– Будим. – Хором ответили мужчины.

Они часто дурачились, по разным поводам. Алексей задевал жену, Аня начинала злиться, и весёлый скандальчик был обеспечен. Нет, они по-настоящему не ругались, просто дурачились. «В настоящей семье без драки ни как, а чем мы хуже. Нет повода, надо придумать» – смеялся Алексей. Он всегда умел разрядить обстановку и так же, как завести свою жену, так и успокоить. Удивительно, но он был единственным человеком, которого слушалась Аня. Алексей очень умело ей управлял. Даже со своими родителями Аня всегда спорила, а что бы согласиться с первого раза с чужим мнением это никогда. У неё было только своё мнение, всегда правильное. Если Березину надо было в чём-то убедить, все обращались к Алексею. Семён ревновал Аню, но понимал, что ей нужен именно такой мужчина как Белый Алексей Васильевич, только такой как он мог справиться и подчинить себе такую строптивую женщину.

– Семён Семёнович, кажется, здесь жильцов нет. – Семён вздрогнул, от голоса главврача и вернулся в реальность.

– Может, ну судя по мебели, тела… – замялся прокурор. От их измученного дивана, осталась только горсть пепла с торчащими пружинами.

– Нет, я думаю, фрагменты какие-нибудь остались бы. Людей здесь не было.

– Судя по мебели, не знаю, не знаю. – Продолжал прокурор.

– Может, хватит дискутировать, пожалейте человека. – Мер кивнул в сторону Семёна. – Давайте быстрее всё осмотрим. Возьмите что надо вам там на экспертизу…

– Это комната Верочки. – Семён не на кого не обращал внимание.

Пройдя в проем, где, когда та была дверь, остановился на несколько секунд замер, вспоминая как здесь всё было.

– Здесь вроде тоже никого не видно. – Заметил Бегунов.

– Может они все-таки, куда-нибудь, уехали? – предположил прокурор.

Затем все пошли в комнату Анны. Такая же картина. Мебель сгорела полностью. Ни одной вещи не осталось.

– Ну что посмотрим кухню? – спросил мер.

Зайдя на кухню на Семёна, снова нахлынули воспоминания. Как часто он сидел за этим столом. Как ел незабываемый черничный пирог. Анечка безумно вкусно пекла его, по секретному семейному рецепту. Только вспомнил, как ароматный запах пирога заполнил его лёгкие. Он увидел стол с кружевной скатертью и улыбающеюся Анечку.

– Сюда, скорей, врача, врача! – крик омоновца снова заставил Семёна очнуться. Едкий запах гари, снова ударил в нос.

Верный, подбежал к проёму окна. В метрах трёх от дома была яблоня, очень старое и любимое дерево всех Березиных, под ним было что-то белое. Семен облокотился на одну руку, шустро перепрыгнул через проем окна и побежал к дереву. Сейчас он всё узнает, всё будет хорошо, не может быть по-другому, не такой Аня человек, чтобы так глупо погибнуть… Размышления были прерваны, когда под деревом он увидел свою Анечку. Она как будто спала, и крепко обнимала свою внучку, которая лежала, сверху уткнувшись носиком в плечо женщины и обвив руками её шею. Как Аня, так и девочка были в белоснежных длинных ночных сорочках. Одежда была на удивление чистой.

Остальные не стали лезть в окно, они обошли и быстрым шагом направились к дереву.

– Сеня, Сеня, а как же я? – Верный услышал голос Марии и обернулся. Маша буквально весела на заборе, а её оттуда пытался снять омоновец.

– Пропустите её, – крикнул Семён, тихо добавил – а то она забор завалит.

Когда подбежала Мария с Мариной, уже подошли остальные: прокурор, начальник полиции, мер, пожарный, главврач и врач скорой с санитарами, которые все это время ждали за оградой со всеми. Маша рванула было к лежавшей Анне, но Семён её остановил, схватив за руку. Женщина осеклась, стала слегка с сзади своего друга, двумя руками обняла его руку и уткнулась носом в плечо мужчины, выглядывая из-за него. Семен накрыл руки женщины своей ладонью.  Бегунов опустился на колени рядом с Анной и Верочкой. Сначала малышка, пульс есть, дыхание ровное, видимых повреждений нет.

– Девочка, просто спит, наверное, из-за стресса. В больнице после обследования узнаем больше. – Отчитался врач, затем добавил – Забирайте ребёнка, только аккуратно. В больницу, потом сразу назад.

