— Маркиз! — в их с отцом каюту без стука ворвался капитан, а ведь они только собирались сесть ужинать. — Маркиз, к нам приближается корабль. Смотровой не увидел ни одного опознавательного знака или герба, чтобы определить чьей стране принадлежит судно. И я подозреваю… боюсь это пираты, маркиз.

— Мы сможем оторваться? — поднимаясь, спросил Ракол.

— Это самая плохая новость – нет. Мы тяжелее, и они — быстрее.

— А если скинем груз?

— Все равно — нет.

— Ваша команда готова биться капитан?

— Разумеется.

— Тогда командуйте. И, капитан, если для того чтобы спасти людей, нужно сдаться, не раздумывайте.

— Я очень сомневаюсь, что это поможет, маркиз. Местные пираты не проявляют ни жалости, ни сострадания.

Мужчины поклонились друг другу и капитан ушёл. Рин подскочил к отцу:

— Папа, что…

— Рин, отдай мне свой кинжал.

— Что?! — мальчик отшатнулся. — Нет… Нет! Я буду сражаться вместе с тобой.

— Рин, послушай, — сын попятился ещё дальше, но мужчина поймал его за руку, а потом заглянул в родные глаза, — Послушай меня, милый, если всё пойдет плохо… — мальчик замотал головой, не желая слушать. — Ринару! Если ты будешь сражаться и сопротивляться, эти люди убьют тебя, и хорошо, если это будет лёгкая смерть, но я боюсь, что сначала они сотворят с тобой нечто ужасное. Поэтому, мальчик мой, не вздумай бороться: покорись, выживи. Я хочу, чтобы ты жил! Делай то, что тебе велят и думай, так, как умеешь это делать ты один. Думай, наблюдай, запоминай и будь сильным. Ты сможешь выжить, Рин, я верю в это. Не показывай страха, не показывай слабости. Никогда не показывай истинных чувств. И не теряй надежду… — Мужчина крепко обнял сына и снял с его пояса узкие ножны с кинжалом, а потом он быстро покинул каюту, оставив мальчика одного.

Рин ещё минуту осознавал всё сказанное отцом, а потом упрямо бросился к двери, но она оказалась заперта… Отец запер его!

— Нет. Нет! — выкрикнул мальчик и стал неистово стучаться в эту проклятую деревянную перегородку, что отделила его от отца. — Папа! Папа, пожалуйста… Ты не можешь решать за меня! Папа, открой!

Он не знал сколько так кричал и бессмысленно бился в запертую дверь, но когда на палубе раздались крики, Рин умолк, а потом он услышал звон оружия. Боги, лишь бы всё обошлось! Он никогда не был особо верующим, как и вся его семья, но сейчас мальчик отчаянно молился, вот только похоже боги его не услышали. Минут через десять дверь с грохотом выбили. На пороге появились двое здоровенных, небритых мужиков, а один из них держал в руке окровавленную саблю. Рин отскочил подальше.

— Какая у нас тут цыпочка! Похоже сегодня ещё и развлечёмся, бро, — усмехнулся первый, пристраивая саблю на поясе и приближаясь к мальчику. — Да это пацан. Тоже неплохо, правда иметь придётся по очереди.

С каждым словом Рин бледнел от ужаса. «Сначала они сотворят с тобой нечто ужасное…» Так вот о чём говорил отец! Неужели эти мужчины сейчас изнасилуют его? Отец… А что же с ним?!

— Погоди, Рукастый, — заговорил второй, останавливая своего приятеля. — Отведём его к капитану. Думается мне, такого красавчика можно продать за хорошие деньги, а развлечься мы можем и через пару дней в порту.

— То дешёвые шлюхи, а этот, небось — целочка.

— За его девственный зад дадут больше, а если пустим по рукам, скорее всего от него ничего не останется. — Мужчина сделал несколько шагов к Рину, и тот в страхе попятился. — Не рыпайся, мальчик, а не то хуже будет.

«Делай то, что тебе велят…»

«Позволить им продать меня? Стать рабом?! Или ещё хуже — стать их подстилкой?» — Рин замер и прикрыл глаза.

