Дальше… Надо было осторожно действовать с этой конторой по вербовке и нельзя было в разговоре с Хаяси сразу упоминать о компроментирующих документах. Какой я осел! Конечно, после этого надо было ожидать нож в спину! А Марсель беспокоилась…

Да, многое надо исправлятьНадо весь метод работы изменить, в первую очередь до конца использовать Марсель. Неужели мне, воспитанмику лучшей в мире разведывательной школы, не удасться перехитрить девчонку! Хотя она мне и очень нравится, но если отбросить все сентиментальности, то это только поможет делу. И где она сейчас. Что с ней. А есть все-таки хочется все сильней. Думать уже не хотелось. Голова устала от мыслей… Наконец — то!..

Дверь отворилась и вошла сестра… Увидев мои открытые глаза она улыбнулась…

— Как вы себя чувствуете. — голос у нее был приятный и нежный…

Она снова проверила мой пульс и сунула мне под мышку градусник.

— Почему я здесь. Что со мной случилось. — нетерпеливо спросил я. Медсестра улыбнулась. Положительно, это была очень симпатичная японка.

— Не так много вопросов сразу!

Она говорила по-английски с легким акцентом, смешно выговаривая грудные слова. Мне она нравилась. Надо попытаться привлечь ее к делу. Может пригодиться…

— Вы не ответили на мой вопрос, — капризно сказал я, — можете говорить по японски. Я немного понимаю…

Польщенная девушка улыбнулась.

— О… господин…

— Меня зовут Анри. Анри Ландаль..

— Я знаю, — сказала девушка и покраснела.

— А как вас зовут? — спросил я в свою очередь, переходя на японский язык.

— Кито…

— Кито-сан… Вы очень хорошая девушка и очень красивая…

Сестра покраснела от удовольствия и поклонилась…

— Вам нельзя много говорить, господин, — сказала она…

— Анри, — поправил я.

Девушка замялась и повторила.

— Господин Анри, доктор запретил…

— Хорошо, Кито-сан, еще только пару вопросов, — и не давая ей опомниться, я быстро спросил:

— Давно я здесь?

— Четыре дня.

"Здорово же меня отделали" — подумал я.

— Что со мной произошло?

— Вас ранили.

— Куда? — нетерпеливо спросил я.

— В спину.

Лицо у девушки было испуганное.

— Неужели?

— Да, и рана очень опастная. Вам нельзя разговаривать.

— Как я сюда попал?

— Вас привезли.

— Кто? — нетерпеливо спросил я.

Девушка замялась…

— Кто?

— Полиция… Но вам…

— Еще один вопрос моя милая Кито-сан, и я буду нем как рыба. Что это за больница?

— Это военный госпиталь, — после некоторого колебания ответила она.

— Он охраняется?

Девушка отвернулась.

— Кито-сан очень прошу вас ответить на мой последний вопрос.

Девушка испуганно посмотрела на меня и прошептала:

— В коридоре стоит часовой.

"Все ясно… Конечно, так и должно быть. Неприятности, как из рога изобилия.

— Большое вам спасибо, Кито-сан! Дайте вашу руку.

Она нерешительно протянула мне свою маленькую, как у девочки, руку. Я с трудом поднес ее к своим губам и поцеловал.

Кито испуганно отдернула руку и покраснела. Она была очень хороша в этот момент.

— Так нельзя, господин…

— Анри, — перебил я ее…

— Анри…, - повторила она чуть слышно. — Мне очень попадет, если узнают, что я отвечаю на ваши вопросы, — шепотом добавила она.

Я одобряюще улыбнулся и прижал палец к губам…

— Могила! — подмигнул я ей…

Она уже улыбалась.

Я вспомнил, что очень голоден и жалобно взмолился:

— Надеюсь меня лечат не для того, чтобы уморить с голоду.

Кито засуетилась. Ее приветливое лицо приняло заботливое выражение и она, поклонившись, вышла…

"Пожалуй, она пригодится. Хороша девчонка." — подумал я. Во мне проснулось желание. Мысленно я раздевал Кито, и разглядывал ее нагую. Когда я представил ее на коленях с раздвинутыми бедрами и высоко поднятым задом у меня началась эрекция члена, правда, еще слабая и неполная, но такая приятная, что на минуту я забыл мучившй меня голод.