– Не надо, пусть малышку отвезут на моей машине, а Анну Филипповну, тогда на скорой. – Вызвался мер, – передайте водителю, отвезет ребёнка, передаст в руки врачей и сразу назад.

Девочка не проснулась. Ребёнка на руках отнёс к машине один из санитаров. И сел с Вероникой на заднее сидение. Водителю передал слова мера. Врач скорой помощи, сел на передние вместе с водителем.  Девочку повезли в больницу.

Валентин Валентинович приступил к осмотру женщины. Осторожно коснулся пальцами шеи, затем стал искать пульс на руке, на одной, на второй. Достал зеркальце…

– Что там, что там? – Шептала Маша.

– Всё будет хорошо, всё должно быть хорошо…– как молитву повторял Семён.

Поднеся зеркальце к лицу женщины Бегунов, подождал несколько секунд. Затем повернулся к собравшимся помотал головой и опустил глаза.

– Мне очень жаль, но… Скорей всего сердечный приступ… – посмотрев на Верного, добавил – мне правда жаль, но ничего не поделаешь.

– Скорей всего она вынесла девочку, и ей стало плохо, ну а малышка просто уснула рядом с бабушкой. – Предположил прокурор.

– Да у девочки видно был стресс, такое бывает. Во сне люди прячутся от реальности. – Добавил главврач.

– Семён что они говорят? Я не понимаю? Что с Анечкой? – Маша начала нервничать.

– Ани больше нет. – Тихо сказал Семён, его слова пульсировали с болью в висках «нет, нет, нет…». Как он оставался еще в сознании и на ногах, как ему удавалось, сдерживаться, мужчина не знал. Но он понимал, если сейчас сделает хоть одно движение, хотя бы слегка пошевелится, то упадёт. Ему надо поддержать Машу, но тело не слушается, как будто его замуровали в бетон. В голове шум, виски превратились в ударные инструменты: бум, бум, бум… Язык отказывается двигаться, как слепленый из ваты. Верный, даже не вздрогнул от внезапного и дикого крика Марии Васильевны.

– Неет, Анечка как ты могла, что же нам делать? Анечка…  – Рыдала женщина, кинувшись на тело Березиной, упала, обняла свою подругу. – Неет. –  Кричала женщина.

Семен даже не шелохнулся. Андреев и Дикой стали поднимать плачущею женщину.

– Мария Васильевна, пожалуйста, пойдёмте, Анну Филипповну надо забирать, пока журналисты не набежали. – Старался успокоить её прокурор.

– Уже ничего не изменить, надо держаться. – Поддержал его Дикой.

Митрохина не могла успокоиться. Её самого близкого человека больше нет. Анна Филипповна была не просто подруга, она была сестрой, старшим товарищем. Всем чего достигла в своей жизней Маша, была обязана Анне. Со своим паническим страхом Мария, без помощи подруги ни когда, бы не справилась и ни на что не решилась. Ни учёба, ни замужество, ни ребёнок, ни развод. Это Аня её подталкивали на все «жизненные подвиги», начиная со школы и до конца жизни.

– Я так не могу, как же, а если что-то случиться, а что люди скажут…? – бесконечные жизненные вопросы и страх за всё, всегда мучили Машу.

– Ты меня лучше бойся и что я скажу, а на остальных плевать. Тебе что с ними детей крестить? Если рискнёшь, земля вертеться перестанет, что ли, или мы в бездну упадём? А с остальным справимся. Пока мы вместе нам ни кто не страшен. – Аня с ней не церемонилась, она брала Марию за руку и протаскивала через все её страхи. Проходила все преграды с ней. С Аней Маши не когда не было страшно, она готова была шагнуть в пропасть, если бы подруга велела и сказала, что она полетит, а не упадет, Мария без оглядки поверила бы… А теперь кто будет её направлять, кто её убережет. Вновь детский страх начал сковывать женщину.

Семен тем временем снова впал в ступор. Он стоял и смотрел в одну точку на кого и ни на что, не обращая внимания. Сергачёв подошёл к нему.

– Семён Семёнович, ты как? Держись, надо взять себя в руки. Вам ещё Марию Васильевна поддержать надо. Без вас она не выдержит. – Семён кивнул, он все понимал, но что-то не давало ему вернуться в реальность – шок, страх, ужас или… Он медленно повернулся и посмотрел на Машу. Да у Анны вся жизнь была загадкой и смерть такая же.