Хотя Макдональд и заявил, что работал торговцем и жил в Хокни, на самом деле он был настоящим ипподромным громилой. Он родился в 1882 году и уже в возрасте десяти лет его приговорили к десяти ударам розгами за кражу хлеба. Получив наказание за то, что просто был голоден, Макдональд стал и дальше представать перед судом за сопротивление полиции и игру в азартные игры. В 1907 году его осудили на девять месяцев каторжных работ за причинение тяжких телесных повреждений Уильяму Тули. Кроме того, ему дали еще шесть месяцев в дополнение к этим девяти за нападение на полицейского.
Макдональд часто использовал имя Томаса Макдона. Его приемный сын Джеки Карриган, член суровой, но честной бирмингемской семьи, которая открыла множество легальных букмекерских контор, вспоминал огромный шрам на лице у отчима. Джеки рассказывал мне, что Макдональд, и правда, был очень жестоким человеком, и что шрам от бритвы тянулся через всю его щеку от уха к губе.
По некоторым сведениям, напавшие на него были членами банды Сабини. Если это правда, нападение знаменовало собой новый виток противоборства, потому что никто из членов лондонских банд раньше не отваживался совершать налеты на Бирмингем – даже в разгар жестокой ипподромной войны 1921 года. Впрочем, это маловероятно, так как Сабини к тому времени уже начали терять влияние. Скорее всего, на Макдональда напали бирмингемские гангстеры, связанные с «Бирмингемской бандой».
23 июня 1925 года газета «Йоркшир Пост энд Лидс Интеллидженсер» сообщила читателям имена шестерых нападавших. Ими оказались агенты Мозес Кимберли и Исаак Компстон, профессиональный игрок на тотализаторе Уильям Кимберли и подручный букмекера Чарльз Кимберли. Все четверо жили в районе Бордсли-Грин в Бирмингеме. Еще двое – портной Уильям Уэстон и Уильям Уайтхаус – проживали в Кемп-Хилле.
За два года до этого в статье «Ивнинг Телеграф» от 23 мая 1923 года было указано, что Уильям Кимберли 31 года является агентом на комиссионных началах и обвиняется в нанесении ранений Стиву Гриффину в пабе в Камден-Тауне. Детектив-инспектор Гиллан дал показания о жестоком характере Кимберли и его приспешников, которые были хорошо известными ипподромными бандитами и жили на деньги, добытые у букмекеров шантажом.
Гриффина несколько раз ударили осколком стекла, нанеся ему ранения в шею и запястья. Он был сообщником Альфи Уайта и Альфи Соломона, которые, в свою очередь, считались союзниками Сабини. Вместе с двумя другими хулиганами они некоторое время назад сильно избили букмекера молотком, а затем наставили на него револьвер и несколько раз пнули свою жертву. Похоже, нападение Кимберли было местью за этот случай.
По сведениям Брайана Макдональда, Кимберли родился в Бирмингеме, но входил в «Камденскую банду» Джорджа «Брамми» Сейджа, союзную Кимберу и «Бирмингемской банде». Кимберли действительно жил в Бирмингеме, как и вся его семья. В 1907 году, когда ему было двадцать и он работал на конвейере, во время квартальной сессии Суда Виктории в Бирмингеме его приговорили к восемнадцати месяцам каторжных работ за взлом и проникновение в чужой дом с намерением кражи.
Его брат Чарльз Кимберли тоже был знаком полиции. Между 1907 и 1909 годами его трижды осудили за кражу в Бирмингеме, а в 1910 году признали виновным во взломе магазина в Стаффорде. В сентябре 1912 года Чарльза приговорили к трем годам тюремного заключения за незаконное проникновение в магазин и кражу двух костюмов. Тогда он работал лоточником. Состоявшаяся в 1911 году перепись зафиксировала, что братья жили еще с двумя братьями – Исааком и Генри, а также своими родителями на Олкок-стрит в Деритенде. Это было совсем недалеко от тех мест, где происходили столкновения в ходе вендетты на Гаррисон-лейн.
Нападение на Макдональда показывало, что между традиционно разобщенными группами преступников, входившими в состав «Бирмингемской банды», возникли серьезные противоречия, а Сабини не были причастны к этому инциденту. В деле о нанесении Макдональду тяжких телесных повреждений обвинитель пошел по необычному пути. Он заявил, что, так как Макдональд признался в своей причастности к конкурирующей ипподромной банде, он отказывается предоставлять улики суду. В результате судопроизводство зашло в тупик. Все подсудимые были приговорены к условным срокам различной длительности, а Чарльз Кимберли и вовсе был оправдан.
