Илья Петрович сидел на сиденье первого ряда и вытирал платком вспотевшее лицо.

– Андрей! – чуть заикаясь, начал он – Ты говоришь реально страшные вещи! Неужели такое возможно? Ты так говорил, словно сам это всё пережил, сам всё выстрадал, психи так не говорят!

– А вы прям знаете, как говорят психи? – ухмыльнулся я.

– Представь Андрей, очень хорошо знаю! – встретился со мной взглядом Илья Петрович – Я по образованию врач-психиатр, несколько лет перед войной работал в психиатрической больнице, затем война, а там я пошёл по партийной линии!

– А вы оказывается опасный типчик? – напрягся я.

– Ты даже не представляешь насколько! – ухмыльнулся уже он – Два последних года войны я был следователем Смерша!

– Ебическая сила! – воскликнул я эмоционально – Вот это я попал!

– Это точно! – усмехнулся он – Поговорим?

– А у меня есть другие варианты? – расстроенно глянул я на него.

Он отрицательно помотал головой.

– Хорошо, слушайте!

Два часа спустя.

Я сидел выжатый, как лимон. Час я рассказывал, а ещё час Илья Петрович прокачивал меня на косвенных, ловя на ошибках и неточностях. Наконец он удовлетворённо замолчал и задумался. Вот он выдохнул и сказал:

– Хорошо Андрей! Думаю лучше называть тебя этим именем?

– Да, я уже привык! – кивнул я – Хотя иногда думаю, что всё вокруг один большой глюк!

– Глюк? – вопросительно посмотрел он.

– Бред, фантом, мираж, галлюцинация! – перечислил я.

– А, понятно! – кивнул он – Интересная мысль. В общем так, я пока всё обдумаю, а после праздника мы с тобой ещё поговорим. Более предметно, ты не против?

– А если против, то что? – глянул я на него насмешливо – Была бы польза!

– Будет! – вскинулся он – Поверь – будет!

– Как скажете! – отмахнулся я.

– Ещё Андрей, хочу чтобы ты знал, Валентина Васильевна написала заявление на перевод в обком партии! – он пристально посмотрел на меня – Ты не удивлён?

– Я ожидал этого шага, всё логично! – отвернулся я.

– Второй при мне её уговаривал, первого секретаря должны перевести в Москву и он на его место. Мне хоть и неприятно это говорить, но лучше сообщу я! – посмотрел он на меня вопросительно.

– Это её выбор. Неприятно, но я переживу! – ответил я.

– Ладно, собирай инструмент, да я тебя отвезу домой! – махнул он рукой.

– Лады! – согласно хлопнул я по коленям и встал.

– Извини Андрей, ещё вопрос, она знает?

– Без подробностей, только что будучи в коме я прожил жизнь!

– Это хорошо, а ещё кто-нибудь знает?

– Мама, но тоже частично и Евгений, только что я не пацан! – взглянул я на нахмурившегося Илью Петровича.

– Плохо! Много! – посмурнел он.

– Да ладно, не война же? – отмахнулся я.

– А вот тут ты не прав, больше ничего и никому! Договорились?

– Договорились! Я всё понимаю, но иногда очень сложно объяснить своё нетипичное поведение! – ответил я.

– Это да! – усмехнулся он – этим ты сразу привлекаешь внимание и поначалу ставишь в тупик! Поверь, ты нас всех шокировал ещё на первой встрече!

– Чем это? – удивился я.

– Всем! – отрезал он – Абсолютно всем! Манерой держаться с нами на равных, отсутствием подростковой стеснительности, уверенностью в себе и своих возможностях, твёрдостью в своих убеждениях и принципах и решимостью их отстаивать, не глядя ни на какие авторитеты. Знанием психологии, как мужчин, так и женщин, и умением их применять, способностью уверенно держаться как на людях, так и на сцене! Достаточно? Я могу ещё продолжить!

– Спасибо хватит! – озадачился я – Неужели так явно видно?

