После переезда в Кинг-Сити мне посчастливилось встретить удивительных людей – друзей, которые стали для меня настоящей семьей. Никогда в жизни у меня не было подобной компании. Эти ребята, вопреки опасностям и трудностям, всегда готовы помочь и поддержать. И вот тому пример: сегодня вечер пятницы, но мы, вместо того чтобы отдыхать и развлекаться, сидим в полицейском участке, переживая за Эйдена.
Пока я благодарю судьбу за прекрасных друзей, я вынуждена сидеть в неудобном кресле среди бежевых стен и ужасного освещения, не в силах сделать ничего, кроме как пытаться игнорировать нарастающую в сердце тревогу.
Спустя некоторое время волнение достигает предела, и я инстинктивно бью Ноа по бедру.
– Ноа! Прекрати!
– Амелия, милая, я знаю, что я неотразим, но сейчас не время и не место для шалостей.
С толикой раздражения я убираю руку с его ноги. В такой напряженный момент мне совсем не до шуток.
Хотя Ноа прекращает свои нервозные танцы, легче от этого, увы, не становится. Что же так долго? Эйден ничего не сделал. Разве его не должны были уже отпустить?
Время как будто замедлилось, вызывая болезненные душевные спазмы. Раздается звонок: это строгие родители Шарлотты напомнили о себе. В ближайшее время за ней приедет старший брат. Родители Чейза переживают не меньше, поэтому он тоже принимает решение вернуться домой. Мы обещаем ребятам держать их в курсе событий.
Сколько часов мы здесь проторчали? Уже десять вечера. Почему суматоха не утихает? Телефон не перестает звонить – у меня уже голова идет кругом! Так хочется повыдергивать шнуры и выкинуть их в окно вместе с телефонами. В прошлый раз я так долго сидела в полиции в тот день, когда меня в третий раз выследил Тони. Мне пришлось прямо из больницы ехать в полицию, чтобы дать показания, которые оказались бесполезны, поскольку он все еще на свободе и ищет меня. Больше всего на свете мне хочется унести отсюда ноги, убежать настолько далеко, насколько это возможно… Но я никогда не оставлю Эйдена.
Проходит, наверное, час или два, когда в холл возвращаются адвокат и Винс… но, к сожалению, без Эйдена. Брайан подходит к ним, чтобы узнать последние новости. Мы тем временем замираем, рассчитывая подслушать разговор. Какое-то время они беседуют с офицерами, после чего адвокат и Брайан уходят, оставляя нас в замешательстве.
Винс, измотанный, но чуть менее расстроенный, направляется в нашу сторону. Мы вскакиваем с мест, готовые засыпать его вопросами.
– Эйдена задержат на ночь, пока не проверят алиби, – сообщает Винс, прежде чем кто-то из нас успевает его расспросить.
– А разве мы не его алиби? – удивляется Джулиан.
Его отец приглашает нас отойти в сторону, желая уединиться от незнакомых людей.
– Тело Грега, сильно избитое, нашли прямо перед домом Эйдена. А еще на месте преступления обнаружили его телефон. Время смерти – приблизительно шесть часов вечера. С четырех тридцати Эйден находился у Мэйсона. Где-то без десяти семь они оба уехали за пиццей, откуда сразу же отправились к Амелии. Камеры перед домом Мэйсона могут все подтвердить. Брайан поехал домой, чтобы забрать записи и передать их полиции.
В полном ступоре мы переглядываемся.
Тело Грега обнаружили перед домом Эйдена? Вместе с телефоном Эйдена?
– Что? Причем тут телефон? Когда мы были у Амелии, телефон был при нем. Я точно его видел, – вклинивается Мэйсон.
– Да не этот. Старый телефон. Тот, который несколько недель назад он потерял на авто… школе… – Я смолкаю, боясь кого-то подставить.
– И каким же образом телефон Эйдена мог оказаться на месте преступления? – негодующе спрашивает Аннализа, хотя никто из нас не знает ответ.
– Да плевать на телефон. Вы лучше объясните, как тело отчима, которого Эйден на дух не переносил, очутилось возле его крыльца? Похоже, его туда перенесли, – размышляет Джулиан.
Винс трет глаза. Видимо, ему никогда не приходило в голову, что в обязанности отца входит работа следователя.
– Эксперты определили, что убийство произошло на территории дома. Тело никто не перемещал.
– Упс, у нашего мальчика проблемы, – гримасничает Ноа.
– Эйден ни в чем не виноват! – выпаливает Аннализа.
– Боже, Аннализа! Я знаю! Я лишь говорю… – Ноа резко смолкает, но сразу же бормочет под нос: – И почему я всегда забываю, что Аннализа – та еще злюка, когда не поспит?
