– Но что вы в них носите? – Он в недоумении залез внутрь и потряс сумочку. – Туда же не влезет ни нож, ни пистолет.

– Баночку с кремом, гребешок, платок, ключи от шкатулки, кошелечек с мелочью…

– То есть вы берете один мешочек и кладете его в другой мешочек? – удивленно спросил Энджел. – Но зачем?!

Маргарет поманила его поближе и, когда он доверчиво к ней подался, прошептала:

– Потому что на женском платье нет карманов. Совсем! Только тс-с-с-с, этого никто из мужчин не знает, вы первый.

Судя по физиономии Редферна, это действительно стало для него таким открытием, что мисс Шеридан не выдержала и расхохоталась. С одной стороны, ничего удивительного – исходя из его вопросов, живых женщин здесь давно не было, но с другой… она слегка порозовела. Довольно часто, когда Энджел возвращался домой, Маргарет, встречая его, улавливала запах женских духов и вообще женщин. Это ее смущало, тем более что Энджел старался держаться от нее на расстоянии, пока не принимал ванну у себя, и девушка никак не могла понять, в чем же тут дело.

– Ну да ладно. – Наставник бросил ридикюль на столик. – Сегодня вы обработали мишени так основательно, что будем считать поход в театр заслуженным.

– В наш театр? – забеспокоилась Маргарет. – Но я не могу, меня же там увидят!

– Не волнуйтесь, – презрительно отозвался Энджел, – я отведу вас не в ваш театр, а в хороший.

Девушке стало обидно, но возразить она не успела.

– Авентинская опера, – промурлыкал Редферн, сладко потягиваясь и насмешливо щурясь на воспитанницу.

– Опера?! – простонала Маргарет. – Опять?! Я еще не оправилась от прошлого раза! Подождите, – вдруг встрепенулась она, – мы поедем в Авентин? А можно мы потом пойдем в Сан-Пьетро? И к руинам? И в капеллу с Мадонной, и к термам, и в Пантеон, и на Арену, и…

– Неужели вы настолько прилежно учились?

Девушка закусила губу. Энджел сел, сурово на нее посмотрел и вопросил:

– Как можно не любить оперу?

– Но там все время так визжат и воют гнусными голосами, а…

– Гнусными?

– А я совсем не успела посмотреть Сан-Пьетро! Мы были только на площади, ну пожалуйста!

– Маргарет, вы канючите.

– Извините, – пробормотала девушка, опустив голову.

Она заметила, что его голос смягчился, и понадеялась, что все-таки избежит оперы. В прошлый раз Маргарет чуть не умерла за три часа непрерывной пытки адскими звуками. Энджел погладил воспитаницу по щеке и подцепил пальцем ее подбородок. Мисс Шеридан робко улыбнулась – сердитым наставник не выглядел.

– Впрочем, у меня накопились кое-какие дела в Иларе, и вы поедете в Авентин со мной на три-четыре дня. Вы же, в конце концов, настолько освоили алхимию, что пришлось вставлять стекла в лаборатории.

Маргарет густо покраснела.

– Лучше бы вы делали так почаще, а то после вас обычно такой порядок, словно вы вообще ничему не учитесь. Где взрывы, где разрушения, где явление дьявольских тварей? Ладно, идите в библиотеку за путеводителем Эрмина по святому городу, заодно возьмите в моей гостиной с камина три книги и отнесите в секцию N, шкаф семнадцать, девятнадцатая полка.

Девушка перебралась через длинные ноги наставника и вышла из комнаты, но уже на пороге обернулась – Энджел схватил «Львов престола» и принялся жадно листать. Он бы ни за что не признался в таком постыдном падении, сколько бы раз Маргарет его за этим ни подлавливала.

Библиотека вызывала у мисс Шеридан и благоговейный трепет, и горькие сожаления – даже если бы она поселилась среди стеллажей, ей бы за всю жизнь не удалось изучить и десятой доли всех этих сокровищ. Около каждого шкафа, уходящего под потолок, был подъемник с корзиной для книг, там и сям парили летающие лампы, а библиотечный каталог, если бы его напечатали, не смог бы сдвинуть с места даже цирковой силач.

Маргарет добралась до шкафа 17 в секции N и села в подъемник. Он доставил ее к полке 19, однако, расставляя на ней книги Энджела, девушка заметила какие-то странные вмятины на стене под самым потолком. Их загораживали книги на последней, двадцать второй, полке. Маргарет подогнала подъемник выше, рискованно высунулась из него, опираясь коленом на полку, и направила лампу к вмятинам.

