Краска бросилась Эсре в лицо, когда она вспомнила, как сама не понимая, что делает, гладила и ласкала СВОЕГО мужчину. Да, да — ощущение, что не только она стала его, но и он — ее, наполняло сердце восторгом и выбивало воздух из легких. Неважно, что она не знала, как надо себя вести и что делать. Забыв обо всем, они оба просто отдались во власть инстинктов, желая только одного — доставить радость и удовольствие себе и другому.
Озан пошевелил губами, и Эсре показалось, что он прошептал ее имя. Она улыбнулась и аккуратно прошлась указательным пальчиком по его шее, плечу, по крепкой руке с накачанными бицепсами.
Озан! Эсра всё ещё не понимала, какие чувства испытывает к нему. Но ведь это не любовь? Если бы она влюбилась, то поняла бы. Просто ей приятно его отношение и просто…
Эсра покраснела еще сильнее, вновь вспомнив ночь. Как бы она ни относилась к мужу, этой ночью ей было очень хорошо.
Озан открыл глаза и, слеповато щурясь, часто заморгал. Увидев рядом лицо Эсры, он широко улыбнулся.
— Доброе утро, любимая, — прошептал ей на ушко, а рука, обнимающая ее, уже заскользила по женственной фигуре под одеялом.
Эсра не успела ничего ответить — отвлекли странные звуки, доносившиеся с кухни, словно кто-то стучал посудой.
Озан приподнял голову и начал шарить рукой по тумбочке в поиске очков. Эсра удивленно уставилась на дверь.
— У нас дома кто-то есть… — растерянно прошептала она, натягивая одеяло.
— Слышу… Где эти чертовы очки? А вот, нашел.
Водрузив свои ужасные громоздкие окуляры на законное место, Озан вылез из кровати и распахнул дверь в коридор. Из-за двери, словно черт из табакерки, выскочила госпожа Зюмрют.
— Доброе утро, мой ненаглядный сыночек! — радостно провозгласила женщина, сверкая самой обворожительной улыбкой во все тридцать два зуба, какую смогла изобразить.
— Мама? — с отчаянием воскликнул Озан, отшатнувшись к стене и растерянно озираясь на Эсру.
Та только лишь закатила глаза, не в силах произнести ни слова.
— Конечно, мама! Кто же еще? Я же не могла оставить своего сына голодным! Вот, приготовила завтрак, дорогой, и принесла тебе, — Зюмрют развернулась на каблуках и, с презрением бросив взгляд на невестку, закутавшуюся в одеяло, добавила. — Ты тоже можешь покушать, раз стала нашей родственницей. Я так и думала, что тебе и в голову не придет позаботиться о муже!
— Спасибо, мамочка, что побеспокоилась о нас, а теперь иди уже, иди, — Озан старался оттеснить госпожу Зюмрют к выходу, но та явно не хотела сдавать позиций.
— Ты сначала покушай, сыночек, чтобы я не волновалась…
— Покушаем, покушаем, обязательно покушаем. Иди, мамочка…
— Мой дорогой, красивый и умный сыночек! Я же девять месяцев тебя носила, до пяти с половиной лет тебя своим молоком кормила, а теперь отдала в чужие руки! Как же мне не беспокоиться-то?
Пока Озан изо всех сил пытался спровадить мать, Эсра вылезла из-под одеяла и потянулась за одеждой. Когда же дверь за дорогой свекровью наконец закрылась, и Озан со вздохом облегчения вернулся в комнату, она была уже полностью одета.
— Твоя мама так переживает о тебе… — Эсра явно посмеивалась над мужем.
— Я даже не знаю, это дар божий или мое наказание, — усмехнулся Озан.
Подойдя сзади к Эсре, сидевшей на стульчике перед небольшим трюмо и расчесывающей свои шикарные волнистые волосы, он остановился и восхищённо посмотрел на отражение, а затем с наслаждением потянул носом тонкий аромат ее парфюма, которым жена успела смачно надушиться.
— Как прекрасно ты пахнешь, моя принцесса. А твоя красота — словно солнце, что восходит по утрам.
Эсра зарделась от комплимента. Нет, ну приятно же, когда мужчина так восхищается тобой, а услышать подобное от мужа приятнее вдвойне.
— Знаешь, я действительно проголодалась, — Эсра кокетливо глянула на мужа из-под густых ресниц.
— Не думаю, что тебе понравится стряпня моей мамы. Я старался чаще питаться у вас в кафе.
— Ах, вот почему ты не вылезал от нас ни днем, ни ночью! — хохотнула Эсра.
— Не поэтому, — нежно улыбнулся Озан, слегка коснувшись губами ее плеча, — но поистине это тот самый случай, когда совместилось полезное с приятным. Пойдем лучше погуляем на набережную, там и перекусим. Сегодня весь день только наш, а завтра надо будет вернуться к работе.
— Уже завтра? — слегка разочарованно протянула Эсра.
