Я заказываю номер в гостинице, а плейбой Смородин в это время бархатным сексуальным голосом болтает с Тамарой. Он плетет такую ерунду про упругость ягодичных мышц после активного и долгого соития, что у меня лезут глаза на лоб.

Удивительно, эта тупица ведется на его лапшу про ее упругие ягодицы, которым необходим допинг в виде горячего секса! Через пару минут Боря победоносно ухмыляется и кладет сотовый на барную стойку. Она согласна!

Я тут же оплачиваю он-лайн гостиничный номер.

– Как только мы окажемся в номере, я пришлю тебе смс, – вальяжно улыбается мне своей белоснежной улыбкой плейбой.

– Спасибо! – я кидаюсь ему на шею и горячо целую в гладко выбритую щеку.

До полудня я валяюсь на горячих камнях пляжа. От безделья я даже пару раз делаю заплыв, хотя обычно не люблю купаться в море. Оно холодное и противное, даже когда спокойное. Не обгореть мне помогает крем от загара, купленный тут же, в маленьком ларьке с вывеской «Все для пляжа».

За десять минут до назначенного времени я натягиваю на влажный купальник тетушкин сарафан цвета кофейной пенки и жду смс от плейбоя Смородина.

Вдруг сбоку раздается тягучий возглас Матвея.

– Кристина!

Мой неудавшийся бойфренд садится на камни рядом со мной.

– Привет, – щурясь от яркого солнца, пытаюсь отодвинуться от него я.

Не тут-то было. Матвей сгребает меня в охапку, и я чувствую, что начинаю задыхаться от аромата его очень дорогого и приторного мужского одеколона. Как можно выливать на себя столько духов в такую жару?!

– Как поживаешь? – он заглядывает мне в глаза, а его длинные руки начинают поглаживать мою спину. Оцепенев от изумления, в первые мгновения я даже не пытаюсь освободиться.

– Отлично поживаю, – пытаюсь увернуться от его лица я. Ненавижу, когда ко мне прикасаются! А если нахрапом и наглостью, то ненавижу вдвойне. Кто сказал, что меня можно вот так откровенно гладить?

– Знаешь, Кристи, после твоей выходки на день рождения ты заслуживаешь хорошей взбучки, – протягивает он и его пальцы пропускают прядь моих волос сквозь цепкие пальцы.

– Не тебе меня судить, – шиплю, словно дикая кошка, я и пытаюсь вырваться.

– А кому же еще? – усмехается он и прижимает меня к себе. Я чувствую его горячее дыхание совсем рядом. Его губы бессовестно скользят по моей шее.

– Какая ты сладкая, – выдыхает он и впивается губами в мой рот.

Я отбиваюсь, изо всех сил отталкиваю его, но его губы становятся только настойчивее. В какой-то момент мне удается вырваться.

– Ты свихнулся?! – вытирая губы ладонью, кричу я и почти задыхаюсь от того, что мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Ты и вправду девственница, – восхищенно усмехается он. – Такая дикая и необузданная… Но мне нравится, Кристи. Честное слово! У меня уже стоит! Нам будет хорошо в спальне, поверь. Как только мы покончим с твоей неопытностью, перед нами откроются бесконечные горизонты страсти…

Он снова тянется ко мне.

– Отвали, – угрожающе хватаю в руки камень побольше я. – Или я за себя не ручаюсь!

– Прекращай упрямиться, Кристи, – смеется он. – От судьбы не уйдешь. Едем ко мне домой. Всего пару минут, и я открою тебе чудесные двери в мир любви и секса!

Телефон в моей сумочке щелкает сообщением от Смородина: «Все ОК».

– Я с тобой никуда не поеду, – качаю головой я и поднимаюсь с горячих камней.

– А кто будет у тебя спрашивать? – подскакивает Матвей. Он уже начинает злиться, и настроен решительно, как никогда. Мне еще не верится, что он выполнит свою угрозу. Хотя, кто ему здесь указ? Все знают, что его папа всем здесь заправляет. Все в курсе, что Матвей хочет строить со мной отношения. Меня никто не спасет, даже если я буду орать «Помогите!» Еще и вслед будут креститься и приговаривать: «Совет да любовь! Образумь ты Матвейка наконец Кристину, ей уже давно пора замуж!»

Матвей хватает меня в охапку и делает несколько шагов в сторону стоянки автомобилей. Я с визгом колочу его по груди. Он отвратительный. Меня подташнивает от запаха его влажной кожи и приторного одеколона.

