Саньята торопливо свернула теоретическую часть:
– Так, первокурсники, я вам задавала на прошлой паре самостоятельно ознакомится с ходом практикума, описанного на тридцать восьмой странице. Хоть кто-нибудь это сделал?
В воздух одновременно взметнулся лес рук. Я хмыкнула. А Саньята ядовито ухмыльнулась:
– Да неужели я дожила до того светлого момента, когда в конце первого полугодия первокурсники дружно и беспрекословно выполняют рекомендации куратора?
Несколько человек в середине аудитории густо покраснели, и я поняла, что ничего не меняется с момента окончания мною первого курса: по-прежнему есть те, кто, как и я изо всех сил тянут учебу, чтобы позднее занять более выгодное место в жизни. И есть те, кто надеется на банальное «авось»: авось повезет, и не спросят. А если и спросят, то спросят то, что знаешь. Авось повезет, и достанется непыльная легкая работенка с кучей золотых монет в оплату необременительного труда. Понимание того, что просто так не бывает ничего, приходит только к концу третьего курса.
То, что ей нагло врут в глаза, поняла и мастер Саньята. Насмешливо фыркнув, она сложила руки на груди:
– Все с вами понятно. И да, вам крупно не повезло. У меня есть очень срочная работа. Традиционно, за вами будет приглядывать старшекурсница. Лучшая адептка на потоке и староста четвертого курса Вильгельмина. Но! Она может вам помочь только силой. И только тем, у кого есть проблемы с резервом. В остальном вам придется справляться самим, мне некогда. А вот практикум я буду оценивать, как переходную работу. Вместо экзамена у старших курсов. Вам все понятно?
Первокурсники приуныли. Понятное дело, вчера отмечали не только старшие курсы. А теперь выходит, что и от преподавателя помощи не дождешься. В чем-то мне было их жаль: малыши еще. Но, с другой стороны, ненавидя Саньяту на первых курсах, я сполна оценила ее метод преподавания, перейдя на старшие курсы. Саньята с самых первых дней приучала нас к самостоятельности и готовила для взрослой жизни.
– Итак, по одному человеку от каждой подгруппы подходим к Вильгельмине. Она вам выдаст все необходимое для проведения лабораторной работы. Учебники убрать! – Это распоряжение было встречено разочарованным стоном. – На все про все у вас два академических часа. Потом я проверю, как вы усвоили Влияние магии на живую материю и жизнь.
Мастер Саньята под внимательными взглядами адептов расположилась за кафедрой и открыла заботливо обернутую мною в дополнительную обложку книгу «Стихийных заклятий», подняла глаза на адептов:
– Чего смотрим? Что ждем? Время уже пошло!
С этими словами мастер перестала обращать внимание на аудиторию, целиком и полностью зарывшись в древний фолиант. А ко мне потянулись самые дисциплинированные из первокурсников. Работа была несложной и уже знакомой мне: по списку, прикрепленному к внутренней поверхности дверцы шкафа, выделить на каждую подгруппу ингредиенты для зелья и одно яйцо утконоса. В конце лабораторной работы, если адепты все сделают правильно, то из яиц вылупятся зверюшки с густой шерстью, ядовитыми когтями и утиным клювом вместо носа. В последствии, возможно, некоторые из этих непонятных тварей станут чьими-то фамилиарами. Меня передернуло. В конце года меня тоже ожидала церемония обретения фамилиара. Надеюсь, это будет милый и ласковый котик. Ну, или на худой конец сова или ворон. А то уже были случаи, когда фамилиаром становились змеи, вараны и даже песчаный падальщик. Вот не хочу быть уникальной ведьмой с уникальным фамилиаром! Хочу быть самой-самой обычной!
Я хмуро посмотрела на первую подошедшую: две длинные и тонкие косицы красно-рыжих волос, форменная юбка строго как по уставу академии, настороженный взгляд. Все ясно, такая же претендентка на звание лучшей адептки, как и я. За душой ни гроша, зато нужно помогать с младшими братьями и сестрами. А значит, нужно отвоевать себе местечко под солнцем получше, похлебнее. Я вздохнула:
– Подставляй руки. Так, что там у нас по списку…
У первокурсников было восемь подгрупп. Большая группа. У нас на первом курсе училось всего двадцать три адепта. На второй перешли восемнадцать. А тут аж тридцать два! Сочувствую Саньяте.
