— В этом есть смысл, — Северус склонил голову. — И если бы я больше заботился о вежливости, чем о том, чтобы выяснить, что происходит в вашей повседневной жизни, я бы прислушался. Но вместо этого я снова спрашиваю: почему вы так ненавидите готовить?

Гарри стиснул зубы.

«Каждый раз, когда я разговариваю с этим человеком, у меня болит голова. Какое ему до этого дело, чёрт возьми?!»

— Хорошо, тогда я тоже спрошу ещё раз. Разве вам не всё равно?

Северус растерялся.

«Мне не всё равно, потому что об этом попросила Лили, а ты всего лишь ребёнок, и тебе нужна помощь, и я не знаю, что, чёрт возьми, я должен делать, когда ты такой чертовски упёртый и так чертовски пострадал! Я не знаю, ты, нахальный, упрямый мальчишка, так что перестань спрашивать!»

— Потому что, хотите верьте, хотите нет, не всем взрослым нравится видеть страдающего ребёнка. Понимай вы, что для вас хорошо, вы перестали бы спрашивать об этом.

Гарри молча уставился на него.

— Однако вернёмся к вам. Почему вы так ненавидите готовить?

Гарри сверкнул глазами, но ответил:

— Потому что иногда я всё порчу. Нельзя налажать в уборке, например. А готовить труднее.

— А если вы всё испортите…?

— Я предпочитаю этого не делать.

«И это всё, чего ты, чёрт возьми, от меня добьёшься, так что отвали».

— Хорошо, — Северус, наблюдая за языком тела мальчишки, решил какое-то время не настаивать. — Вы свободны.

Гарри вернулся после отработки в свою спальню, чувствуя себя определённо раздражённым, и сразу же отправился в постель, почти не разговаривая с Тео и Блейзом, хотя они видели, как он проходил мимо.

«Просто помалкивайте сейчас: я не хочу откусить вам головы».

***

На следующий день Гарри проснулся поздно, выглянул наружу и застонал. Это был чудесный день из тех, что скоро исчезнут, — тёплый и светлый, и лишь легчайшее пушистое облачко таяло в синеве. Переодевавшийся рядом Тео, услышав стон Гарри, подошёл и тоже выглянул в окно.

— Что плохого в хорошем дне?

— Ничего, просто всё трещит по швам. Иди развлекайся — поплавай, может, или на метле полетай. Сегодня идеальный день для этого, и все дети любят гулять на улице в эти последние прекрасные тёплые дни лета, прежде чем наступят чёртовы холода! — с фальшивой жизнерадостностью выдал Гарри.

— Это ты о чём? — спросил Блейз, вставая за спиной Гарри.

Гарри повернулся к нему.

«Это не их вина».

— Не обращайте на меня внимания. Серьёзно. Идите развлекайтесь. Сегодня суббота, и это здорово, — Гарри изо всех сил старался, чтобы в голосе не прозвучала горечь.

— Понятно, — удовлетворился ответом Блейз. — Полный отстой.

— А я, чёрт возьми, уверен, что нет! Что плохого в прекрасном дне?

— Да ладно тебе, Тео. Я никогда в жизни не встречал более хаффлпаффного слизеринца. Неужели непонятно, почему Гарри настолько расстроился из-за того, что сегодня такой хороший день?

— Оу! Ну… ты хочешь подложить что-нибудь мягонькое в кресло Кусачки или что-то в этом роде?

— Нет. — Терпение Гарри иссякло. — Я хочу выйти на улицу.

«И я не могу… Но почему?»

Гарри направился к двери.

— Куда ты собрался?! — спросил Тео.

— Подожди, — попросил Блейз. Гарри остановился и повернулся к нему. У Блейза всегда была голова на плечах. Как и Гермиона, он, как правило, хладнокровно взвешивал риски и преимущества, прежде чем что-то сделать. Однако, в отличие от неё, «риск» зависел от того, насколько вероятно, что его поймают, а не что ему придётся нарушить правило. После близнецов он был самым ценным ресурсом в мировых войнах Гарри. — Есть ли какой-нибудь способ избежать того, чтобы тебя поймали?

Гарри немного подумал и сник.

«Нет. И это того не стоит».

Он мог только представить, как какой-нибудь благонамеренный (идиотский) учитель подаст его Снейпу на серебряном блюде. Все знали о проблемах Гарри со Снейпом, вплоть до того, что Маркус Флинт серьёзно злился из-за нового наказания Гарри, добавившегося к отработкам за первую выходку.

