Центавры вынуждены были признать, что этот слупливатель на самом деле был малой копией Станции. Напрашивается вопрос: неужели об этом не знал Коло, а если знал, то зачем он привез слупливатель на Циплятус – ведь по закону любая Станция слежения и перемещения Центавра и сами центавры – не имели права вторгаться в пространство нашей планеты и галактики. Так-то центавры уважали чужие законы!

Тут необходимо сделать маленький экскурс в недалекое прошлое.

Пять лет назад наши новейшие роботы-магматики вывели из строя Станцию, местонахождение которой не знали даже центавры – и прогнившая цивилизация соседей, а ее жизнь зависела от Станции, мгновенно погибла. Однако Станция восстановила себя; к этому времени магматики покинули Вселенную, и мы задаемся вопросом: кто сейчас жил на Центавре, если пять лет назад все люди погибли?

Однако пойдем дальше.

Наши ученые недавно объявили, что задержка в обнаружении и уничтожении слупливателя чревата смертельной опасностью, для Цыплятус, потому что слупливатель, находясь постоянно в прошлом, стал невидим и по сути превратился в черную дыру и накапливал огромную энергию – планета могла упасть в самое себя.

Ученые так же открыли одну уязвимую особенность слупливателя: он порой превращался в маленькое животное широко распространенное в некоторых дальних Вселенных – в кота.

В это трудно поверить, но, видимо, правда, потому что подобное было в музее, когда аппарат созерцали наши граждане.

Итак, в силу объективной причины нужен был человек из отдаленной цивилизации, исчезновение которого никого бы не удивило и не озаботило.

И такой человек существовал – это некий Евгений – землянин из северной и очень холодной страны. Он много лет мечтал посмотреть на камни в какой-то пустыни, но его почему-то долго не пускали туда, как впрочем и других. Эти земляне удивительно доверчивые и странные люди – они могли часами смотреть на пестрые стены и качать головами, последнее обстоятельство видимо связано с очень сильными землянскими ветрами.

Некоторые граждане сей планеты почему-то убивали друг друга и при большом стечении народа прятали тело под землю, а сверху – вот пример суеверия! – боясь, чтобы оживший человек не покинул яму, придавливали ее камнем или вбивали крест.

Некоторые сцены из жизни землян были показаны у нас на Цыплятус и вызвали отвращение и бурный протест, и едва не закончились многими смертельными исходами, но к счастью месмерическая полиция была предупреждена и в нужный момент умелыми пассами спасла особо чувствительных цыплятусианцев.

И вот центавры попросили у нас согласие на похищение Евгения.

Нам не в первый раз приходится слышать подобное от соседей, которые прославили себя грубым вмешательством в дела многих цивилизаций. Мы тем не менее дали согласие, но предупредили: если Станция слежения не будет предоставлять нам полную информацию о каждом шаге Евгения, то мы прервем всякие отношения с Центавром окончательно.

Главный робот Цыплятус – Циркон".

Прочитав эту странную статью, я в полном недоумении несколько секунд скользил взглядом по газете, не зная как отнестись к тому, что было написано обо мне. Но в данное время я не мог спокойно рассуждать – слишком много событий произошло за последние часы. К тому же впереди меня ждал загадочный мир с какими-то птицами и слупливателем – от всего этого кружилась голова!

Я оторвался от газеты, удивленно оглядел Гасана и указал пальцем в статью.

– А почему Станция сама не слупливала яйца птиц Гоа?

– Это было бы вмешательством в дела суверенной планеты.

– Здесь написано, что вы – центавры – погибли пять лет назад…

Гасан вздохнул.

– Все правильно…

– А кто ты и Орнелла?

– Мы центавры, но умерли очень давно – 150 миллиардов лет назад.

– Гасан, я ничего не понимаю.

Мой приятель вынул из кармана платок, отер им лысину и бросил его на стол.

– Видишь ли, Евгений, вы земляне находитесь на таком низком уровне развития – извини за откровенность – что вам трудно понять то, что легко выполнимо и естественно в далеком будущем любой цивилизации, – он задумчиво посмотрел вверх и продолжал, – когда центавры погибли пять лет назад, перед Станцией встал вопрос: самоликвидация или воссоздание людей. Она выбрала второе и взяла гены тех, кто жил 150 миллиардов лет назад…

– А почему не тех, кто погиб недавно?

