— Так. Теперь понятно. Нашёл приставку? — с оперативным интересом спросил главный контрразведчик.

— Я им вначале лекцию прочитал про вред просмотра западного телевидения. Вначале смотрят ЦДФ и АРД, затем пьют водку, дерутся с прапорщиком и садятся на губу.

— Железная логика! — перебил старший по званию.

— Вот я так и сказал, — воодушевился майор и подвёл итоговую черту: — Расколол я их, товарищ полковник. Приставку с антенной выдадут добровольно командиру полка и проведут комсомольское собрание. Протокол собрания прапорщик сам принесёт.

— Яков Алексеевич, не забудь подшить бумагу в оперативное дело, — задумчиво сказал Полянский. — Яша, а когда у Кантемирова истекает срок службы?

— В апреле следующего года, — уверенно доложил начальник особого отдела полка. Видимо мысли двух особистов в вопросе срока увольнения начальника войскового стрельбища Помсен совпадали полностью.

Полковник кивнул. Не так уж и много осталось терпеть этого прапора. Скоро проблема с дружком Дарьи решится сама собой. Да и Потаповы совсем скоро будут далеко от Кантемирова. А там глядишь, и полковник Полянский получит следующую должность в штабе группы войск. С кем армейский чёрт не шутит при таком друге и при таких удачных раскладах?

Майор Яшкин вернул старшего коллегу к суровой действительности стрельбища Помсен:

— Анатолий Жанович, при совместном разговоре в ленкомнате полигона Кантемиров поднял важный вопрос — сейчас в боксах двух директрис полигона, танковой и БМП, стоят на качалках секретные машины: Т-80 и БМП-2. А охраняют эти машины днём и ночью по очереди только механики-водители. И без оружия. На стрельбище даже штык-ножи не положены. Придётся организовывать ружкомнату.

— И потом мы ещё больше зае…ся с этим Помсеном, — задумчиво протянул интеллигентный полковник Советской Армии.

— Предлагаю установить два дополнительных ночных поста караула из ОТБ. Днём будут охранять сами механики-водители секретных машин. На стрельбище и так постоянно стреляют. Днём и ночью.

— Это верное решение, майор. Подготовьте с командиром полка рапорт и согласуйте все действия с комбатом танкистов. Думаю, ни комдив, ни командарм возражать не будут. Вопрос, в самом деле, серьёзный. Особенно после некоторых событий у соседей со стрельбой часового…

— Сделаем, Анатолий Жанович, — майор Яшкин начал привставать со стула.

— Сиди, сиди, Яков. Теперь приступим к более приятным вопросам, чем твой прапорщик. Хотя, и о нём тоже поговорим, — улыбнулся начальник контрразведки армии.

Яков Алексеевич вернул свой зад на место и удивлённо взглянул на руководство. Какие ещё приятные вопросы могут быть в Советской Армии? Да и в делах, связанных с этим Кантемировым, майор не видел ничего хорошего. Тем более — приятного…

Полковник согнал улыбку с лица и серьёзно посмотрел на коллегу.

— Товарищ майор, заявляю официально — пришла пора сдавать свои дела и принимать следующую должность в штабе дивизии. Практически все вопросы решены. Наши командиры всё подписали, да и оба командарма, и прошлый, и нынешний, не возражают. Как сам понимаешь, в свете последних событий с побегом прибалтов за тебя перед нашими особенно ходатайствовал генерал-лейтенант Потапов. Ты всё оперативно и правильно сделал, Яков Алексеевич.

Майор Яшкин встал.

— Служу Советскому Союзу!

— Да сиди ты, Яша! — махнул рукой начальник. — Послужим ещё Родине. Успеем. У меня к тебе разговор есть. Вернее, личная просьба Потапова.

Майор Яшкин немного напрягся. Когда тебе передают в кабинете начальника особого отдела штаба армии личные просьбы генералов — становится не очень уютно в стенах специфической службы. Здесь стены вполне могли слушать. И не только слушать, но и записывать. Точно так же, как и в кабинете самого Якова Алексеевича. При всём уважении к орденам и медалям Анатолия Жановича. Ничего личного. Служба есть служба…

Полковник был товарищем опытным и тут же почувствовал внутреннюю перемену настроения подчинённого. Полянский встал, подошёл к окну, окинул взглядом немецкую улицу и предложил:

— Яша, а не прогуляться ли нам до дежурного магазина? Жена просила вина болгарского купить и наших конфет принести к ужину. Гостей сегодня ждём.

