Взмок, но так ничего и не вышло. Впрочем, не у меня одного.

– Упражняйтесь! – заявил Герман Харитонович, прежде чем нас покинуть. – К субботе жду от вас более внятных результатов.

Упражняться мы бросили сразу, как только за ним закрылась дверь. Попадали на лавки, принялись отдуваться.

– Внятных! – проворчал Вадим. – Студенты годами учатся, а нам за день освоить нужно!

Он махнул рукой и замолчал, тогда кто-то предложил устроить перекур, но ничего не вышло: за нами явился Денис Гаврилович. Как оказалось, пришло время идти в тир. Точнее, никуда идти не возникло нужды, просто перебрались в соседнее помещение.

– Не стоит недооценивать огнестрельное оружие, только лишь потому что умеете бить молниями. Огнестрельное оружие – это шанс выиграть на первых секундах столкновения. Огнестрельное оружие – это ваше преимущество в несколько мегаджоулей, которые противник бросит на создание кинетического экрана. Огнестрельное оружие – это инициатива. Вы сможете одновременно стрелять и оперировать сверхэнергией или заставить уйти противника в оборону. Но для этого нужны навыки.

Следующие полчаса мы выхватывали незаряженные пистолеты, вскидывали их и убирали обратно. Затем наставник по стрелковой подготовке продемонстрировал стрельбу от бедра.

– В этом случае возникают сложности с прицеливанием и пули обычно уходят выше, но, если выбор в том, успеете вы сделать выстрел или нет, такие вот ковбойские штучки становятся вполне оправданными, – заявил он и отправил нас снаряжать магазины.

Стрелковая галерея была на двадцать пять метров, там висело сразу пять мишеней, поэтому стреляли все одновременно. Если б не танковый шлем, точно бы оглох, но и так в ушах звенело.

Сначала вели огонь прицельно, после отрабатывали стрельбу от бедра и новый приём, заключавшийся в двух выстрелах за минимальный промежуток времени. Иногда наставник давал советы, поправлял стойки или хват, но результаты у меня были, прямо скажем, средние. Вернее – посредственные.

Ненавижу что-либо на время делать! Просто ненавижу!

Ладно хоть костюм на майку и трико догадался сменить, а то бы весь пороховой гарью провонял.

– Кирилл, Елисей, за мной, – распорядился по окончании занятия Денис Гаврилович. – Остальным надеть ватники.

Заведующий увёл сокурсников, а мы остались в распоряжении наставника по стрелковой подготовке.

– Будем развивать технику закрытой руки, – заявил тот и продемонстрировал револьвер образца девяносто пятого года. – Пули заменены каучуковыми элементами, навеска пороха снижена, самое большее – останутся синяки. – Он прицелился в стену, утопил спусковой крючок, и после не столь уж громкого выстрела по комнате заскакал чёрный шарик. – От вас требуется успеть сконцентрировать сверхэнергию в месте попадания. В этом случае ранения избежать не получится, но будет снижена глубина раневого канала, что позволит предотвратить поражение внутренних органов. Надевайте защитные маски!

Вадим неуверенно взвесил в руке маску, куда более солидную, нежели те, что используют фехтовальщики, и спросил:

– Вы серьёзно?

Наставник выстрелил ему в живот, и курсант со вскриком повалился на колени.

– Надевайте маски!

На этот раз глупых вопросов не последовало.

Не знаю, каким образом обучали технике закрытой руки остальных, а вот лично мне по сравнению с лупцеванием палкой или деревянным мечом выстрелы резиновыми пулями таким уж серьёзным испытанием не показались. Всё же ватники серьёзно смягчали удары, и на пол я после попаданий не валился.

Четверть часа наставник стрелял во всех по очереди и не менял точку прицеливания, давая подготовиться, затем начал выбирать жертву случайным образом, палить быстро и не слишком прицельно, но толстый слой ваты спасал и тут. Как он сказал, сейчас просто нарабатывалась рефлекторная связка «выстрел – отклик».

Дальше всех погнали на занятие рукопашным боем, а вот я отправился в душ. И это было просто здорово – сил не осталось вовсе, еле до трамвайной остановки добрёл. Ну и на вечерней тренировке в зале, разумеется, не блеснул.