– Ноа прав, – соглашается Винс. – Место преступления, телефон, синяки на теле Грега, свидетельствующие о недавней драке, говорят не в пользу Эйдена. К тому же прошлое этой парочки усугубляет ситуацию. Есть данные, что Эйден ходатайствовал против условно-досрочного освобождения Грега. Можно предположить, что у него был мотив. Даже если у нас и есть алиби, мы должны доказать, что этого достаточно.
Что за нелепость?
– Эйден – один из самых умных и здравомыслящих людей среди моих знакомых. У него лучшие оценки не только в школе, но и во всем округе. Если бы он и собирался кого-то убить, вряд ли бы он оставил труп перед своим домом.
Все кивают с усталой улыбкой, безмолвно соглашаясь с моими словами. Нет, ну серьезно. Нужно быть последним идиотом, чтобы убить человека и оставить труп у себя во дворе. Пусть полежит, пока мы пиццу поедим и фильмы у друзей посмотрим.
Но если Эйден не убивал Грега, тогда кто это сделал? Почему с ним поквитались прямо перед домом Паркеров? Может, кто-то пытался подставить Эйдена? Но зачем? Вопросов, к сожалению, гораздо больше, чем ответов, и от этого мне не по себе. Боже праведный… Что, если им понадобится допросить меня? Такой вариант вполне возможен, ведь во время ареста Эйден находился у меня дома. А если они начнут копаться в моем прошлом? Что они узнают?
– Так, ребята, – объявляет Винс. – Полиция во всем разберется. Эйден здесь точно не задержится. Он просил передать, чтобы вы ехали по домам и ни о чем не беспокоились.
Эйден буквально в тюрьме. Вернее сказать – в полицейском участке (хотя, если учесть наличие решеток, я не вижу особой разницы). Как бы то ни было, Эйден попал в передрягу, но, несмотря на собственные проблемы, он в первую очередь думает о друзьях.
Этот парень с каждой секундой нравится мне все сильнее.
Винс легонько хлопает Джулиана по спине.
– Пойдем, сынок, пора отдыхать. Скоро все образумится. Аннализа, ты сегодня у нас?
Та, кивнув, надевает куртку. Винс тем временем переводит взгляд на остальных.
– Ребята, вас подвезти?
– Да, меня, – отзывается Ноа, оторвав глаза от телефона. – Я, пожалуй, останусь у вас. У меня девятнадцать пропущенных звонков от мамы – я хочу остаться в живых!
Напряженная обстановка и усталость не препятствуют улыбкам.
– Тяжелый случай. Джуди в гневе и правда опасна. – Винс бросает взгляд на нас с Мэйсоном. – Вас, ребята, подбросить?
– Нет. Я на машине, – отвечаю я, опуская тот факт, что не собираюсь уезжать.
Как будто прочитав мои мысли, Мэйсон одаривает меня подозрительным взглядом.
– Я с Амелией поеду.
– Понял. Тогда хорошей дороги. И постарайтесь успокоиться. Я уверен, что все образуется.
Мы прощаемся, и, как только все уходят, я поворачиваюсь к Мэйсону.
– Ты ведь знаешь, что в ближайшее время я не планирую уезжать?
Мэйсон, закатив глаза, снова устраивается на неудобном стуле.
– Еще бы. Я уже предупредил отца, что поеду с тобой, как только все уладится.
Сев рядом с Мэйсоном, я устало откидываюсь на спинку кресла. Если не брать во внимание довольно трудное начало наших с Эйденом взаимоотношений, он всегда был рядом со мной. Он помогал мне всякий раз, когда я в этом нуждалась. Он помогал, хотя я не просила. Он помогал, когда я выводила его из себя или даже проявляла враждебность. Примеров тому бессчетное множество. Например, заметив мои переживания и ничего при этом не спросив, Эйден заставил Итана Мура удалить выложенное в интернет видео. Эйден помогал мне с математикой, чтобы улучшить оценки. А когда Кейтлин и Райан разбили мою машину, он привез меня к Шарлотте, чтобы я поспала, а сам тем временем разбирался с эвакуатором, механиком и ремонтом. Я уже молчу о том случае, когда он выиграл четыре тысячи долларов в гонках с Райаном и отдал их мне. А что самое удивительное – Эйден практически в одиночку растит двух братьев-близнецов! Этот парень – хороший человек с доброй душой. Именно по этой причине мысль о том, чтобы оставить его в этой дыре, кажется невыносимой. Да, он велел нам возвращаться домой и больше не беспокоиться. Но как я могу уехать, зная, что он здесь? Уеду – значит, брошу его (что вдвойне неприятно, если учесть, что он узнал всю правду и даже не испугался).