Дверь снова отворилась и вошел высокий японец в белом халате и такой же шапочке. За ним показалась Кито, которая толкала перед собой небольшой, уставленный едой столик на колесах.

Высокий японец, очевидно врач, взял мою руку и нащупал пульс. Кито подала ему термометр. Мельком взглянув на него, врач вынул из кармана стетоскоп, откинув одеяло, приложил прибор к моей груди. Он долго выслушивал меня, потом спросил на чистом английском языке:

— Вы разговариваете по-японски?

— Нет! — что-то мне подсказало дать отрицательный ответ.

Я взглянул на Кито. Она чинно стояла опустив глаза вниз.

Доктор хмыкнул и попросил повернуться меня на бок… Превозмогая боль, я сделал попытку, но неудачно. Доктор прикрикнул на Кито по-японски:

— Что же вы стоите?

Кито торопливо принялась мне помогать. Морщась от боли, я попытался улыбнуться ей, но она с испуганным лицом смотрела только на доктора. Тот приказал переменить повязку и разрешил накормить меня.

Выслушав меня еще раз, доктор медленно, с расстановкой сказал по — японски Кито не спуская с меня глаз:

— Сестра, не отказывайте ему ни в чем. Ему осталось жить всего несколько дней.

Страшным холодом охватило меня вдруг, но тут же быстрая, как молния мелькнула мысль:

"Ловушка!"

Я медленно закрыл глаза как очень усталый человек, ни единым движением не выдал того, что понял слова доктора.

"Вот так проверочка!" — думал я. "Чуть не попался. Надо быть на чеку. И как можно быстрее бежать отсюда. Интерестно, скажет ли Кито, что я понимаю по-японски? А может быть, она тоже ловушка? Но вспомнив ее чистые глаза и застенчивое личико, я отбросил эту мысль. Открыв глаза я обратился к доктору:

— Доктор, скажите, мне дадут поесть?

— Сейчас вас накормят. Будьте осторожны вы очень ослабели…

— Простите, доктор, но где я нахожусь и что со мной?

Доктор спокойно ответил:

— Вам нельзя много разговаривать и волноваться. В свое время вы узнаете все.

Доктор, сунув стетоскоп в карман, направился к двери, бросив по ходу Кито по-японски:

— Никаких вопросов и ответов. Ясно?

Кито молча поклонилась. Доктор вышел.

Я посмотрел на Кито, как она хлопотала у стола и молчала. Молчал и я. Подкотив столик поближе к кровати она взяла тарелку с бульеном и уселась на край постели. Как маленького начала кормить меня с ложки…

Я смотрел на нее влюбленными глазами до тех пор, пока ложка не оказалась у моего рта.

— Скажите, Кито-сан, вы с самого начала ухаживали за мной? — спросил я по-японски.

Бедняжка чуть было не опрокинула тарелку.

— Прошу вас господин не говорить по-японски, — умоляюще пролепетала она…

— Хорошо не буду. А доктор сказал правду, что мне осталось жить всего несколько дней? — перейдя на английский, шопотом спросил я.

Кито отрицательно покачала головой.

— Он вас проверял, — шепнула она. — Он очень злой человек, и если он узнает, что вы говорите по-японски, и я это скрыла, то меня посадят в тюрьму.

Я поспешил ее заверить, что никто и никогда не узнает нашу тайну.

Тут же я попросил ее достать и принести мне одну-две тетрадки и карандаш…

"Попытаюсь," — подумал я, — "подробнее записать все, что произошло здесь и в кафе. Без этого, пожалуй, я не смогу как следует обдумать свои промахи и наметить наиболее правильную линию поведения. Это конечно опастно, а здесь особенно, но кто знает, сколько прийдется здесь лежать и чем другим я смогу заняться в длинные-предлинные, тоскливые ночи и дни?… Попытаюсь… И писать буду неясно, значками, после перепишу…"

— Хорошо. Принесу, — просто сказала, даже с охотой ответила она на мою просьбу и добавила:

— А вы рисуете?

— Как вам сказать… — заметил я.

— Все письма проверяются, — многозначительнозаметила она.

— Я понимаю… Да, я буду рисовать.

— Хорошо…

Продолжая тихо переговариваться, я закончил свой обед и от всей души поблагодарил Кито.

— Сестрица, вы ангел! Надеюсь, вы мне поможите?