- Все, Модя, выныриваю.
-Подожди, граф. Еще один прогон. С Президентом пообщаться хочешь? Сделали такой модуль, небольшая программка, нужно оценить.
-Как вернусь, сразу. - обещаю я. - И что у вас за новый прикол делать модули реальных людей?
- Новое направление. Это, Алекс, грандиозно...
Я отключаюсь, не дослушав восторженную речь Модератора.
<p>
</p>
Раздраженно стягиваю костюм, чешу воспаленные глаза. От ныряния на пару часов так тяжело, муторно, обычно я провожу в УР две недели без перерыва, больше не позволяет костюм. Нужно заснуть, чтобы завтра хорошо играть, делать вид что слушаешь, и главное следить за глазами, потому что у нас, ныряльщиков, часто отсутствующий вид.
<p>
</p>
Я опаздываю, и все со скрипом отодвигают стулья, елозят, привстают, чтобы пропустить последнего гостя. Сажусь, накладываю салат, картошку, запеченную в духовке курицу. Аня говорит, дирижируя себе кусочком хлеба, снова, все то же: как он ей позвонил, извинялся, требовал чтобы она извинилась и т. д. Я медленно жую, смотрю на нее, заставляю себя хоть иногда моргать. Последним Глеба видел Игорь. Он доливает всем вино, вдруг поворачивается ко мне:
- Он спрашивал о тебе. Искал тебя. Это было кажется за месяц до...
Я киваю. Слово "самоубийство" вслух никто из нас не произносит. Алена заводит разговор насчет того что талантливые, вообще лучшие уходят первыми. Аня трет покрасневшие глаза...
И тут я содрогаюсь, беспомощно оглядываюсь... Меня буквально вышибает из привычно-амебного состояния. Я не чувствую вкуса! То есть вообще не чувствую. Салат, курица, хлеб - все одинаково, только одно жесткое, а другое мягче и тянучее. А Глеб давным-давно, еще в прошлой жизни говорил, что Аня отличная кулинарка. УР-Амнезия - притупление всех чувств, ослабление рецепторов у ныряльщиков. Я замечаю горчицу в хрустальной чашечке. Хватаю жестом пьяного, зачерпываю полную ложку.
-Осторожно, Саша, это очень острое. - замечает Алена.
Я кладу серый комок на язык. Медленно разжевываю, глотаю - безвкусная паста. Уйти и нырнуть. Я хочу домой, в свой замок за высокими каменными стенами, и ни кого не надо - даже Виолу.
И снова бесконечные разговоры, а я должен отвечать, вспоминать, рассказывать, и кивать, кивать, кивать.
Спрашиваю где туалет, снова пробираюсь между стульями. На цыпочках захожу на кухню, и здесь, между грязными тарелками и объедками нахожу то, что искал - половину луковицы. Жую, выплевываю ошкурку, возвращаюсь, стараясь не замечать странного сутулого типа в зеркале прихожей.
<p>
</p>
Сначала я взял на час дракона - крупного, с теплой болотистой шершавой кожей и миндалевидными желтыми глазами, и долго, с наслаждением парил над Манхеттеном и морем. Набережная как всегда заполнена, и белые прогулочные катера светятся веселыми огнями. Хорошо. Только спустился, и сразу же встретил старых знакомых, еще с тех далеких времен, когда мы объединялись в кланы и устраивали сражения, ходили с мечами и луками, штурмовали крепости, объезжали единорогов. Все это вспоминаем за ужином в "Поплавке", здесь замечательная рыба и превосходное белое вино. Плачу по счету за всех. Настроение отличное, как всегда когда я только что погрузился и времени сколько хочешь. Домой возвращаюсь уже ночью, вертолет-такси садится на специальную площадку.
У меня несколько слуг - кухарка филиппинка, лакей, конюх, садовник, пара уборщиков Это конечно не ныряльщики - кто захочет так работать в УР- пространстве, а простенькие программы-модуля, но на них тоже нужно заработать.
<p>
</p>
Уютно потрескивает камин, и Гоша - я его так называю - несет горячий чай, услужливо кланяется и исчезает. Я много сил вложил сюда - роскошные залы, ковры, гобелены и оружие на стенах, плюс ванна-джакузи в форме сердца и открытый бассейн. Не зря Виола любит заглядывать в гости.
Глаза слипаются, я вытягиваю ноги, приятное тепло разливается внутри. Если рассказать Виоле о курорте, Вероника и Ванда, конечно, разнесут по всему Манхеттену, по всем вечеринкам. Пати - так говорит моя Скарлетт.. Пати... Мелодичный колокольчик вытряхивает меня из сладкой полудремы. Лакей распахивает дверь, я подымаюсь и снова падаю в кресло.
<p>
</p>
- Глеб?
Мы смотрим друг на друга, просто смотрим... Я подхожу, глупо протягиваю руку, а он смеется - мой Глеб - и обнимает меня, встряхивает за плечи.
-Сатвалов! А ведь хорошо выглядишь! Когда увидел эту крепость, слегка онемел -только Сатвалов может такое учудить!
Мы садимся на ковер у пылающего камина, и я рассматриваю его лицо - карие смешливые глаза, высокий лоб, непослушно торчат волосы на макушке. Он подносит ладони к огню.
- Ну что уставился, Саша? Не прыгал я ни с какого моста. Было небольшое представление. А потом снял крошечную комнатушку и притащил туда дип-капсулу - на нее кстати ушли все сбережения.
-Все думают что ты... Зачем, Глеб? Как ты... Как ты вообще придумал такое? - кричу я.
Глеб встряхивает лохматой головой:
-Я не хочу, чтобы вызывали скорую и меня доставали из скафандра. Приглашали в местный отдел милиции на перевоспитательную беседу. Я не хочу слушать долгие нотации каждые две недели.. Ты же сам все понимаешь, Саша!
Я только киваю. После ныряния мне нужно пару дней здесь успокаиваться и приходить в себя. Глеб глотает поднесенный лакеем чай.
