петербург надвигался шторм. Первые его вестники – плотные крупинки снега, похожие на частицы пенопласта – падали с небес и жалили в лицо прохожих, месивших мороз Невского проспекта. От этого прохожие хмурились и еще сильнее втягивали головы в свои пуховики, шубы, пальто, дублёнки – куртки из кожи, синтетики, парусины, экокожи и экомеха.

Ким и Тома стояли на переходе и ждали, пока светофор разродится зеленым светом.

– Точно не хочешь к нам? Если я приведу новую модель, мне сотню баксов заплатят – полтинник твой.

– А что у вас розовый свет не горит? – Тома проигнорировала его вопрос.

Девушка, щурясь от ветра высматривала что-то на последних этажах старого доходного дома.

– Так а зачем? Мы же не рассаду выращиваем, – Ким никогда не понимал, какая связь может быть между лавандово-пурпурным светом, что льется из некоторых петербургских окон и вебкамом.

– Действительно, – задумчиво протянула Тома. – Что ж, желаю успеха тебе и твоим дрочилам, – девушка мило улыбнулась Киму и, послав ему воздушный поцелуйчик, упорхнула на очередную съёмку.

Ким же нырнул в неприметную арку, которая на самом деле была порталом в параллельную реальность. Здесь, буквально в паре метров от главной магистрали Северной столицы, по который каждый день сновали сотни туристов, по которой разъезжали пузатые «Майбахи», внутри которых эскортницы делали минет ненародным избранникам, существовал совершенно иной, волшебный мир резиновых членов и платных секс-чатов.

Старейшая вебкам-студия Питера (а, возможно, и всей страны) находилась в самом сердце города и носила гордое, но немного странное название «Барон». Причина же того, что этот удивительный мир существовал так близко к миру людей – и существовал так долго – была довольна банальна: в кабинете администратора студии висел календарик с изображением «Большого дома» на Лиговском. И каждый год этот календарик менялся на новый.

Ким вошел в парадную и вознесся на четвертый этаж.

– Привет! – прекрасная Лина – администратор студии, встретила его широкой улыбкой. – Ты сегодня рановато!

Киму и правда повезло: часы показывали без пяти одиннадцать. Сама студия была похожа на небольшой современный хостел или мини-отель: справа была прихожая-гардероб и дверь в кабинет администратора, слева – курилка и просторный туалет с душем, ну а прямо перед Кимом, за стойкой ресепшена – кухня. За ней начинался длинный коридор с рядом дверей.

Как только закончится смена, двери распахнутся – Джейкоб пойдет на кухню заваривать чай и обсуждать смену с Лерой, Макс и Марк – разогревать еду и пить протеиновые коктейли. Люси уткнется в телефон, Лика, Дебра и еще пять моделей наполнят курилку ядовитыми дымами айкоса и сигарет. Зоя и Оливер, как всегда, опоздают и будут спешно скидывать одежду, чтобы не получить штраф, Марта же, наоборот, убежит первой, даже не убрав за собой комнату.

Совсем скоро студия превратиться в улей, наполненный парнями и девушками, геями и натуралами, тинками и милфами, цис- и транс- персонами с телами сладкими и пьянящими, словно забродивший мёд. Все они прекрасно уживались друг с другом на этом крохотном клочке земли и, видит бог, в городе навряд ли можно было найти более терпимый дом.

Ким разделся, зашёл в админскую за клавиатурой – у каждого переводчика была своя, «именная» клавиатура – а затем направился в пятую комнату.

Алиса уже ждала его: лежала на диване и листала ТикТок. Миниатюрная брюнетка с кукольным, почти детским личиком и недетской грудью, которую едва скрывал белый топ. Помимо него, из одежды на Алисе были только белые кружевные трусики – она научилась снимать их настолько виртуозно, что многие кончали уже на этом моменте. Стройные загорелые ноги, плоский живот, на котором начали проступать контуры мышц (Ким всё-таки заставил её записаться в фитнесс-зал) – не попасть под её обаяние было тяжело.

– Привет, Алиса!

– Привееет! – она улыбнулась и весело помахала ему рукой.

Переводчик и модель работали в одной комнате, на одном компьютере – лицом к лицу в самом прямом смысле этого слова: прямо перед диваном, на столике, стоял монитор Алисы. За ним, на том же самом столе – монитор Кима.

Что видела Алиса, видел и Ким. Именно он беседовал с клиентами – или мембрами – на вебкам-сайтах, причем сразу на нескольких, пока Алиса водила наманикюренными пальчиками по фейковой клавиатуре, мило улыбалась и изредка подавала голос.

Такое «тесное общение» с напарницей было необходимостью: Ким не только переписывался с мемберами, но и напоминал Алисе сменить позу, если она вдруг увлекалась, просил девушку шлёпнуть себя по заднице, если того хотел клиент – словом, дирижировал: делал шоу более динамичным и ярким. Именно поэтому неопытным моделям сперва предлагали поработать с переводчиком – он помогал им раскрепоститься.

– Ну что, готова трахнуть всех этих дрочеров? – Ким сел за рабочее место и почувствовал, как к нему возвращается бодрость.

Всё-таки, энергия ебли – самая неисчерпаемая энергия на планете Земля. Как только в воздухе разливается запах феромонов, появляется лишь намёк на то, что два горячих тела могут сплестись – у человека тут же загораются глазки и начинают трястись ручки: пелена сна или усталости тут же спадает. Разговор становится активнее, движения – резче.