Снег летит в лицо, а мороз пробирается под распахнутое пальто, которое я так и не застегнула. Выпрыгнув из такси, Адам решительно тащит меня к родительскому дому, а я только и могу думать о том, что это самое неподходящее время для такого знакомства.

На мне даже нет нижнего белья.

Сегодня я планировала танцевать до упаду в своих мегаудобных каблуках и ультратонком серебристом платье. А после полуночи в день рождения Адама сообщить ему шепотом, что на мне нет трусиков.

Но по дороге на вечеринку Адаму внезапно позвонил отец, и он, к моему шоку, попросил таксиста развернуться. И вот теперь я пытаюсь устоять на заснеженном тротуаре на восьмисантиметровых каблуках перед элитным жилым комплексом, думая о том, что собираюсь знакомиться с родителями парня, будучи при этом без трусиков.

– Может, в другой раз? – кричу я.

– Нельзя! Отец приехал! – перекрикивает в ответ метель Адам. – Черт его знает, сколько времени он пробудет в Москве на этот раз, а я хочу, чтобы он познакомился с тобой! И еще мне обязательно нужно поговорить с ним о делах.

Портье сразу узнает Адама и без проблем распахивает перед нами тяжелые дубовые двери, легко пропуская нас в фойе, больше похожее на холл отеля, чем жилого дома. Мы несемся к хромированным лифтам, и как только за нами закрываются двери, Адам прижимает меня к себе и целует, пробираясь ледяными пальцами под пальто.

– Замерзла?

Я киваю, пока Адам прижимает меня к себе и целует, глядя на нас в многочисленных отражениях. Он любит смотреть, поэтому у него зеркала даже на потолке в спальне. Но я очень надеюсь, что он не обнаружит свой подарок прямо сейчас.

– Хочу, чтобы отец увидел, какая ты у меня красивая, – шепчет Адам, пока его руки скользят по моему телу. – Знаешь, моему отцу постоянно не нравились девушки, с которыми я его знакомил. Говорил, что я выбираю только недалеких и легкодоступных. Хочу увидеть его лицо, когда он познакомится с тобой!

Адам смеется, а мне вот совсем не до смеха. С ужасом смотрю на свое отражение в начищенных до блеска зеркалах.

Короткое блестящее платье на тонких лямках чересчур вызывающе обнажает бедра. По ярко-красной помаде, чуть размазанной из-за поцелуев, никак не догадаешься, что последние полгода все свободное время я провожу в библиотеке университета. Волосы взъерошены метелью и выглядят так, будто я занималась сексом вплоть до выхода из дома. Не скажешь, что я убила два часа времени на укладку, надеясь добиться небрежных кудрей.

И в довершение всего на шее желтеет почти сошедший с кожи засос, который мне едва удалось замаскировать тоналкой.

Недалекая и легкодоступная – сейчас я именно такая.

– Может, не надо меня сейчас знакомить с твоим отцом? Может, завтра?

Или никогда? А там и жуткий отец снова уберется в Северную столицу, кажется, в основном он живет именно в Питере, а не Москве.

– Я сейчас не одета для такого знакомства, Адам.

Не хочется портить ему сюрприз, поэтому я не могу сказать прямо о деликатной ситуации. К тому же я ведь знаю Адама, он будет только рад при каждом удобном случае подразнить меня. Пусть остается в неведении. Пока.

– Ты в любой одежде прекрасна, Саш… Но мне очень нужно поговорить с ним именно сегодня. Не знаю, сколько времени он еще проведет на этом континенте, но, боже, Саша… Если бы я только мог закончить побыстрее с делами…

Его пальцы сжимают мои ягодицы через платье, и сейчас он как никогда близок к тому, чтобы самостоятельно добраться до своего подарка, но в этот момент лифт останавливается. Фух.

Из лифта Адам вывел меня за руку и подвел к единственной двери на этаже. Ждать долго не пришлось. Нам открыла брюнетка с ярко-красными пухлыми губами, и прежде всего она с недовольным видом уставилась на меня, но потом наконец-то заметила Адама.

– О, Адам! Какой сюрприз. Привет.

Похоже, отец Адама не счел нужным предупредить ее о том, что ждет сына в гости.