Затем Макдональда обвинили в том, что он, «судя по всему, является закоренелым нарушителем спокойствия». Однако он дал слово ничего не предпринимать в Бирмингеме, после чего секретарь суда спросил его, не собирается ли он отомстить обидчикам в другом месте. Макдональд ответил: «Я уже решил, что отомщу за себя – и мне плевать, кому об этом станет известно». Судейская коллегия посоветовала ему быть осмотрительным и не предпринимать опрометчивых шагов. В конце концов Макдональду также назначили условное наказание.
Инцидент с Макдональдом произошел именно в то время, когда, по сообщению газеты «Вестерн Дейли Пресс», «случились первые нарушения» соглашения о разделе сфер влияния между «Бирмингемской бандой» и бандами Лондона. В статье объяснялось, что это соглашение «оказалось забыто, и банды начали заходить на территорию противника». Это привело к вендетте, причем «риск и недопонимание» лишь возросли с появлением новых банд.
Вероятно, к новому витку войны между бандой Сабини и «Бирмингемскими парнями» привели изменения руководящего состава обеих группировок. «Бирмингемская банда» всегда была довольно слабо централизована, а теперь влияние Кимбера уменьшилось, что поспособствовало возвышению таких людей, как Макдональд, которые не готовы были соблюдать договоренности Кимбера. К этому не стремился и Гарри «Бой» Сабини, пытавшийся подчинить себе всю англо-итальянскую банду и ее союзников, еврейских гангстеров Соломона и банду с Кингс-Кросса Альфа Уайта.
В 1924 году старший брат Гарри Дерби проходил по делу о клевете против газеты «Топикал Таймс», которая заявила, что он возглавляет банду шантажистов. В результате Дерби не принимал активного участия в столкновениях между лондонскими бандами, и на сцену вышел Гарри «Бой». В тот момент казалось, что влияние Сабини уже ослабело, и Гарри «Бой» хотел восстановить его в полной мере. Потеря влияния была обусловлена целым рядом факторов, включая потерю Соломона, который в конце 1923 года сел за решетку за непредумышленное убийство.
К тому времени «Ассоциация защиты интересов букмекеров» уже отказалась от услуг Сабини в качестве распорядителей. Кроме того, Сабини вели изматывающую войну с семьей Кортези. Брайан Макдональд также полагает, что в дополнение к этому за размещение палаток букмекеров на весьма прибыльных скачках в Эпсоме до сих пор отвечал Кимбер, а не Сабини. Он работал руками своего давнего друга Джорджа «Брамми» Сейджа из Камденской банды.
Стремление Гарри «Боя» к восстановлению «прав» Сабини привело его к конфликту как с шайкой Сейджа, так и с «Бирмингемской бандой». В сентябре 1923 года в газете «Ноттингем Ивнинг Пост» появился заголовок: «Парни Сабини снова в деле». В статье указывалось, что они недавно нарушили перемирие, которое действовало с начала сезона гладких скачек в марте. Владельцы ипподромов получили письма с угрозами, а ряд испуганных букмекеров отдал им больше денег, чем обычно.
На следующий год, 15 июля 1925-го, та же газета сообщила, что «между бандами Восточного и Северного Лондона началась открытая война», и высказала опасение, что букмекеры могут подвергнуться нападениям. Чуть больше двух недель спустя кто-то из «Бирмингемской банды» порезал противника бритвой. Утром 30 июля 1925 года бирмингемский агент на комиссионных началах по имени Сидни Пэйн пришел в клуб «Эмбасси» в Брайтоне. Вернувшись в отель, он рассказал двум своим друзьям, что его оскорбил лондонский букмекер Исайя Эльбоц, происходивший из района Уайтчепел в Ист-Энде.
Друзьями Пэйна были Уильям Глинн и Томас Армстронг, также агенты на комиссионных началах. На самом деле, по сообщению газеты «Халл Дейли Мейл» от 7 августа, все трое принадлежали к ипподромной банде «Бирмингемские парни». Армстронг был особенно грозным ее членом, которого подозревали, но признали невиновным в убийстве другого еврейского букмекера из Ист-Энда по имени Филип Джейкобс, произошедшем в апреле 1921 года. Армстронг и Глинн вернулись в «Эмбасси» вместе с Пэйном. Там, по свидетельству очевидца, когда танцоры покинули клуб, между мужчинами вспыхнул спор: «Посыпались удары, все смешалось. Кто-то выхватил бритву, раздались крики, потом послышались звуки борьбы. На улице начался переполох, все свободные полицейские округа начали стекаться на место преступления».
