– Мне кажется ты нагнетаешь Андрей! – влез Сергей Сергеевич.

– Нагнетаю? – повернулся я к нему – Скажите многоуважаемый Сергей Сергеевич, а что вы так долго везли сюда вот это всё? – показал я рукой на ящики и коробки – Возникли непредвиденные обстоятельства? А хотите я угадаю какие? Ничего сложного. Конкурс должен был выиграть представитель филармонии и у них уже был покупатель на это всё, но случились мы и афёра не состоялась. Тогда они решили действовать незаконно и под шумок просто всё украсть! Я прав?

– Кто тебе рассказал? – обалдели начальники – Откуда?

– Отсюда! – постучал я пальцем по голове – У нас проблемы и проблемы серьёзные, вчерашний критик это только начало. Думаете ему интересны мои песни? Да плевал он на них с колокольни, а вот то, что они потеряли тысяч пятнадцать это серьёзно. Теперь они будут нам гадить везде где смогут.

– Уже! – ответил Сергей Сергеевич.

– Что уже? – сразу став серьёзным повернулся я к Сергею Сергеевичу.

– В ответ на нашу просьбу пересмотреть решение худсовета по песням, они обратились в областной комитет партии с просьбой решить наш конфликт интересов. Вопрос по песням будет решать специальная комиссия из обкомов партии и комсомола.

– О как! – восхитился я – Тогда мне нужно срочно писать заявление на этих товарищей! Я так просто не сдамся!

– Обожди Андрей! – шагнул ко мне Илья Петрович – Мы с тобой обсудим этот вопрос чуть позже и без посторонних! – оглядел он начавших расходится зрителей.

Мы отошли ближе к сцене. Все трое, как-то хмуро смотрели на меня.

– Андрей! – начал Илья Петрович – Такие разговоры лучше не на людях проводить. Ты должен понимать…

– Понимать, что? – пристально посмотрел я в глаза ему – Что партия и комсомол утрачивают своё положение и доверие в народе? Лет через десять об этом догадается последний дебил в психбольнице. Объясните мне почему с трибун говорят правильные и нужные вещи, а в жизни всё происходит наоборот? Почему вот такие дельцы от филармонии у нас сидят везде? Почему партия это допускает? Почему всё решают только связи и деньги? Вот вы договорились с костюмером и косметологом для нас на конкурс, а вы знаете почему мы не воспользовались их услугами?

– Как не воспользовались? – удивились они все трое.

– А вы не знаете? – удивился уже я – Я думал вы контролируете свои распоряжения? Ну да ладно, сейчас не об этом! Не воспользовались мы потому, что у нас не было тех денег, которые они попросили за свои услуги. Мы простые рабочие парни, да у нас есть зарплата, но платить по десять рублей за грим каждому и по 25 рублей за аренду костюма, для нас это много.

– Андрей, они что, требовали с вас деньги? – буквально закипел Илья Петрович.

– Именно! Вы правильно сказали! Именно требовали! – покивал я.

– Ну, я им устрою! – хотел убежать Илья Петрович.

– Попозже! – осадил я его – Мы ещё разговор не закончили!

– Извини Андрей! Просто эти… – он замялся.

– Просто завод заплатил им по 50 рублей за услуги. Как указано было в их расценках – осторожно сказала Валентина – Включая грим, прокат костюмов и работу специалистов!

– Да, это официальные цены, но кроме них есть внутренняя кухня и согласно тем тарифам мы должны были им доплатить, иначе бы нас раскрасили так, что мы распугали бы и жюри и зрителей. И эти поборы абсолютно за всё, за подбор и обустройство сцены, за костюмы, за профессиональную распевку, за концерты, за всё! – зло шипел я.

– Мы об этом не знали Андрей! – повинился Сергей Сергеевич.

– Вы с этим раньше не сталкивались, откуда вам знать. А там вертит целая мафия, я немножко копнул, ради любопытства и я в шоке. Там такая круговая порука… Это раковая опухоль и она растёт, не по дням, а по часам! – оглядел я их.

– Ничего! – заявил Илья Петрович – Не так страшен чёрт, как его малюют! Вырежем с корнем!

Я отрицательно покачал головой.

– Не дадут!

– Что ты имеешь в виду? – озабоченно смотрел на меня Илья Петрович.

