I

Вот я закончил свой очередной путь. Последнее жгучее чувство сделало все вокруг совсем неважным. Меня уже не было, осталось только сизое облачко, которое никто не видел.

Пес во дворе сорвался с цепи, вырыл под воротами яму. Немного посидел, высунув язык, ожидая пока я к нему пристроюсь на спину. И быстро потрусил на кладбище.

Я сошел возле знакомой ограды, но уже в виде бледного призрака. Зашел на кладбище. Советские окрашенные эмалью кресты, даты на табличках и родные имена.

На ограде сидит старичок cтранно малого роста. Черные кудрявые волосы спутаны с бородой, что видно лишь край глаз.

Он окликает меня. Подхожу и сажусь рядом.

– В добрый путь, молодчик! Только будешь теперь девицей в новом воплощении.

Закашлял. Стал возиться с карманами. Мне не оставалось ничего кроме как встать:

– Я наверно пойду, – хотелось поскорее скрыться от этого ненормального.

– Куда ты пойдешь?

– А, действительно. Куда?

– Вот я и скажу куда, дубина ты стоеросовая.

Старичок еще повозился с карманом, затем на раскрытой ладони показал четыре гальки размером с большие фасолины. Беря их по очереди, переворачивал. На каждой нарисована цифра. Зеленая семерка, фиолетовая двойка, еще семерка, но уже оранжевого цвета. А на четвертом камушке почти все было стерто.

– Как же так, – затряслась смоляная борода, – совсем ничего не видно!

Сжалась ладонь с камнем, кулак странного дедули стал багрово красным, как будто металл раскалился. Так продолжалось несколько минут. И я не смел больше его перебивать, замер.

Ладонь стала привычного цвета и раскрылась. Тогда я заметил, что на ладони совсем нет линий привычных для нас. Галька выбелилась, и на ней свежей краской проступала красная цифра семь.

– Ну вот теперь складно, да ладно. Все, шуруй отсель. Чего смотришь? Будешь идти вперед и вперед. Солнце ждет.

Даже не думая ослушаться, я пошел. Дорога, камни не чувствовались под ногами. Старичок меня окликнул второй раз. Я обернулся, а он сказал, что я все забуду, но эти цифры мои помощники навек. И не важно буду помнить их или нет.

Шаг за шагом, солнце все сильнее слепило меня, потом совсем поглотило. Каждый эфир моего существа прогрелся. Белые лучи отнесли меня на обратную сторону луны и наказали мирно остывать, ждать своего мгновения.

Дни и минуты никак там не присутствуют. Просто перебираешь камень за камешком. Они все серые, одинаковые. Рядом другие души переговариваются.

– Ох, и жарко же на солнце. Явлюсь и непременно уеду к снегу.

– А я не поеду никуда. Эта езда, перемещения порядком меня утомили.

– Что ты там в пыли возишься?

Почти не обращаю внимания на разговоры вокруг, но ответить нужно:

– Здесь камни – осколки. А мне показали округлые красивые камешки с цифрами. Явлюсь и отыщу их!

– Вот глупый. Нам всем показывали. Что доброго-то в камнях? Хоть пирамидкой, хоть квадратиком. Камни и камни.

Соседи по луне захохотали, я притих, но от своей идеи не отказался.

Луна вмиг пропала.

Жгучее чувство пришло вновь. Только теперь ощущался холод, жесткие пеленки и какая-то слизь в носу мешала дышать. Потому я истошно кричала.

II

Однажды для меня наступил совершенно особенный день – 32 января. Я подумала: "А почему после наступления 31 января, затем нужно считать следующий день как 1 февраля. Всё заново?"

С того дня моя жизнь пошла совсем иначе. За 32-м января пришли 33, 34, 35 и 77 января, и далее.

В первую очередь хочется сказать, что всё не изменилось по мановению руки джина. Многие дни до сих пор становятся для меня преодолением. Чаще всего преодолением застарелых скрипучих движений.

Порой уже с утра мир сыпет изобильными подарками, улыбками людей со всех сторон.

Но бывают дни, когда я заставляю себя сделать хотя бы половину зарядки, выпить стакан воды с лимоном хотя бы с утра, не спорить с близкими хотя бы половину из возможных вариантов. И всё же это уже совсем другая история, чем была со мной в детстве, юности, замужестве.

В моём окружении нет никого, кто не хотел бы изменений. Даже в достатке, кажущемся со стороны, в процветании люди умудряются скучать и сетовать на то, что несправедливость наступает на пятки.

Такой была и я. Я вышла замуж, родила дочь. Мне казалось будет несправедливо, если я не смогу родить ещё, не смогу вновь испытать все те ощущения. И это стало для меня идеей Х с огромным преодолением и страстными молитвами.

Очень хотелось партнерских отношений, хотелось роста семейного дохода. Но первые серьезные отношения развалились. И другие попытки были не лучше. А когда я встретила человека, который уже настроился исполнить мою мечту и выстроить семейный бизнес… Мне это уже не казалось таким заманчивым.

Какую же роль здесь сыграли цифры?

Близнецы родились 31 января. Через год я развелась. Ещё через два – пришло то самое озарение, что считать дни можно иначе.

Из тех первых новых дней некоторые вещи я оставила только лично себе. Это такие маленькие чудеса, которые случаются с каждым, кто меняет своё мышление. Но они навсегда остаются золотыми монетками в сундуке впечатлений и радуют своим сиянием, дают силы идти дальше.

Всё же некоторыми чудесами поделиться хочется. Именно для этого пишут книги. Произвести впечатление поможет домовой ЛяЛис, который с цифрами совсем не связан, но привязывает меня ко всем сплетениям жизненного хода.

III

Мой дед по маминой линии был озлобленным, обидевшимся на судьбу сибиряком. Был ли как-то связан с ведьмаками не знаю. Каковы вообще родовые корни? Неизвестно. Знаю, в молодости он бабушке житья не давал. От него мы унаследовали только чернявого домового. В детстве он приходил ко мне в облике черного кота.

Мне было лет 12. Пол ночи сон был спокойный. Потом пришло дремотное состояние. Сквозь марево сна чувствую лежит на моей груди черный кот. Вижу очертания, ощущаю тепло. Но чем больше просыпаюсь, тем ощущение меньше и совсем пропало.

И я лежу в оцепенении, смотрю на окно и думаю: В доме нет кота… Ни то что черного, совсем никакого.

К слову сказать, коты любого другого окраса уходили или заболевали. Дольше всех у нас прожила только черная кошка.

После того случая мой энурез прекратился, который не могли вылечить врачи и бабки со свечками.