Гасан удивленно глянул на меня, а потом хмыкнул.

– Они выродились.

Вдруг мой приятель торопливо указал вниз.

– Смотри!

Под ногами я увидел быстро затухающие звезды, вскоре они погасли – мы покинули Вселенную, а вверху – от нашей кабины тянулся желтый луч, который извивался и пропадал далеко в черном мраке.

В душе у меня появилось странное чувство отчаяния и сумасшествия.

Я торопливо перебегал от одной стороны кабины к другой, тер ее гладкую поверхность руками и, широко раскрыв глаза, напряженно глядел в чернильную темноту. И когда вскоре впереди заблестели скопления звезд, которые стремительно летели нам навстречу, я облегченно перевел дух и сел в кресло.

– Центавр – сказал Гасан с теплотой в голосе.

Голубая планета быстро приближалась к нам, она вскоре заполнила все перед нами; ее белесая дымка расступилась и внизу мелькнули очертания материков и морей. Я увидел города, утопающие в зеленых рощах, но тут же понял, что передо мной тянется один город, рассекаемый реками, озерами, морями.

Я ожидал увидеть циклопические постройки в виде египетских пирамид, но всюду, куда бы я ни смотрел – виднелись одно – или двухэтажные здания похожие на виллы. А прямо перед нашими глазами разматывалось белое полотно широкой улицы. Через равные промежутки мелькали поперечные бульвары – и нигде ни одного человека, только дома, деревья и больше ничего.

Мне стало не по себе.

– Гасан, а где же люди?

– Они погибли пять лет назад – это мертвый город, а новые центавры, вернее, старые центавры – живут на берегу моря в одном месте.

– Много вас?

– Нет, десять тысяч.

А между тем наше движение по воздуху резко замедлялось, но я не ощущал какого-либо неприятного действия сил тяжести.

Вдруг мы сделали плавный поворот в сторону особняка, и не успел я закрыть глаза, как неожиданно оказался в небольшой комнате, ее дверь распахнулась и к нам вбежал вихрастый мальчуган с огромными голубыми глазами. Он счастливо рассмеялся и уткнулся в живот Гасана, пронзительно крикнув:

– Папа! – облысел – а это что?

И он весело похлопал отца по толстому животу, и торопливо указал на меня пальчиком.

– Папа – это землянин?

– Да, Казик, землянин, – ответил отец и погладил мальчика по голове, потом вынул платок из кармана, смахнул с лица слезы и, словно оправдываясь передо мной, пробормотал: – Хорошо дома.

Рядом раздался женский голос, в котором звучали раздраженные нотки:

– Коло, через две минуты я делаю картину – не заставляй меня ждать. Мне стыдно перед людьми.

Коло оглядел свое сафари, потом мое – и отчаянно махнул рукой.

– Придется так – бежим.

И мы втроем помчались по длинным коридорам и широким лестницами на второй этаж.

Глава пятая

Казик толкнул ручками створки высоких дверей, и мы оказались в полукруглом зале, где было много людей, которые толпились вокруг белого экрана и тихо, сдержанно говорили.

Я ждал восклицаний и аплодисментов, которыми, как я считал, центавры должны были встретить меня, однако появление нашей тройки никто не заметил – все смотрели куда-то в сторону и кажется волновались. Я тоже посмотрел в ту сторону, куда смотрели все, и увидел небольшую дверь. Вскоре она распахнулась, и в зал медленно прошла высокая женщина в черном длинном платье с серебряным халатом на плечах, с напряженным лицом и сжатыми перед собой руками.

В зале раздались аплодисменты, и только теперь я обратил внимание на то, что люди здесь были отнюдь не молодыми.

Мне стало скучно. Я огляделся по сторонам, заметил поблизости огромный стол, на котором стояли разнообразные закуски и напитки, и шепотом попросил Казика показать мне как все это нужно есть, потому что ни одно из блюд, как ни странно, не напоминало мне землянские. Мальчик, видимо единственный в этом зале, чувствуя всю необычность моего появления в этом мире, очень серьезно взял меня за руку, подвел к столу и начал объяснять.