Для матери Адама она слишком молода, а еще слишком ревниво сканирует меня с головы до ног, пока Адам помогает с пальто. Ее дыхание сбито, а на щеках горит воинственный румянец.

Сначала мне почему-то кажется, что мы помешали старичкам зажечь этой ночью, прервали ее горячие поцелуи с отцом Адама, ведь он только вернулся в Москву. Может быть, он даже не всегда способен на такой подвиг и принял по такому случаю какую-нибудь специальную таблетку, которая значительно улучшает настроение мужчинам в его возрасте. Но поджатые губы и хмурый вид брюнетки исключают всякую романтику.

Похоже, она недовольна не тем, что мы помешали их романтическому вечеру после долгой разлуки. Мы просто пришли в разгар ссоры. Потрясающе.

– Это Саша, моя девушка. Давно хотел познакомить ее с отцом, да все не было случая. А это Алена, девушка моего отца.

В ответ Алена едва заметно кривится, как будто рядом пробежала мышь. Не нравится быть чьей-то девушкой в таком возрасте, понимаю. Ей ведь уже около сорока? Ужас.

Она была в красивом и очень дорогом красном платье, с такой же небрежной, как у меня, укладкой, которая, должно быть, отняла еще больше времени. Ее расфуфыренный внешний вид и дорогущие украшения наводят на мысль, что они с отцом Адама тоже не собирались сегодня сидеть дома, но по какой-то причине задержались. Может быть, как раз из-за ссоры.

Следую за Адамом в просторный белый холл, обставленный мягкой белой мебелью, огромными зеркалами в золотой раме и неживыми золотыми цветами. Без верхней одежды чувствую себя неуютно и снова жалею о том, что остановила свой выбор именно на этом платье.

Тонкая ткань приятно скользит по телу, но без белья ощущаю себя почти что голой. Вот бы закутаться в какой-нибудь мягкий плед с головы до ног, но в безупречном дизайнерском интерьере все, на что я могу рассчитывать, – это только шкура белого медведя, растянутая на блестящем, как ледовый каток, полу.

Неужели настоящая?

– Отец его сам застрелил, – перехватывает мой взгляд Адам.

Это не прибавляет очков отцу Адама в глазах такой ярой защитницы дикой природы, как я. И Адам это понимает.

– На самом деле он очень много помогает животным, – пытается реабилитировать он отца в моих глазах.

Ну да, истребляя вымирающие виды.

– Приятно познакомиться, Саша.

Алена наконец-то эволюционировала от ревнивой амебы до гостеприимной хозяйки и даже решила заговорить со мной. Впрочем, это все, чего я достойна, судя по тому виду, с каким видом она еще раз оглядывает мои голые ноги.

– Пойду расскажу твоему отцу. Он будет в восторге, что ты приехал, Адам.

Алена процокала на своих наверняка настоящих «лабутенах» куда-то вглубь ледяной пещеры, которая совсем не похожа на жилой дом. С каждой секундой все тяжелее надеяться на то, что люди, которые живут здесь, вообще способны оказать мне теплый и радушный прием.

– Хочешь шампанского? – улыбнулся Адам, словно читая мои мысли. – Садись, Саш. Не нервничай, это всего лишь мой отец.

Он указал на белые кожаные кресла, а сам отправился к стойке возле самого настоящего бара, заставленного десятком алкогольных бутылок.

Я снова поежилась в своем слишком тонком платье, и чертова лямка не упустила случая, опять сползла с плеча.

Адам разлил шампанское по бокалам и протянул один мне.

– За нас! – Он улыбнулся и осушил свой бокал залпом. – Какая же ты красивая, – пробормотал он, скользнув взглядом по моему абсолютно голому плечу. – Тебе так идет это платье.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня. А еще Адам не стал терять времени, моментально накрыл ладонью грудь.

И тогда же раздалось надменное покашливание.

Мы моментально отпрыгнули друг от друга.

– Отец! – улыбнулся Адам как ни в чем не бывало.

В огромную гостиную с панорамными окнами следом за Аленой вошел мужчина. Его высокомерный сапфировый взгляд только на миг прошелся по сыну, но надолго остановился именно на мне.