– Это целая система и повязаны очень многие. Многие из тех, кто высоко! – показал я глазами в потолок. Раньше, коммунисты были лучшими из лучших, они первыми шли в бой, они были первыми всегда и везде, рисковали собой и комсомольцы от них не отставали, а сейчас? Как только мы отказались от качества в пользу количества, мы начали процесс развала страны. Я объясню! – остановил я их жестом – Недавно у нас проходило комсомольское собрание, нужно было трёх человек на субботний вечер в помощь милиции и никто из комсомольцев, я повторяю, никто не захотел! Пришлось общим голосованием находить козлов отпущения. Я сразу встал и сказал, что могу, но только до 16–00. Потом у меня репетиция, оказалось, что у всех репетиция. Это я так утрирую. У всех одно желание, побыстрей проголосовать и по домам, для этого комсомол нужен? Для галочки? Равнодушие – вот главная проблема нашего социума! Сиди и не выделяйся, будь, как все. Все молчат и ты молчи, все не хотят и ты не хоти. Нужно помочь людям? Какой такой комсомольский порыв? Тебе гад чё, больше всех надо?

Раз промолчал наш человек, два промолчал и всё! Нет больше нашего человека, остался безынициативный, советский мещанин, мечтающий о западных прелестях, пусть и не осознанно. Кто мог стать кем-то, стал ничем! Ура товарищи! Пойду-ка я прогуляюсь, а то наговорил себе на двадцать лет расстрела, без права переписки!

Встал и вышел из зала под их задумчивое молчание. Ох палюсь! Ох палюсь! И чего меня опять торкнуло?

Валентина Васильевна и Илья Петрович смотрели вслед уходившему лисёнку.

– А ведь он прав! – как-то обречённо сказал Сергей Сергеевич и посмотрел на повернувшихся коллег – Я уже лет пять, как стал замечать это равнодушие. Думал мне кажется, а оказывается не мне одному. Ещё десять лет назад всё кипело, горело, порыв, энтузиазм, самопожертвование! А потом бац, будто рубильник выключили. По привычке рапортуем, а по сути уговариваем. Нет, есть комсомольцы! Есть! Только на общем фоне их единицы. Да и те, как сказал Андрей, вскоре тухнут и успокаиваются. Прав Андрей, ох как прав! Да и эти…, они же подлецы настоящие, их в тюрьму надо, а не выговор с порицанием. Они кстати письмо направили в комитет по культуре с осуждением нашего репертуара и потакание пропаганде капитализма. И песни аморальные и западу мы подражаем и вообще в коллективе одни пьяницы, антисоветчики и наркоманы! – грустно закончил Сергей Сергеевич.

– Откуда информация? – посмотрел на него Илья Петрович.

– Товарищ из филармонии позвонил. Одноклассник, вернее одноклассница! – смутился он.

– Понятно! – задумчиво ответил замдиректора – Евгений! Подойди к нам.

– Да Илья Петрович? – подошёл он к ним.

– Скажи, что у вас с репертуаром?

– Всё отлично, Андрей принёс пять песен. Песни замечательные, ни один худсовет к словам не придерётся! – улыбнулся он.

– При желании и до столба докапываются! – ответил Илья Петрович – Не там стоишь, не туда светишь. Ну, будем надеяться! Вы пока вот что, займитесь всем этим. Настройте, отрегулируйте и репетируйте всё на новом. Чтобы всё было идеально. А я съезжу в Обком партии, что-то много у меня вопросов возникло.

– Я с вами! – поддержал его Сергей Сергеевич.

– А если на штурм Зимнего? – вопросительно улыбаясь посмотрел он на комсорга.

– Всё равно с вами! – ободряюще улыбнулся он.

– Если вы не возражаете, я останусь с ребятами! – попросилась Валентина Васильевна.

– Думаю это будет правильно! – кивнул замдиректора – Поддержите ребят, послушайте новые песни. Вашему мнению я полностью доверяю! – пожал ей руку Илья Петрович – Пойдёмте Сергей Сергеевич, Зимний ждёт нас! До свидания ребята!

Им ответил нестройный гул голосов и они важно удалились.

В коридоре увидели задумавшегося Андрея, сидевшего на подоконнике. Подошли к нему.

– Андрей, у нас к тебе разговор!

– Слушаю внимательно! – соскочил он.

– На будущее давай договоримся, я понимаю, что ты говоришь о наболевшем, но думай где и кому говоришь! – строго посмотрел он на меня – Договорились?