«Мне надо быть осторожнее, чтобы не разозлить его ещё больше».

Гарри отметил это как ещё одну причину оставаться в безопасности под арестом. Но постойте-ка…

— Да! — взволнованно воскликнул Гарри. — Зацените! — Гарри как следует сконцентрировался, представляя, как выглядела и ощущалась Кэрри Вудман в тот раз, когда он не использовал зеркало. Через пару минут он почувствовал, что превращение зевершилось, и открыл глаза. — Ну как я выгляжу?

Тео и Блейз уставились на него. Блейз пришёл в себя первым.

— У Кэрри… зелёные глаза… а не карие, — всё, что он смог сказать. Гарри исправил цвет радужки.

— Как ты это сделал?! — Тео, казалось, вот-вот грохнется в обморок.

«Если б я знал…»

— Понятия не имею. Я просто захотел быть похожим на неё и просто сделал так. Это началось, когда мне было лет восемь — я очень хотел иметь волосы нормальной длины, и поэтому они отрастали.

— Нормальной длины? Что с ними случилось? — осведомился Блейз.

— О… просто плохая стрижка, — ответил Гарри. Это даже не было ложью. Обидно. Он вдруг разволновался. — Ну же!!! Пойдём на улицу!

***

Северус Снейп как раз ставил на огонь котёл для перечного зелья, когда в кабинете раздался звонок — странный трёхтональный аккорд, заставивший его застонать.

«Я должен был это предвидеть».

В конце концов, мальчишка уже улизнул от него раньше, и Северус давно понял, что паршивец способен проделать это снова.

«Эти сопляки никак не могут понять, что я всегда знаю, когда они сбегают. Теперь придётся вылавливать мальчишку. И при этом, чёрт возьми, не выставить себя законченным злодеем».

На тот момент он предпочёл бы нейтралитет, но опасался, что таким способом никогда не сможет преодолеть ненависть и страх Поттера.

Я так устал от этого. Ребёнок просто хочет выйти на улицу. Ради всего святого, он же не может меня об этом попросить!

Получить нормальную просьбу от Поттера было всё равно что вырвать зубы. Пожалуй, над этим придётся ещё поработать…

***

Северус добрался до входа в гостиную Слизерина меньше чем за минуту и ещё столько же потратил, замерев на пороге и оценивая обстановку.

«Что ж, это интересно».

Блейз и Тео — это ожидаемо, но… третьекурсница Кэрри Вудман никогда раньше не проявляла интереса к общению с первокурсниками, а при виде декана заметно приуныла.

«Оборотное зелье — слишком сложно для этих мальчишек… и они должны были позаботиться заранее, чтобы получить его. Может, чары? Определённо чары! Вне контекста я бы полностью поверил, что это Кэрри».

Едва заметно усмехнувшись, Северус подошёл к троице.

— Несколько странно. Теодор Нотт, Блейз Забини и «Кэрри Вудман» рядом с портретным проёмом, когда Гарри Поттеру запрещено покидать общежитие. Удивительное совпадение, не правда ли, джентльмены?

Иииии… Ну конечно же, «Кэрри Вудман» уставилась на него.

«Оставь меня в покое. Я просто хочу выйти на улицу. Пожалуйста».

— Хотите что-то сказать, «Кэрри»?

Гарри знал, что выдаст себя, как только откроет рот, поэтому промолчал и просто покачал головой.

— Тогда покажитесь, пожалуйста.

«Чёрт. Он всё знает».

Гарри подчинился, изо всех сил пытаясь сохранить сердитый взгляд, хотя на самом деле ему хотелось расплакаться, но он старался не показывать этого Снейпу.

«Я просто очень, очень хотел выйти… а теперь он меня убьёт. Домашний арест до конца света… никогда больше не увижу небо… Он мне просто оторвёт голову».

Гарри быстро отогнал эти мысли, почувствовав, что подступают слёзы. Не хватало ещё разреветься перед Снейпом.

Северус с изумлением наблюдал, как Гарри возвращается в свой облик.

«Это не чары… Чары просто спадают, они не… исчезают постепенно. Разве мало разгромленного лазарета, теперь оказывается, что он маг-метаморф?! Неудивительно, что он так хорош в трансфигурации. Это определённо врождённое».

Взяв себя в руки, Северус наблюдал, как Гарри/Кэрри обдумывает ситуацию — он был абсолютно открыт в такие моменты.