Пират взял его за запястье и потащил за собой, на выход из каюты. То, что он увидел на палубе, заставило его сердце похолодеть. Повсюду лежали окровавленные тела членов их команды, а кто-то ещё был жив и стонал от боли. Никто из них не являлся настоящим бойцом — все были обычными моряками. Рин замер неподвижной куклой, увидев ещё одно тело. Он бы и хотел в отчаянии закричать, броситься к нему и звать «папа, папа…», но всё его существо как будто сковало. Он не мог ни издать ни звука, ни пошевелиться. Маркиз Ракол лежал у самого борта, с пронзённой саблей грудью, и застывшими глазами смотрел в небо. Рина закинули на плечо и понесли дальше. Пираты вокруг что-то говорили, но он не слышал ни слова, он лишь смотрел на тело своего отца, которое с каждой секундой отдалялось, и весь мир в этот момент перестал для него существовать.

Рин пришёл в себя только когда его заперли в какой-то маленькой каюте. Он бросился к небольшому круглому окну, из которого было видно, как идёт ко дну торговое судно отца. Мёртв… Он — мёртв. А Рина сейчас увезут неизвестно куда, и никто не скажет матери, сестре и брату, что с ними стало. Мальчик опустился на пол, и, уткнувшись лицом в колени, заплакал. «Не показывай страха, не показывай слабости…» Но ведь сейчас его никто не видит. Только сейчас он может позволить себе побыть слабым? Он ведь может хотя бы оплакать отца?

Пиратский корабль прибыл к берегам Перии через три дня. Отправляясь сюда с отцом, он мечтал увидеть прекрасную страну вечного лета, но перед ним предстала страна рабов. Капитан лично повёл его на невольничьей рынок, искать покупателя. Кого здесь только не продавали, кажется тут собрали людей со всего мира: со светлой и смуглой кожей, черноволосых и чистых блондинов, Рин даже увидел нескольких тенийцев, а ведь их острова находились далеко на востоке за третьим материком, и этих черноглазых людей редко видели даже на его родине. Здесь торговали и детьми, и женщинами, и мужчинами всех возрастов. Проходя мимо, Рин заметил как немолодая женщина покупала девочку от силы двух лет, и лишь надеялся, что ей всего лишь понадобилась новая внучка, а не жертва для ритуала. Перия ведь цивилизованная страна, тут не приносят людей в жертвы? Во всяком случае он о таком не читал. Для чего купят самого Рина, он уже не сомневался. Здесь хватало таких, как он, — красивых юных мальчиков и девушек, множество даже слишком юных. Все они станут постельными игрушками, как и он. От одной этой мысли его передёргивало.

Капитан пиратов привёл Рина к небольшому переносному шатру и, не спрашивая позволения, вошёл внутрь.

— Траш, — позвал он, и к нему обернулся мужчина лет сорока, в добротном зелёном платье, — у меня для тебя товар. Сразу говорю – дёшево не отдам.

— Какие люди, — усмехнулся торговец, — я думал, ты уже где-то утонул.

— Не дождёшься. Ну что, смотреть будешь?

Мужчина приблизился к Рину и, ухватив его за подбородок, стал разглядывать лицо.

— Хорош, хорош. Даже очень. А что у нас с телом? — он протянул руки к рубахе мальчика, но тот отпрянул.

— Я не раб, — прошептал Рин, — я из благородной семьи.

— Тем лучше, дорогой мой. Кожа нежнее, ухоженный, волосы вон какие необычные, чтобы поиметь таких, как ты, богатенькие извращенцы готовы щедро платить. Я даже знаю куда продам тебя: Лирм из Нанпара будет очень доволен таким приобретением. Правда ты немного старше тех мальчиков, что они берут обычно, но с такой внешностью… Запомни, лапочка, с сегодняшнего дня ты — раб, а о том, кем ты был раньше, можешь навсегда забыть. И, поверь, тебе лучше слушаться, а теперь: раздевайся, — Рин отрицательно помотал головой. — Салм, Кип, подите сюда!

На зов торговца в шатёр вошли двое накаченных парней, мужчина лишь кивнул им, и один тут же перехватил Рина за руки и завёл их ему за спину. Второй же начал срывать с него одежду, пока мальчик не остался абсолютно обнажённым. Затем торговец вновь приблизился и стал осматривать и ощупывать Рина.

— Да-а-а, — протянул он, — отлично подойдёт. Кожа — чистый шёлк, стройный, а зад-то какой упругий. Тысяча золотых, капитан, устроит?

Из глаз Рина пытались прорваться жгучие слёзы стыда и унижения, но он закусил губу, сдерживая их. Он — сын маркиза, дворянин, а его раздели, облапали и торгуют как скотиной!

«Живи…»

«Такой жизнью? Ты знал, что меня ждёт, отец? Знал, когда запер в каюте и не позволил сражаться?»