Вот она берет кусочек глины, делает из него шарик. Кидает в уродливого мальчика неподалеку, хихикает.

– Эй! – возмущается мальчик. – Страшила-вонючка!

Элеонора надувает губки. Ей обидно. У себя в шахтерской деревне ее называли маленькой красавицей. А тут, где все дети с рождения привычны к уродству, не могут оценить её миловидное личико. Ведь для них она другая.

Но вот мальчик улыбается ртом без губ, тоже лепит шарик, кидает в ответ. Их окрикивает однорукий бригадир под номером восемьсот пятьдесят один:

– Так! Эля и Дик сегодня останутся без сладкой воды!

– Эй-й-й-й! – возмущаются дети.

Бригадир смеется, подбирает ком глины, кидает в детей. Теперь смеются все. Но смех быстро затихает:

– Дику и Эле по пять кирпичей к сегодняшней норме! Работать!

Дети усерднее ковыряются в глине мозолистыми тощими ручонками. Хорошо хоть сладкую воду не отняли. Кухарка и так больше не делает ложки сахара «с горкой».

Возвращаюсь в реальность. Элеонора… становится податливой. Я чувствую во рту ее язык.

Но еще рано возвращаться из ее мыслей. Погружаю щупальца глубже. Я должен понять, что не так в её рассказе…

«Проматываю» жизнь Элеоноры. Что-то понимаю, что-то не очень. Чужие мысли – сложная материя. В них легко заблудиться.

Вот она работает с глиной. Растёт. В одиннадцать лет пробуждается, и ее берут в отряд разведки клана Фрагор. Она проходит суровые тренировки. Как физические, так и умственные. Ее обучают языкам, математике, биологии. К семнадцати годам она переводится в особый отряд внешней разведки. Ей создают легенду, документы. Внедряют в европейский кластер сначала гражданкой, а потом…

Вижу расплывчатый момент из памяти. Элеоноре рассказывают, как ей повезло. Программисты Фрагора взломали систему учета Вельтешафт, когда те обновляли операционку на резервном сервере. Теперь она может вступить в клан без лишних «формальностей».

Сквозь образы, я слышу, как в реальности Элеонора постанывает, под корень просовывая мне в рот длинный язычок.

Ого, а вот это немного интересно. По тому, что я вижу в ее памяти, она девственница. Ей больше тридцати, но она так и не успела познать мужской ласки? Неудивительно, что она стала сходить с ума. Женские инстинкты трубят тревогу.

Ныряю обратно в мысли…

Вижу мужчину. Страшного, как атомная война. Его порядковый номер в клане – шесть. Он очень значимая фигура и считается главой внешней разведки.

– Эля, слушай меня, – хрипит шестой. – Сегодня, ты отправишься к «чистым». Станешь у Вальтов младшим кадетом в отделе по особым делам. Если будешь стараться, рано или поздно, тебя повысят и посвятят в то, что называется пазлы… Эля, ты слышишь? Эля?…

Картина меняется. Тот же хриплый голос, но много лет спустя. Похоже, Элеонора переговаривается с ним по телефону:

– Почему ты не помогла Гэкару? Ему пришлось связаться с беглыми филзели. И они наследили. Располовинили его брата и чуть не убили самого мальчишку. Мы отправили семнадцатого Гэкару на помощь, но все закончилось катастрофой. О чем вы вообще думали?

Голос басит гневом и спокойствием одновременно.

– Шестой, я помогла Гэкару сбежать из школы, этого недостаточно? Вы хотите, чтобы всё мое дело пошло под собачий хвост?

– Я велел тебе покинуть школу. Ты там больше не нужна.

– Но почему, черт бы вас побрал?! Я так близка. Пазлы почти в моих руках.

– Следи за языком, Эля! Мы не считаем, что ты близка. Ты переводишься из отдела разведки в тактический отдел. Немедленно возвращайся.

– Дайте мне еще пару месяцев.

Пауза.

– Зачем?

– Я хочу договориться с Константином Кибой.

– Ты серьезно?

– Да.

– Ты спятила? Ты вообще представляешь, что говоришь? У тебя мозг прогнил в этой школе, и ты забыла, что он сделал?

– И что он сделал? Убил пару придурков, которые угрожали смертью его семье?

– Он лишил нас семнадцати процентов бюджета и влияния в Москве.

