– Кто из вас пациент? – спросил Потбери, окинув их взглядом. Выглядел врач довольно раздраженным.

Они собирались подойти к вопросу о Хоге исподволь, использовав в качестве предлога для визита недавний обморок Синтии. Следующая фраза, произнесенная Потбери, совершенно поломала такую схему – с точки зрения Синтии.

– Кто бы ни был пациентом, второй может подождать снаружи. Я не люблю устраивать здесь митинги и демонстрации.

– Моя жена… – начал Рэндалл.

Синтия крепко сжала его руку.

– Моя жена и я, – без малейшей запинки перестроился он, – хотели задать вам, доктор, пару вопросов.

– Ну и?.. Говорите.

– У вас был один пациент – некий мистер Хог.

Торопливо встав, Потбери подошел к выходящей в комнату ожидания двери, убедился, что она плотно закрыта, и повернулся спиной к этому единственному выходу из кабинета.

– Ну, так что же насчет Хога? – зловеще спросил он.

Рэндалл вынул свои документы.

– Вы можете сами убедиться, что я имею вполне законное право проводить расследование. У моей жены тоже есть лицензия.

– Какое отношение имеете вы к… к упомянутому вами человеку?

– Он поручил нам провести некое расследование. Ваша профессия чем-то близка к моей, и как врач вы понимаете, что я предпочитаю откровенность…

– Вы работаете на него?

– И да и нет. Если конкретнее, мы пытаемся узнать некоторые факты, касающиеся его жизни, но ему это известно, мы не делаем ничего за его спиной. Можете, если хотите, позвонить и убедиться в этом лично.

Рэндалл сделал такое предложение скорее вынужденно, он надеялся, что Потбери им не воспользуется.

Именно так Потбери и поступил, однако его поведение не внушало особых надежд.

– Разговаривать с ним? Только под страхом смертной казни. Что вы хотите про него узнать?

– Несколько дней назад, – осторожно начал Рэндалл, – Хог принес вам на анализ некое вещество. Я хочу узнать, что это было за вещество.

Потбери негодующе фыркнул.

– Всего несколько минут назад вы сами напомнили мне о родстве наших профессий. Удивляюсь, как вам в голову могло прийти задать подобный вопрос.

– Я понимаю вашу точку зрения, я знаю, что врачебные сведения о пациенте являются конфиденциальными. Однако в данном конкретном случае имеется…

– Вам лучше этого не знать.

Рэндалл на секунду задумался.

– Знаете, доктор, я достаточно насмотрелся на изнанку жизни, так что вряд ли что-нибудь может меня шокировать. Может быть, вас стесняет присутствие миссис Рэндалл?

Потбери с интересом посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Синтию.

– Вы выглядите довольно приличными людьми, – снизошел он в конце концов. – Вероятно, вы и вправду считаете, что шокировать вас почти невозможно. Но позвольте дать вам хороший совет. Как я понимаю, вы тем или иным образом связаны с этим человеком. Так вот, держитесь от него подальше. Не имейте с ним никаких дел. И не спрашивайте меня, что было под его ногтями.

Синтия с трудом сдержала возглас удивления. Она не участвовала в беседе, однако следила за ней очень внимательно. И Тедди ни словом не упомянул прежде о ногтях.

– Но скажите мне, почему? – настаивал Рэндалл.

Потбери начинал подавать признаки раздражения.

– Вы довольно глупый юноша, сэр. Позвольте мне сказать вам следующее: если вы знаете об этой личности не больше, чем можно судить по вашему поведению, то не имеете и малого представления о бездонности скотства, возможного в этом мире. И это ваше счастье. Лучше, несравненно лучше не знать этого.

Рэндалл помедлил, он понимал, что спор поворачивается не в его пользу. Затем он сделал новую попытку:

– Хорошо, доктор, предположим, вы правы. Но почему же тогда, зная, что он такой злодей, вы не сообщили о нем в полицию?

– А откуда вы знаете, что не сообщил? Но я отвечу вам на ваш вопрос, сэр. Нет, я не сообщил о нем в полицию и поступил так по очень простой причине: от этого не было бы никакого проку. Наши блюстители порядка не обладают ни умом, ни фантазией, необходимыми, чтобы хотя бы представить себе саму возможность связанного с Хогом зла. В наши дни, в наш век он просто неуязвим для правосудия.

– Простите, я не понял, что вы имели в виду, говоря «в наши дни, в наш век».