Мне удается пнуть его коленом в пах. Матвей бледнеет и на миг выпускает меня из цепких объятий.

Этого достаточно.

Я со всех ног бросаюсь вверх по дороге, ведущей в частный сектор.

– Сучка! – орет мой мучитель. – Все равно не отвертишься!

Он вопит что-то еще, но я его не слушаю. Еще никогда в жизни я так быстро не бегала.

Я уже звонила Марише, и она ждет меня у черного входа. Туда видеокамеры не дотягиваются.

– Кристина, мне так жаль, что вы больше здесь не живете, – разводит руками наша экономка. – Карим, словно взбесился после вашего отъезда. Я даже боюсь лишний раз заглядывать в гостиную, так он зол. Утром он улетел в Питер, так что можно спокойно собрать вещи.

– Я возьму только самое важное, – качаю головой я. – Если Карим заметит, что я здесь была, он от нас с мамой мокрого места не оставит. У тебя есть большие мусорные пакеты?

– Конечно, есть.

– Неси сюда несколько штук, – прошу я. Подхожу к счетчику и быстро вырубаю электричество в доме. У меня есть только пятнадцать минут. Потом электричество в доме восстановится, перейдя на автономное питание.

Я врываюсь в свою комнату. Здесь ничего не изменилось с момента нашего отъезда. Я распахиваю шкаф, и быстро закидываю в пакет мои самые лучшие вещи. Платья, белье, пару костюмов, в которых ходила на работу, джинсы, майки, босоножки и туфли в коробках, даже пару сапог. Открываю косметичку и высыпаю косметику в свою дамскую сумочку. Да, у меня очень дорогая косметика. И Полина сто раз права, я не подумала, как буду жить на пятнадцать-двадцать тысяч рублей в месяц после той роскоши, которая окружала меня в доме Карима.

– Кристина, поторапливайся, – в дверях появляется Мариша с двумя черными пластиковыми пакетами, набитыми мамиными вещами. – Через пять минут включится автономное питание. Тебе надо убираться отсюда.

Я судорожно хватаю пару шелковых ночных рубашек и закругляюсь. Мы с Маришей несемся вниз по лестнице, к черному входу, и тащим четыре объемных пакета с вещами.

Видеонаблюдение восстанавливается именно в тот миг, когда я оказываюсь за воротами с четырьмя мусорными пакетами, набитыми далеко не мусором. Стоимость содержимого этих пакетов не пятнадцать и даже не двадцать тысяч рублей. Конечно, вещи я стащила выборочно, так, чтобы с первого взгляда не бросалось в глаза, что в моей комнате кто-то побывал. Мамины вещи и подавно брались осторожно, так, чтобы приехавший из командировки Карим не понял, что что-то исчезло.

Я семеню по обочине дороги, волоку пакеты, и чувствую, как ноет спина, и как по ней струйками стекает пот. Я только что ограбила дом собственного отчима.

Мне удается добрести до стоянки такси у набережной.

– До Сочи, – пытаясь перевести дыхание, суюсь в приоткрытую дверцу я.

К счастью, водитель из яндекс-такси залетный, и меня не знает. Такому клиенту он рад – до Сочи ехать прилично, так что ему удастся подзаработать. А мне проще потратить деньги на такси и на гостиничный номер для ублажения ягодичных мышц Томы, чем покупать полностью новый гардероб.

Когда я затаскиваю мешки в прихожую тети Коры, мама и тетушка таращатся на меня, как на полоумную.

– Кристина, что за мешки? – тетя тушит сигарету в пепельнице на кухонном окне и торопится мне навстречу.

Честно говоря, мне начинает надоедать сизый дым в ее доме. Но ничего не попишешь, мы с мамой здесь гости.

Я подталкиваю два мешка маме.

Она непонимающе открывает один из них, и жутко бледнеет.

– Ты ограбила Карима? – в ужасе шепчет мама.

– Не совсем, – отмахиваюсь от нее я. – Просто взяла наши некоторые вещи, только и всего.

– Там же видеонаблюдение, Кристина!

– И что? Во-первых, прежде чем войти, я отключила электричество, а во-вторых, нам никто официально не запрещал возвращаться домой. Пусть попробует доказать, что это он нам все покупал. Если вещи остались в его доме, это еще ничего не доказывает.