Комментарий к Глава 29
Обложка к главе https://vk.com/wall-203262439_614
========== Глава 30 ==========
Дамла не стала звонить Дженку, чтобы сообщить о своем приезде, благоразумно решив не беспокоить брата на работе и дождаться вечера. Но ожидание далось ей нелегко, слишком многое девушка хотела обсудить с единственным родным человеком и слишком много вопросов вертелось на языке.
Дженк приехал поздно, когда домочадцы уже улеглись спать. Джемре ушла к Рюзгяру, и только Дамла сидела в гостиной совсем одна. Дженк не сразу заметил ее, лишь когда сестра поднялась навстречу, остановился, удивленно глядя.
— Дамла! Сестренка! Почему ты не сообщила, что приехала?
При виде брата, такого родного и любимого, на Дамлу вдруг нахлынуло чувство, что она наконец добралась домой и теперь обязательно все будет хорошо. Ее старший брат никому не даст свою сестричку в обиду, защитит и укроет ото всех несчастий и бед. Расплакавшись, она бросилась ему на шею.
— Ну, ну, девочка! Не плачь, моя хорошая! Твой непутевый старший брат всегда рядом, — Дженк погладил ее по волосам, прижимая к себе.
— Дженк! — Дамла подняла на него полные слез глаза. — Только сейчас я поняла, как сильно мне тебя не хватало все это время! Как хорошо, что ты у меня есть!
Немного успокоившись и вытерев слезы, Дамла, все еще по-детски шмыгая носом, сказала:
— Я ждала тебя. Нам нужно поговорить об очень важных вещах.
— Уже очень поздно и я, правда, устал. Может быть, перенесем разговор на утро? — спросил Дженк, но глядя, как омрачилось и без того бледное и осунувшееся за это время лицо сестры, согласился.
— Ну хорошо, только не плачь больше, родная.
Они устроились в рабочем кабинете, который в последнее время стал практически местом постоянного обитания хозяина дома, потому что большую часть времени, проводимого вне офиса, он находился именно здесь, порой засиживаясь до утра. Дамла сообщила брату свою самую главную новость — что он скоро станет дядей, увидев при этом, как в усталых глазах Дженка загорелась искра настоящей радости.
— Самое лучшее известие за последнее время! Дамла! — лицо Джена озарила счастливая улыбка, но тут же погасла. — Дар был бы счастлив… — тихо прибавил он.
— Ты тоже? — в голосе Дамлы прозвучало возмущение. — Не смей! Слышишь, не смей хоронить его! Я чувствую, что он жив… Вот здесь, — она указала на левую сторону груди.
Дженк потер висок и, тяжело вздохнув, произнес:
— Если бы только это было правдой! Но я видел, как в него попали пули…
Дамла, плотно сжав губы, чтобы не выдать их дрожи, изо всех сил пыталась не разреветься вновь. Она постаралась быстрее сменить тему и начала сбивчиво рассказывать брату о посещении Бруно Вентуро в Марсале. Дженк хмурился все больше, пока слушал ее.
Разговор брата и сестры затянулся далеко за полночь. Уже собираясь идти спать, Дамла решила задать ему вопрос, который не выходил из головы с момента, как она переступила порог дома брата:
— Дженк… — сказала она, растягивая слова, — хотела спросить тебя про Джонатана…
— Джо — мой сын и, пожалуйста, закроем эту тему раз и навсегда, — отрезал Дженк, и его лицо внезапно приобрело твердое, даже немного жесткое выражение. Словно каменные, проступили скулы, а в желто-зеленых глазах Дамла увидела хорошо знакомое ей упрямство.
Прекрасно зная брата, девушка поняла, что сейчас расспросы ни к чему не приведут и добиться другого ответа не получится. Но сомнения, закравшиеся в ее душу, не рассеялись. Ожидая вечера весь этот томительный нескончаемый день, она думала о мальчике. Ей вдруг вспомнился разговор с Даром в ее квартире в Турине незадолго до трагического происшествия. Дарио хотел ей что-то рассказать, важное и серьезное, имеющее настолько большое значение, что слова давались ему с трудом. Дамла испугалась тогда, не стала слушать, серьезный разговор отложили на потом, чтобы не омрачать беспредельное счастье и любовь медового месяца. А потом случилось то, что случилось. И еще девушка вдруг отчетливо поняла, где она видела такую же точно улыбку темных глаз. У Серены Гравиано! На том самом портрете матери Дарио Дамла видела эти черты лица! Вот на кого похож мальчуган! Дамла почти уверилась в своих подозрениях, ее недоумение вызывало только то, что Дженк не хочет признаваться в том, что Джонатан — сын его друга. Он даже Джемре, которой безгранично доверял, не сознался в этом! Сейчас, припомнив слова невестки, она невольно сравнила ее с собой. Ведь Джемре также не хотела выслушать своего мужа, как и она когда-то, поддаваясь своим страхам. Человеку трудно говорить, когда самые близкие не хотят его слушать, а недосказанность может иногда обернуться непоправимыми последствиями.