– Очень Андрей! Даже на фоне взрослых парней из коллектива, ты сильно выделяешься. Ребята в полном смысле слова смотрят тебе в рот, мы поняли кто настоящий руководитель ансамбля на первом прослушивании. Послушали песни, посмотрели на ваши лица, особенно на твоё и поняли, ребята далеко пойдут, а у тебя вообще феноменальный потенциал! Ты как ледокол потащишь ребят за собой, да и сам не остановишься, пока не дойдёшь до своей цели. Я помню, что представлял ансамбль до вашего прихода, обычная, самая заурядная самодеятельность, но ты… Ты паровозом тащишь их за собой, даже если они и не хотят, ты как в армии – не можешь, научим, не хочешь заставим. Ты очень требователен и к себе и к другим, ты пашешь, как вол и все берут пример с тебя. Ты сглаживаешь конфликты, обходишь скандалы, контролируешь незаметно жизнь своих музыкантов, даже знаешь менструальные циклы девочек, а они об этом даже сами себе не всегда говорят. Лично мне это обо многом говорит! Валентина Васильевна даже обмолвилась, что солистки советуются с тобой об отношениях с мальчиками и высоко ценят твои слова. Вот недавно Светлана стала встречаться с парнем, вы встретились с ним всего один раз, мельком поговорили и ты сказал всего два слова, гнилой пацанчик и всё! Света с ним сразу рассталась в тот же день, хотя её маме мальчик очень понравился. Лично меня впечатлило по самое не могу! – удивлённо покачал он головой – Меня вот ни жена, ни дочки, ни внучки толком и не слушают, а с тобой даже мать советуется! Теперь-то я понимаю почему, а вот раньше сильно удивлялся.

– Так может мне тогда, как-то поменять своё поведение? – напрягся я – Чтобы так сильно не выделятся!

– Не выделяться? – расхохотался Илья Петрович – Ты уже так выделился, что мы между собой тебя иначе, как Андрей Фёдоровичем и не зовём. Если ты сейчас попытаешься поменяться, то только ещё больше внимания к себе привлечешь! Оставайся собой, все уже свыклись воспринимать тебя таким.

– М-да! – хмыкнул я – Нарисовался, хрен сотрёшь!

– Во-во! – кивнул Илья Петрович – Точно заметил, о нашем разговоре никому. Я заскочу к одному боевому товарищу, обкашляем с ним твою ситуацию. Посидим, покумекаем.

– Мне место на кладбище уже подыскивать? – твёрдо посмотрел я на него.

– Не знаю Андрей? – честно ответил он – Пока ничего не знаю!

– Спасибо за честность! – усмехнулся я – Хорошо бы тогда песни на мать зарегистрировать, глядишь и копеечка маленькая семье на жизнь будет!

– Сделаем Андрей! – и вдруг задумался – Слушай Андрей, ближайшая к нам контора ВААП в Свердловске, командировку мне перенесли на после концерта. Надо будет твёрдо заняться твоим вопросом, думаю возьму неделю и заберу тебя с мамой. Сколько всего ты хочешь зарегистрировать песен? – быстро глянул он на меня.

– Пока 55, те что мне кажутся наиболее удачными и подходят под манеру исполнения ансамбля, какую-то часть зарегистрирую на них, пока мы точно не решили какие, договорились обсудить после проведения концерта! – быстро ответил я.

– Это понятно, а сколько вообще хочешь регистрировать?

– 55 и буду! – ответил я – Пока вполне хватит!

– Значит так, мой товарищ живёт Свердловске, приедем к нему и на месте всё обсудим. Посоветуемся ещё с нужными людьми и всё решим и с регистрацией песен и с твоим вопросом! Согласен! – глянул он на меня вопросительно.

– Только если среди этих нужных людей не будет Бориса Ельцина! – ответил я.

– С Ельциным я знаком лично! – серьёзно глянул он – за ним что-то есть?

– Есть! – ухмыльнулся я – Один из главных участников развала СССР, американский агент влияния. У нас там говорили, что Горбачёв и компания подготовили развал Союза, а Ельцин и его банда развалили и разграбили. Продал и пропил всю страну, та ещё сучара. Хронический алкоголик, надел на себя царскую корону и отошёл от власти, творите, что хотите. Вот и творили, у народа отобрали, украли и вытащили обманом всё. Я до сих пор помню помойки полные пенсионеров, ветеранов войны и детей. Их глаза непонимающие, что происходит? Их боль и отчаяние, их тоску о прошлом. Это страшно! А дети, родители которых спивались? Их согласие на всё, лишь бы нормально покушать. Сам неоднократно видел, как к беспризорникам подъезжали на дорогих тачках и забирали за еду или сущие копейки мальчишек и девчонок разные извращенцы. Часто детей больше никто и не видел, хорошо если их сразу убивали, а не от души поиздевавшись. Сам находил растерзанные детские тела, даже не закапывали суки. Поедешь на природу шашлычка поесть, да коньячка выпить, а там вот такой шашлычок лежит, мухами облепленный! Или вообще усыпляли и увозили на органы! – сплюнул я от злости.