Семи подгруппам я выдала все необходимое без проблем и не напрягаясь. Но постепенно головная боль все сильнее сжимала мне виски. Я старалась не морщится. Ни к чему привлекать внимание куратора. А подлечить себя на глазах Саньяты не выйдет. Иначе она мигом поймет, где я «читала» и что.
Восьмым ко мне подошел веснушчатый паренек с голубыми, как небо глазами. Я аж икнула: ведьмаки большая редкость. Особенно, такие смазливые. А мальчишка нахально мне подмигнул:
– Голова не болит? Завидую я вам, старшекурсникам: вы уже почти все знаете. Можете себя лечить самостоятельно. Вон, ты как вчера отожгла! А сегодня просто картинка. Словно и не пила вчера сливовицу в немереных количествах.
Я невольно покраснела. Вот гаденыш! Еще, не приведи Святая Бригитта, Саньяте сдаст! Проблем тогда не оберешься! Я зло зашипела на мелкого пакостника:
– А громче говорить не можешь? Чтобы преподаватель наверняка уже услышал! Так рвешься чистить клетки с крысами? Или еще просто не знаком с таким поощрением?
Мальчишка скривился так, что сразу стало понятно – про клетки с крысами он знает не понаслышке.
– Ну чего ты так! Ты же старшекурсница! Это я первогодка, нам ничего нельзя…
Вот святая простота! От изумления я не удержалась и съязвила:
– Да что ты! Старшекурсникам разрешения на оргию со спиртным выдают в качестве поощрения за успехи в учебе! Разве ты не знал?
Паренек натурально вытаращился на меня. И только через пару минут, когда я сердито пихнула ему в руки набор для практикума, до него дошло:
– Ты это пошутила так? Да?
Вот не знаю, что тому было причиной: то ли злая я слишком резко ткнула набор мальчишке в руки, то ли он был слишком растерян и поглощен мыслями о моем беспрецедентном заявлении, то ли у парниши тоже было жестокое похмелье. Так или иначе, но руки его, вначале автоматически сжавшие коробку со всем необходимым для проведения практикума, неожиданно разжались. И все травы, порошки и яйцо утконоса вместе с ними под нашими растерянными взглядами полетели на пол.
Я только глазами хлопнула вслед падающему зародышу жизни. И только когда до пола ему оставалось всего ничего, до меня дошло, что оно сейчас попросту разобьется, не пережив близкого контакта с полом. А яичные брызги на новых ботиночках явно на украшения не тянут. Да еще если на чулочки попадут – потом хоть вместе с кожей снимай! В общем, очнулась я вовремя. В последний момент успела все же сжать в кулаке амулет. И яйцо приземлилось в относительной целостности. Я наклонилась и осторожно, чтобы окончательно не повредить треснувшую скорлупу, его подобрала. Кого-то я сейчас убью! Или руки ему заштопаю, ибо дырявые!
– Кстати, первокурсники, – внезапно раздавшийся голос мастера Саньяты заставил дернуться и меня, и юного ведьмака, – с учебным материалом обращайтесь аккуратно. Яиц я заготовила ровно по количеству подгрупп. Если кто-то уничтожит свой подопытный материал по глупости, лабораторную мне будет сдавать все лето.
Парнишка на глазах позеленел. А я злорадно усмехнулась. Посмотрим, как он теперь будет сдавать свою работу!
Я осторожно бросила взгляд на мастера Саньяту: заметила наш конфуз или нет? На мое счастье, куратор бросила провокационную фразу, не отрываясь от редкого фолианта. Можно было перевести дух. И прибить одного незадачливого ведьмака!
– Она же это не серьезно?
Юный ведьмак смотрел на меня очень жалобно, как брошенный щенок. Мне даже стало его жаль на какой-то момент.
– К сожалению, серьезно. Мастер Саньята гораздо снисходительнее относится к тем, у кого не получается сразу в силу естественных причин и недостаточного размера внутреннего резерва. И она терпеть не может разгильдяев и лентяев. Особенно, разгильдяев. По ее мнению, неловких ведьм не бывает. Бывают только те, которые из личной неприязни саботируют учебный процесс. К таким она относится без всякого снисхождения.