– Он может компенсировать это в сто раз больше, если найти к нему правильный подход. Я поставила на него «метку» и знаю, о чём говорю. Если вы сделаете его врагом, то он лишит вас не только бюджета. Он пройдется по всем вам, как цунами, чертов ты глупец. Ваши уродливые бошки он насадит на пики вдоль границ всего российского кластера.

Хриплый голос становится угрожающим:

– Ты рассуждаешь, как вспыльчивый ребёнок, Эля. Он всего лишь мелкий выскочка. Один против всех. Рано или поздно удача его подведёт. Это неизбежный конец для таких, как он.

Элеонора злится:

– Да поверь ты мне хоть один раз! Я отдала вам всю свою жизнь! Делала, что требовалось! Я сделала для Фрагора столько, что позавидует весь отдел разведки! Первый раз я прошу довериться мне! И что получаю?!

Тишина становится гнетущей. Наконец шестой вздыхают:

– Хорошо. Я дам тебе шанс, Эля, и поговорю с Троицей. У тебе два месяца. Но если ты провалишься, то я ничего не смогу для тебя сделать. Ты останешься одна и, возможно, сама станешь головой на пике. Тебе всё предельно ясно? Ты готова пойти на это?

– Готова.

Тишина. И почти сочувственный голос шестого:

– Делай, что должна, Эля. И осторожнее с Вальтами. На тебя стали обращать внимание больше, чем следует. Запросы на твое личное дело поступают отовсюду. До связи и… Удачи.

Гудки.

Ментальные щупальца аккуратно покидают просторы разума Элеоноры. Я узнал достаточно. Ее слова подтверждаются мыслями. Надо же, она и правда жила в радиоактивных областях и выжила, хоть это немного и подкосило ее здоровье. Но главное, что гены отца работали.

Вернувшись в реальность, я немного… прифигеваю. И это мягко сказано. Похоже, что я так увлекся разумом, что забыл про собственное тело и реальность.

Я лежу на койке, на спине. В рубахе, обнаженный ниже пояса.

Элеонора, постанывая, ритмично подпрыгивает на мне. Мои руки задрали ей халатик и держат за талию, помогая не свалиться. Ее нижняя часть не работает, но это нам не мешает. Я направляю её, опускаю руки ниже, на ягодицы, сильно сжимаю. Стон удовольствия Элеоноры ласкает слух. Приподнимаю, опускаю. Приподнимаю, опускаю.

Во имя Шиилы… Как это произошло?!

***

В комнату отсталых для аристократов я вернулся ближе к полуночи. Несмотря на свою неопытность, Элеонора оказалась довольно раскрепощенной женщиной. Не стеснялась всяких… изысков близкого контакта. Всеми, так сказать, средствами. Три века живи – столько же удивляйся женским фишечкам.

Перед уходом из палаты, я подошел к Сергею и рассказал, о том, что по коридорам шляются всякие мутные личности. Он сделал вид, что не поверил, но всё-таки поставил у дверей Элеоноры двух стражей. Надеюсь, хоть так до нее не доберутся.

С Элеонорой мы и правда смогли договориться. Она первый человек в этом мире, которого я так хорошо просканировал и узнал. Она не глупа, но последнее время устала, а значит стала совершать ошибки. Взамен на ее всестороннюю поддержку в школе, я пообещал, что не буду строить ей козни, прикрою в рамках разумного и подумаю насчет прямой помощи с пазлами. Несмотря на ее уверенность в благих намерениях Фрагора, я в них сомневаюсь. Не хочется, чтобы власть над эфиром доставалась совсем уж отморозкам. Вальты хотя бы знают, что такое дисциплина, порядок и дипломатия. Но и у этих рыльце в пушку.

Эх, хорошо бы, если бы я самостоятельно смог собрать все пазлы. Но я реалист. Понимаю, что с такой конкуренцией мне тяжело играть в одиночку. Пожалуй, эта партия – самая сложная из всех, в которые мне доводилось играть даже в Варгоне. Заполучи я все пазлы только в своих руках, то натравлю на себя всех. И даже если я каким-то чудом верну свою былую силу, то не справлюсь с таким давлением. Меня сожрут с потрохами. Ни один гений не справится с миллиардом даунов. Кто-то из них превзойдет его просто на удаче.

А еще и этот Монтано…

Кстати, Ли мне так и не перезвонил. Он висит в моих мозгах острой занозой. Если Патрик на виду, то этот просто испарился, зная обо мне и Варгоне больше, чем я предполагал. И вот как его теперь искать?