– Линь! – даже возмутился Анатолий Аркадьевич. – Ты чего такой варёный? Только не говори, что в боксёрской секции из тебя вчера отбивную сделали!

– Не сделали, – ответил я. – Просто устал.

– Утомился, когда с тигрицей боролся, – пошутил Максим Бондарь, приметивший в раздевалке мою исцарапанную спину.

– А тебе завидно! – недобро глянул на него Матвей и предложил мне: – Поработаем в паре?

Я замотал головой.

– Не сегодня.

Ушёл к себе, подивился отсутствию Василя в столь поздний час, разделся и уснул ещё прежде, чем упал на кровать. Как укрывался одеялом – уже не помню.

На пятницу в моём расписании значились общая теория управления сверхэнергией, экономическая теория и риторика. Первую пару сидел дурак дураком в первом ряду, но тут уж ничего не попишешь – составил компанию Льву. Добросовестно конспектировал и следующую лекцию, немного расслабился только на теоретической части риторики. Увы, во второй части занятия слушателей разделили на группы и развели по разным аудиториям для проведения практикумов. Лектора сменила барышня лет двадцати двух, и я обрадовался было, да только отсидеться на задней парте не вышло и пришлось вслед за остальными представляться и рассказывать о себе. Не могу сказать, будто испытывал боязнь публичных выступлений – если уж на то пошло, обычно куда сложнее было завести разговор с незнакомым человеком с глазу на глаз, – просто не хотелось откровенничать, отбрехался кое-как, исключительно для галочки.

Ну а потом чуть ли не вприпрыжку рванул в столовую при госпитале, благо карта студенческого городка выветриться из памяти ещё не успела и среди учебных корпусов я не заплутал – короткая дорога оказалась действительно короткой, даже озябнуть без плаща не успел. Оттирать стенки в ожидании Вали не стал, вместо этого пристроился в хвост очереди на раздачу, взял первое, второе, булочку и два стакана компота, расплатился, недобрым словом помянув Альберта Павловича из-за непредвиденных и совершенно необязательных трат, и с подносом в руках отправился на поиски свободного стола.

Тут-то меня и окликнули. Нет, не Валя. Лизавета Наумовна.

– Петя! Присаживайся!

Я заколебался. В столовую меня привели дела, но и отказывать Лизавете нисколько не хотелось, да и свободных столов не наблюдалось, так и так пришлось бы к кому-нибудь подсаживаться. Ну и какого чёрта?

– Здравствуйте, Лизавета… Наумовна, – добавил я к имени ещё и отчество по той простой причине, что одновременно со мной к столу подошёл светловолосый господин лет тридцати – привлекательной наружности, спортивный и подтянутый. В отличие от большинства посетителей, был он не в белом халате, а в костюме, пошитом точно на заказ и определённо не в Новинске. Попадалось на глаза что-то такое в модных журналах Лии.

– Присаживайся, Петя, – с нажимом повторила Лизавета и представила нас друг другу: – Филипп – это Пётр, мой пациент и вольный слушатель. Пётр – это Филипп, мой коллега.

Серые глаза насмешливо сверкнули, и сразу вспомнилось её прежнее высказывание об отношениях с пациентами и коллегами, но я умудрился сохранить невозмутимое выражение лица, спокойно ответил на рукопожатие нового знакомого. Ладонь Филиппа оказалась жёсткой, а ещё от него донёсся лёгкий аромат одеколона, коим я в повседневной жизни пренебрегал. Быть может, зря?

– Ты здесь какими судьбами, Пётр? – полюбопытствовала Лизавета, которая уже пообедала и пила чай.

– По делам заскочил и решил перекусить, – ответил я и поспешил заняться борщом, дабы не возникло нужды поддерживать светскую беседу.

А вот Филипп был отнюдь не прочь почесать языком и болтал просто без умолку, адресуя свою речь конечно же не мне. Впрочем, когда уже под конец тарелки супа слух резанула фраза о левостороннем движении, я вскинулся так резко, что это незамеченным не осталось, и Лизавета пояснила:

– Филипп четыре года проработал в Айле.