– Ничего, не обращайте внимания. И вообще с обсуждением этого вопроса покончено. Вначале вы сказали что-то про свою жену, так она что, хотела со мной проконсультироваться?

– Ерунда, – торопливо вмешалась Синтия. – Ровно ничего серьезного.

– Просто предлог? – почти дружелюбно улыбнулся Потбери. – Так что там у вас было?

– Пустяки. Утром со мной случился обморок, но сейчас все в порядке.

– Хм-м. Вы ведь не в положении? По глазам не похоже. Вид у вас вполне здоровый, ну, может, чуть анемичный. Думаю, вам не повредило бы побольше солнца и воздуха.

Подойдя к дальней стене кабинета, Потбери открыл белый шкафчик и начал перебирать пузырьки. Через минуту он вернулся с небольшим стаканчиком, наполненным янтарно-коричневой жидкостью.

– Выпейте это.

– А что это такое?

– Тонизирующее. В его составе как раз достаточно «того, от чего проповедник заплясал», чтобы вам понравилось.

Синтия нерешительно посмотрела на мужа.

– Не хочется пить в одиночку? – весело поинтересовался Потбери, перехватив этот взгляд. – Ну что ж, нам это тоже не повредит.

Он опять отошел к шкафчику и вернулся с двумя новыми порциями коричневатой жидкости, одну из которых вручил Рэндаллу.

– Ну, давайте за то, чтобы забыть обо всех неприятностях, – сказал он, поднял свой стаканчик и опрокинул его в рот.

Рэндалл тоже выпил, а затем его примеру последовала и Синтия. «Вполне приличная отрава», – подумала она. Малость горьковатая, но вкус виски – а это именно виски, решила она, а не какой-то там медицинский спирт – покрывал все остальные привкусы. Возможно, бутылочка такого тонизирующего и не принесет реальной пользы, но зато почувствуешь ты себя значительно веселее.

Потбери проводил их к двери.

– Если ваш обморок повторится, миссис Рэндалл, приходите сразу ко мне, и я вас тщательно обследую. А пока не беспокойтесь попусту о таких делах, в которых вы бессильны.

На обратном пути Синтия и Рэндалл сели в последний вагон и достаточно далеко от других пассажиров, чтобы говорить, не стесняясь ничьим присутствием.

– Ну и что ты можешь про все это сказать? – спросил Рэндалл, когда они устроились на своих местах.

– Даже и не знаю, – наморщила лоб Синтия. – Ясно как божий день, что Потбери не любит Хога, только он так и не сказал почему.

– Вот-вот.

– А как понимаешь все это ты, Тедди?

– Во-первых, Потбери знает Хога. Во-вторых, Потбери крайне озабочен, чтобы мы не узнали ничего про Хога. В-третьих, Потбери ненавидит Хога – и боится его.

– Да? А почему ты так решил?

Вот за такие снисходительные улыбочки Синтия иногда была готова выцарапать любимому мужу глаза.

– Пошевели немного извилинами, красавица. Думаю, я могу сойтись с Потбери, но только напрасно он надеется напугать меня так, чтобы я прекратил попытки узнать, чем занимается Хог в свое рабочее время.

Синтия вполне резонно решила не спорить сейчас с мужем: за годы совместной жизни она узнала его достаточно хорошо.

По ее просьбе они поехали прямо домой, а не в контору.

– Я сейчас просто не могу, Тедди. А если ему так уж хочется поиграть с моей пишущей машинкой – ну и пускай его.

– Все еще дрожат коленки после несостоявшегося прыжка в окно? – озабоченно спросил Рэндалл.

– Да, вроде.

Почти весь оставшийся день Синтия продремала. «Похоже, – думала она, – что от этого самого тонизирующего никакого проку – только голова кружится да во рту противный вкус».

Рэндалл не стал мешать ей. Покрутившись бесцельно по квартире, он установил мишень и начал было свои метательные упражнения, но вовремя сообразил, что может разбудить Синтию. Заглянув в спальню, он увидел, что она и вправду мирно спит. Тогда Рэндалл решил, что, проснувшись, его жена вряд ли откажется от пива, найдя таким образом вполне удовлетворительный предлог для прогулки, тем более что и сам хотел пива. Слегка побаливала голова, ничего особенного, но только после посещения доктора ему все время было как-то не по себе. Ерунда, пара пива – и все пройдет.