— С удовольствием, Анатолий Жанович. Заодно сигарет куплю. Тут с утра угостили меня бойцы полигонной команды сигаретами «Кабинет». Это им прапорщик купил на радостях после выхода на свободу. Видимо, на последние…

— Курить вредно, товарищ майор, — усмехнулся полковник и захватил с собой дипломат.

— Согласен, товарищ полковник. Вот докурю «Кабинет» и брошу, — в ответ улыбнулся майор.

Старшие офицеры вышли из штаба и, не спеша, наслаждаясь весенним солнечным днём, выдвинулись в сторону советского «дежурного» магазина, который располагался прямо на перекрёстке двух немецких улиц. И местные жители были частыми покупателями в этом очаге советской торговли.

Во-первых, здесь продавались продукты и вина, которые найдёшь не в каждом немецком магазине. И где ещё немцам можно было купить русских конфет? Во-вторых, магазин работал до позднего вечера, даже по субботам и воскресеньям. И, в третьих, здесь всегда были рады любым покупателям. Главное, выполнить план социалистической торговли. Оборот восточногерманских марок оставался у русских. И это было гут…

Улыбчивый продавец, жена начальника гауптвахты, капитана Аргудаева, знала практически всех жителей советского гарнизона и хорошо представляла себе должности непростых покупателей. Работник торговли сама порекомендовала полковнику купить свежие конфеты «Мишка на Севере», только сегодня доставленные со склада. Офицеры сделали покупки и спустились вниз по улице к парку. Присели на скамейку, майор с удовольствием закурил.

Полковник поставил дипломат с бутылками вина рядом на скамейку и повернулся к коллеге:

— Яков, говорю прямо — на днях КГБ возьмёт Кантемирова с крупной суммой валюты в кармане. Сумма будет такая, что запросто потянет на уголовное дело. Информация точная и проверенная. Гебисты нашего прапорщика пасут давно и предложили нам совместное участие в деле. Отрабатывают промашку со своими прибалтами.

Полянский замолчал, Яшкин постарался не выдать волнение. Контрразведчик только час назад нарушил несколько ведомственных приказов и инструкций и сам лично предупредил валютчика об опасности. Конечно, прапорщик молчать умеет, но, если за него возьмутся всерьёз — не факт, что Кантемиров сможет выдержать и не выдать утренний разговор с майором.

Яков Алексеевич изобразил заинтересованность:

— От нас что требуется?

— А вот теперь, Яша, после моих слов ты хорошо подумаешь. И я говорю тебе прямо — твой отрицательный ответ на твою новую должность ничем не повлияет. Все документы утверждены и подписаны, — контрразведчик посмотрел в глаза другому контрразведчику. — По моей личной просьбе и по просьбе Потапова, надо сделать так, чтобы Кантемиров в этот раз не попался на валюте. Яков Алексеевич, я тебе сейчас объяснять и обещать ничего не буду. Это просьба. Да — так да, нет — так нет. Разойдёмся, как в море корабли и забудем про этот разговор, которого, как ты сам понимаешь, никогда не было. И даю слово офицера, что диктофона у меня сейчас под формой и в дипломате нет (в те былинные времена записывающие миниатюрные оперативные устройства были размером примерно с хорошую книгу).

Майор отвёл взгляд на уток в пруду парка и задумался. Полковник откинулся на скамейке, поднял голову, закрыл глаза и подставил лицо солнцу.

Мимо советских офицеров по дорожке парка прошла группа детей местного детского сада. Немецкие дети, примерно трех лет от роду, держались за верёвочку и весело загалдели, заметив двух взрослых дядек в военной форме. Полковник встрепенулся, быстро открыл дипломат и вытащил кулёк с конфетами.

Русские офицеры встали, поздоровались: «Guten Tag» и попросили у воспитателей разрешения раздать конфеты детям. Во время раздачи неожиданного и вкусного подарка в виде конфеты «Мишка на Севере» каждому — ни один немецкий ребёнок не оторвался от верёвочки. Ordnung und Disziplin!