Озан только пожал плечами и развел руки:
— Я пока не могу себе позволить отдыхать дольше. Надеюсь, у нас настанут другие времена.
— Мне кажется, или я где-то такое уже слышала, — пробормотала Эсра себе под нос. — Надеюсь, что не получится так же, как у моих папы с мамой.
Пока Озан одевался, Эсра приоткрыла крышку сковородки, оставленной свекровью на столе, и с любопытством заглянула внутрь. Яичница с помидорами выглядела вполне аппетитно и пахла вроде тоже хорошо. Эсра, пожав плечами, подцепила маленький кусочек на вилку и отправила себе в рот. На секунду застыв с округлившимися глазами, она тут же выплюнула все в раковину и с удивлением уставилась на сковороду.
— Аллах! Никогда в жизни не ела такой гадости! Разве можно насыпать столько соли и перца?
Озан, заглянувший в этот момент на кухню, рассмеялся.
— Как говорит моя сестра Элиф, надо как-то выкручиваться чтобы выжить. Пошли, я готов.
— Теперь я понимаю, почему ты такой худой! — Эсра никак не могла прийти в себя после дегустации. — Ну ладно, я теперь займусь тобой. В конце концов, я же дочь своей матери!
Прогулка вышла на славу. Перекусив на набережной, Озан и Эсра отправились к небольшой водной станции, откуда отчаливали прогулочные катера, катающие желающих по Босфору. Потом покормили чаек, прошлись по территории дворца Сулеймана и ряду других достопримечательностей, заглянули в парк развлечений. Оказалось, что им вдвоем очень весело. Озан, забыв о своей обычной застенчивости, рассказывал смешные истории из нелегкой жизни детей госпожи Зюмрют. Эсра хохотала так, что слезы выступили из глаз, когда Озан рассказал, что начинал петь каждый раз, когда хотел избавиться от навязчивого внимания матери. Госпожа Зюмрют обожала сына, но даже она не могла выдержать его музыкальный талант.
— Спой что-нибудь! Я хочу послушать! — Эсра вытирала пальчиками выступившие от смеха в уголках глаз слезы.
— Ну нет! — Озан активно затряс головой. — Я не хочу, чтобы моя жена сбежала от меня на следующий день после свадьбы.
— Если я и сбегу, Озан Корфалы, то не поэтому! — лукаво стрельнула глазами Эсра.
— Я никогда не отпущу тебя, — Озан надвигался на нее, а Эсра пятилась назад. — Я сделаю все для нашего будущего, постараюсь воплотить все твои мечты, — ещё шаг, и Эсра уперлась спиной в каменную стену дома. — Я буду любить тебя так сильно, что ты никогда не захочешь сбежать от меня, — его дыхание уже ощущалось на губах.
Эсра, прикрыв глаза в ожидании поцелуя, слегка вытянула губы. На этот раз муж не заставил себя ждать или испытать разочарование, и Эсра вновь ощутила сладкий, нежный, дразнящий поцелуй, от которого медленно, но верно начинало волной подниматься откуда-то снизу согревающее тепло.
На то время, что длился этот поцелуй, они забыли, где находятся, забыли о приличиях, о возможных прохожих.
Дождь, совершенно внезапно хлынувший стеной, накрыл их и за считанные секунды промочил насквозь.
Озан хотел спрятаться под навесом, но Эсра, смеясь, неожиданно сняла с ног босоножки и выбежала на открытое пространство, подставляя себя теплым струям и пританцовывая по огромным лужам, тут же образовавшимся на тротуаре. Ее волосы повисли сосульками, а намокшее платье прилипло к телу, подчеркивая все изгибы фигуры. Озан не мог двинуться с места, пожирая жену глазами поверх запотевших очков.
Когда спустя час они добрались до дома, то на обоих не осталось ни одной сухой нитки.
— Быстрее под горячий душ! — скомандовал Озан, толкая вперед себя Эсру в ванную. — Ты дрожишь, можешь заболеть.
Помогая ей освободиться от мокрой одежды, он включил горячую воду и поставил Эсру под душ. И замер… По безупречному телу со светлой кожей тонкими струйками стекала вода, влажные волосы завились кудряшками и покрывали шею и грудь стоявшей перед ним жены. Эсра тоже замерла и с внезапно бешено забившимся сердцем выжидательно смотрела на своего мужа, скрестив на груди руки. Выражение его глаз по очереди менялось с растерянности на явное восхищение, а затем на все более разгоравшееся в глубине темных глаз желание. Озан облизнул неожиданно пересохшие губы, но медлил, словно не решаясь на что-то без ее знака. То ли вода оказалась слишком горячей, то ли кровь разогналась от волнения и предвкушения того, что обещал ей пылающий взгляд напротив, но Эсра почувствовала жаркую волну, моментально пронесшуюся по всему телу. Сейчас она уже точно знала, чего хочет. Видя, что Озан все еще колеблется, она оторвала руку от груди и протянула к нему.
