Наконец, немного успокоившись, Джемре разорвала конверт и оттуда выпал диктофон. Руки снова затряслись, глаза расширились, во рту пересохло. Ойя! Кто еще это мог быть сейчас? Что еще она должна узнать? Страх сковал все ее тело. Непослушными пальцами она нажала кнопку диктофона, кровь в ее жилах застыла, когда она услышала голос Недима:
«Как я ни старался, я не могу отобрать ее у него. Сегодня я сделал шаг в ее сторону, протянул ей свою руку… Но она не взяла моей руки, снова ушла с ним. …Теперь игра будет по другим правилам… Я больше не пощажу никого, как и меня никто не пожалел когда-то… Ты можешь найти ребенка?»
========== Глава 26. ==========
Сердце перестало биться на несколько секунд. Наступила полная тишина и темнота. Как будто она неожиданно оглохла и ослепла. Диктофон выпал из ее рук. Сколько Джемре просидела так — минуту или час, она не заметила. Время остановилось и понеслось в обратном направлении с бешеной скоростью. Она увидела Недима, который протягивает ей свою руку на набережной, увидела себя, услышала свой голос, будто со стороны: «Я желаю тебе счастья на выбранном пути» и его взгляд, полный удивления и разочарования. Увидела Дженка, который стоял и смотрел на эту картину. Как она протянула ему свою дрожащую руку, и он словно накрыл ее свой, защищая от всех и всего на свете.
«Ты спрячешь меня от моего сердца?»
Дженк!
Его лицо, вырванное памятью, мелькнуло перед ней в темноте и сумерки стали медленно рассеиваться.
Дженк. Ее любовь к нему была молчаливой, непонятой ему и многим другим. Но Недим все понимал. Она была уверена в этом с самого начала.
Она не знала о чувствах Дженка, не могла разобраться в них сама. Он часто был резок, насмехался. Он женился на ней назло отцу, помогал ей спасать брата, чтобы снять вину со своей совести, чтобы темнота внутри него оставила его. Джемре хотела быть его светом, его звездой. Но не получалось. Дженк не замечал того, что она для него делает. Он не понял, что она готова была сидеть в тюрьме, лишь бы не выдать его тайну. Не понял, что она вышла за него не ради Недима, а чтобы он не улетел в Америку, так и оставшись в своем беспросветном мраке. Оберегала его от его же совести. Нашла повод в состоянии Недима, чтобы не разводиться, чтобы быть рядом, даже понимая последствия этого — ненависть к ним и их браку.
Дженк не понимал, потому что не любил и не обращал на нее внимания, так она тогда думала. Но Недим знал! Даже когда она пела «Неосознанно стала твоей», песню, в которую вложила все свою душу, всю свою правду, она цеплялась взглядом за Недима как за спасительную соломинку, боясь признаться и поднять глаза на Дженка. Будто просила, умоляла — пойми, отпусти меня, ища в Недиме доброго мальчика, вспоминая пережитое с ним, когда сама пыталась помочь ему, отняв у мучителей. И он все понял. Джемре вспомнила, как потом на пляже, он сказал ей: «Поешь песню для своего мужа, а со мной играешь» Она не играла, лишь просила его, искала в нем поддержку. Девушка не знала, какая злость и ярость бушевали в нем.
Сознание прояснялось медленно. Наконец, она снова увидела обстановку в комнате, себя, сидящую на полу, и диктофон, который валялся рядом.
Она прослушала еще раз, и еще, и еще. Голос Недима повторял и повторял одно и тоже.
«Как я ни старался, я не могу отобрать ее у него. Сегодня я сделал шаг в ее сторону, протянул ей свою руку… Но она не взяла моей руки, снова ушла с ним. …Теперь игра будет по другим правилам… Я больше не пощажу никого, как и меня никто не пожалел когда-то… Ты можешь найти ребенка?»
Какого ребенка?
Наконец, последняя фраза, сказанная на этой записи, дошла до нее.
О боже, какого ребенка? О чем он сейчас?
Она вспомнила, как они нашли Умута. Вспомнила реакцию Недима, его взгляд. Он не удивился, не обрадовался. Совсем ничего. Только внимательно смотрел на нее.
По телу Джемре пробежала дрожь. Живот заныл, она вдруг ощутила его холодное прикосновение на их «ужине». Обняла руками свой живот, отгоняя холод, пытаясь согреть. От возникших подозрений ей стало плохо.