Жизнь в особняке Карачай постепенно вошла в свой обычный ритм, бури миновали, сменившись затишьем. Душевная боль, засевшая в сердцах обитателей дома из-за пережитых за последнее время потрясений и страданий, не исчезла, но слегка притупилась. Время, умеющее лечить любые раны, брало свое, а наступающая весна радовала теплым солнцем и яркой свежей зеленью. Вместе с природой оживали и сердца людей, постепенно освобождаясь от зимнего холода.
Как и обещал адвокат, с Дживана сняли все обвинения, но возвращаться в Антакью никто из семейства Йылмаз не торопился. Сехер все еще опасалась за жизнь сына. Господин, с которым так неосторожно он сцепился, имел слишком большое влияние в родном городке, поэтому женщина решила, что наилучшим вариантом будет выждать какое-то время. Дживан, потерявший работу, не видел необходимости спешить в родные края. К тому же в Стамбул вернулась Дамла, и почему-то ему ужасно не хотелось вновь уезжать от нее далеко, да и положение девушки на его взгляд сильно изменилось — теперь она оказалась вдовой, да еще и с ребенком в животе. Единственный, кто был абсолютно счастлив — это госпожа Нариман, не забивая голову проблемами окружающих, она просто наслаждалась комфортом и благами богатой жизни, так неожиданно подаренными ей судьбой.
Дамла большую часть времени проводила с Джо, испытывая к нему какое-то особое теплое чувство, нечто среднее между материнством, уже зарождавшимся в сердце и всей невостребованной нежностью женщины, потерявшей возлюбленного. Несмотря на слова Дженка, Дамла почти полностью уверилась в том, что Джо — сын ее мужа, а не брата. Чем дольше она смотрела на паренька, тем больше находила в нем знакомые черты и повадки, отдававшиеся в ее раненом сердце эхом былого счастья. Дамла, в совершенстве владевшая английским языком, не испытывала никаких трудностей в общении с ним. И мальчик, чувствуя со стороны девушки искренность, горячо отвечал ей взаимностью. Очень скоро они стали просто не разлей вода, а Дженк, наблюдая за сближением сестры и Джонатана, испытывал странное чувство, сродни суеверию. По его мнению, она никак не могла узнать, но любящее сердце не обманешь.
***
Прошло уже около месяца, после возвращения Дамлы, за который не произошло ровным счетом ничего нового, что радовало и огорчало молодую женщину одновременно. Радовало, потому что сицилийские родственники, кажется, оставили ее в покое, а огорчало — потому что о Дарио так и не было никаких известий.
Утром воскресного дня Дженк, сидя в кабинете, листал странички в ноутбуке, просматривая новости из Италии.
В последнее время необъяснимым образом неудачи посыпались на дона Джакомо Манкузо, партнеры один за другим начали отказываться сотрудничать с ним, сделки срывались, а банки уже начали прижимать его к стенке. Читая об очередной неудаче итальянца, Дженк злорадно улыбался. В дверь кабинета тихо постучали, и на пороге появилась Джемре. Мужчина прикрыл крышку ноутбука и вопросительно посмотрел на жену.
— Дженк… — мягко проговорила она, — я хотела спросить… Вернее напомнить — скоро у Дамлы день рождения.
— Я не забыл о дне рождения собственной сестры, Джемре, — взгляд Джека потеплел.
Женщина медленно приблизилась к столу, за которым сидел муж. Теплый взгляд его зеленых глаз словно обволакивал все ее тело нежностью. Так захотелось дотронуться до него, пройтись рукой по густым волосам, колючей щетине на щеках. Джемре подошла почти вплотную, а Дженк выжидающе смотрел с еле заметной улыбкой, так хорошо знакомой ей. Как только их взгляды пересеклись, внезапно у обоих возникло ощущение, что не осталось никого и ничего, кроме них двоих…