Из-за томов выглядывало полустертое изображение: пара тигриных морд и дуга в виде ленты с надписью. Маргарет вылезла на полку (хотя Энджел страшно ругался, когда заставал ее за этим), заклинанием счистила пыль с надписи и прочла: «Fortitudo mea est in ira mea» – «Моя сила в моей ярости». Тигры с оскаленными клыками будто предлагали усомнившемуся подойти поближе и проверить. Девушка осторожно вынула книги, чтобы открыть остаток рельефа, и поняла, что это был герб. Но нижняя его часть почти совсем стерлась, и Маргарет не смогла разобрать фамилию тех, кто выбил на своих щитах этот девиз.

Мисс Шеридан вернула все на место и сползла в подъемник. В библиотеке была секция с генеалогическими справочниками – девушка любила смотреть в них картинки и читать на латыни забавные истории о выдающихся представителях знатных родов. Но, к удивлению Маргарет, в секции не нашлось ни одного справочника по риадской знати или аристократии Дейрской империи. Может, Энджел их читает и унес к себе? Но тогда они должны отражаться в каталоге. Девушка вернулась к дверям, к конторке, на которой лежала большая пластина из обсидианового стекла, и приложила ладонь к прямоугольнику в серебристой рамке под ней. Пластина засветилась.

– Генеалогический справочник, – сказала Маргарет.

В обсидиане появился длинный список, и мисс Шеридан стала прокручивать его в поисках нужных томов, но их там не оказалось. Девушка присела на высокий табурет и недоуменно нахмурилась. В библиотеке хранились даже генеалогии мазандранской и халифатской знати, но почему не было дейрской и риадской? Мисс Шеридан несколько раз попробовала переформулировать вопрос, но ничего не добилась. Она зарисовала по памяти тигриные морды, записала девиз и вспомнила наконец про путеводитель Эрмина.

– Энджел, – сказала Маргарет, вернувшись к себе; наставник отбросил «Львов престола», как горячую картошку, – а где в библиотеке генеалогии нашей знати?

– Зачем они вам? Ищете там благородных пращуров?

– Нет, откуда они у меня? Там красивые картинки и смешные истории.

– Вы только что очень сильно оскорбили всю континентальную знать, – усмехнулся Энджел. – Они-то думают, что это их великие гербы и подвиги легендарных предков.

– А все-таки где они? – с любопытством спросила девушка. – Ну, генеалогии нашей аристократии? Вы ее читаете?

– Нет. Наверное, делась куда-то, – равнодушно пожал плечами Энджел, из-под ресниц буравя воспитанницу пристальным взглядом.

«Врет», – подумала мисс Шеридан. Над библиотекой он трясся, как не всякий скряга – над сокровищами. Если бы какой-нибудь том «куда-то делся», Энджел убил бы виновного на месте. В первое время Маргарет дрожала всякий раз, когда брала в библиотеке книги.

– Ладно. – Девушка улеглась на плечо наставника и раскрыла путеводитель. – Что мы будем смотреть?

Энджел, обняв ее за талию, стал неторопливо листать книгу, но Маргарет все еще чувствовала, что он напряжен. Странно. Зачем ему врать? Сказал бы сразу, что генеалогий нет… но почему нет? Может, потому и соврал, чтобы она не спрашивала. Мисс Шеридан усмехнулась про себя. Все равно, пока он днем будет занят своими делами, она успеет съездить в Папскую библиотеку, где хранятся записи обо всех знатных католических семьях и до сих пор ведется тщательный учет их семейных связей, чтобы, не дай бог, не допустить кровосмесительного брака. Удивительно, как кто-то до сих пор морочит себе голову: в Риаде все титулы были отменены, и графы с баронами до недавнего времени являлись для Маргарет такими же вымышленными персонажами из книжек, как вампиры и ведьмы.

«Приедем в Авентин – и все разузнаю», – подумала девушка, сворачиваясь калачиком под боком Энджела.

В Бресвейн было сыро, с моря дул пронизывающий ветер. Бреннон поглубже нырнул в шарф и с тоской вспомнил ласковый блэкуитский сентябрь. Столица с первых же минут порадовала комиссара дождем, холодом и какой-то на редкость промозглой погодой. В порту, где он с Бройдом ждал прибытия фрегата «Кайзерштерн», было еще гаже. Про запах и говорить нечего. Натан окинул взглядом ряды кораблей. До отпуска комиссар оказывался на корабле всего два раза в жизни – по пути в Мазандран и обратно – и теперь был твердо убежден, что нормальный человек добровольно в эту душегубку не полезет.