В тишине резко раздался звонок, Джемре вздрогнула всем телом. Достала из кармана телефон. Это Дженк! Он не звонил сам никогда и за все время, как она приехала в особняк, они разговаривали всего два раза. Как он почувствовал?
Она не может не взять трубку. Пытаясь справиться с дрожью в голосе и говорить как можно естественнее, она ответила:
— Алло, Дженк?
На том конце невидимой связи прозвучал его родной хрипловатый голос:
— Джемре, как ты? Я волнуюсь…
— Хорошо, все хорошо…
— У тебя странный голос. Ты расстроена?
— Нет, нет, ничего такого.
— Виделась с Недимом? Он расстроил тебя?
— Я не видела его… я выходила… с Умутом и, кажется, просто немного простыла, теперь лежу в постели.
— Но ты в порядке?
— Да, да, не переживай, полежу и все пройдет… Люблю тебя.
На несколько мгновений в трубке повисла тишина. После паузы он ответил:
— И я тебя.
Длинные гудки. Джемре смотрела на телефон в руке. Он не понял, наверное. Она отчаянно надеялась, что он ничего не понял. Не мог понять…
Сунула телефон в карман. Подняла конверт, положила обратно диктофон и спрятала под кофту. Медленно поднялась и вышла из комнаты. Лишь бы никого не встретить, закрыться в спальне в пристройке и забыть все, хоть на какое-то время. Она потом подумает, потом…
Дженк бросил телефон на столик. Сидел, пытаясь унять сердцебиение. Нога сама собой выбивала дробь. В голове кружились мысли. Сам себе он задавал вопросы и сам же на них отвечал.
Что она делает? Она обманывает меня. Зачем?
На этот вопрос ответ не находился.
Если бы это было раньше, ревность затопила бы его снова. Раньше, но не сейчас. Теперь уже не сомневался в ней, и ее любви. После их встречи в Турине его уверенность уже ничто не могло поколебать. Тогда зачем? Зачем ей обманывать его? Она ведь не могла узнать… или могла? Он специально не сказал ей. Чтобы она не волновалась и не лезла в этот вопрос до его возвращения, он не знал, как это отразится на Джемре.
Если она узнала, то как?
От всех этих мыслей заболела голова. Он не может сидеть и ничего не делать. Нужно все узнать. И он уже понял, откуда надо начать…
***
Можно, конечно, было просто позвонить и сказать все по телефону, но Дарио вдруг почувствовал острую необходимость увидеть ее. Он не хотел признаваться даже самому себе, но ревность уже прокралась в его сердце и не давала ему покоя. Он оставил ее, когда этот голубоглазый хлыщ был рядом. Как она защищала его! Сицилиец убеждал себя, что ему это неинтересно, что он сам просто не может быть на одном уровне с этим необразованным. Но ничего не помогало.
Он набрал номер и договорился о встрече в кафе недалеко от офиса. Ему ведь надо было узнать, заподозрил ли Юсуф Дамлу в чем-то или нет.
Дарио сидел теперь и ждал ее, приехав на час раньше. Пока он ждал, то так задумался, что не заметил, когда она подошла. Вздрогнул, почувствовав ее руку на своем плече.
— Привет, давно ждешь? — Дамла, как всегда, красивая, пахнущая волшебным ароматом духов, стояла рядом с ним.
Он хотел подняться, но она уже уселась напротив него за столик. Дарио смотрел на нее так пристально, будто изучая каждую черточку на ее лице, что девушка немного смутилась.
— Я пришла. Ты хотел поговорить со мной? Когда ты приехал?
— Вчера. Я приехал не один.
Дамла удивленно подняла брови. Он все также, не отрывая глаз, продолжал смотреть на нее. Выдержав паузу, произнес:
— Дженк приехал со мной.
Дамла чуть не подскочила на стуле, но его взгляд будто прибил ее к месту.
— Как? Дженк в Стамбуле? А Джемре уже знает?
— Не знает, — Дарио отвернулся в окно, — и пока не должна узнать. Почему вам обеим не живется спокойно? Ругаю себя, что не выдержал и рассказал все тебе. Лучше бы вы ничего не знали до поры до времени.
— Почему ты так говоришь? — Дамла обиженно поджала губы.
