Самым сложным для меня был нижний брейк и именно вертушки я тренировала больше всего. А вот женский хип-хоп меня интересовал меньше всего. Обычно на всех батлах я прятала волосы под шапку, а так как фигура моя еще не округлилась в нужных местах, могла сойти за мальчишку. И многие команды нашего города воспринимали меня, как парня.

Катя так и стояла, раскрыв рот, любуясь парнями, которые тоже успели немного порепетировать. В конце тренировки Арт с Грехом, толкаясь, но уже улыбаясь, направились к моей подруге, чтобы пригласить на свидание.

Я стояла далеко и мне не было слышно, что они говорят, и оставалось лишь догадываться. Спустя пару минут Грех протянул ей руку и она вложила в нее свою. А потом он закружил ее по залу, как в латино-американских танцах. Катя выглядела очень счастливый, чего было не сказать об Арте, который, опустив голову, приближался к нам.

– Не заморачивайся, у тебя не было шансов! – произнесла я, похлопав его по плечу.

– Почему? – спросил Арт, вскинув голову.

– Ей Грех в школе еще понравился, и она из-за него сюда приперлась! – сообщила я, разведя руки в стороны и пожав плечами.

– Так вот в чем дело! Меня изначально в расчет не брали! – немного приободрился наш местный мачо, восстанавливая чуть потрепанное либидо.

В итоге, после тренировки я возвращалась домой одна, ведь Егор сразу позвал Катю в кино. Нет, надо было видеть ее довольную моську, но моя подруга это заслужила.

Спустя некоторое время мне стало понятно, что ребята влюблены. Да, что уж мне! Это стало понятно всем, так как они не отлипали друг от друга ни на минуту. Даже пытались в один класс перевестись, но администрация школы не пошла на уступки. А еще Катя стала нашим постоянным зрителям на тренировках и репетициях.

И все было бы хорошо, если бы не одно но. Однажды меня пригласил на свидание самый популярный парень в школе, который был старшеклассником. Я, естественно, ему отказала, но вот его девушке – Миле Соколовой, оказалось этого мало. Она посчитала, что я вообще не должна была с ним заговаривать.

С тех пор жизнь моя снова переменилась. Теперь мне не давали прохода девочки старшеклассницы. Сначала это были насмешки, шуточки, случайные подножки. Но потом все приняло более серьезный поворот. И однажды в раздевалке не обнаружилось моей куртки. Денег на новую у меня не было. А все, что я зарабатывала, хватало только на еду и самое необходимое. Покупка одежды для меня была всегда целым событием и на это я понемногу долго откладывала. Как раз недавно я купила новые кроссовки, поэтому в заначке было пусто. И целую неделю я ходила в школу в свитере и ветровке, не так уж хорошо спасавших от промозглого осеннего ветра. Прожив это время впроголодь, я все же наскребла часть суммы, остальное выпросила авансом.

С девяти лет я зарабатывала, помогая, подсобным работникам в магазине, недалеко от дома. Хозяин магазина, зная кто мои родители, пожалел меня, когда я попросила дать мне какую-нибудь работу. И с тех пор я могла не голодать.

Продолжалась травля вплоть до того момента, как они решили меня проучить, то есть избить конечно, подловив в безлюдном переулке недалеко от школы. Девчонок было шестеро и все они старше и крупнее меня.

– Ну, что, сука, готова получить урок? Будешь знать, как задницей вертеть перед чужими парнями. – говорила Мила, надвигаясь на меня.

– Девчонки, может не стоит этого делать? Мне не нужны ваши парни! Если хотите, я больше никогда ни с кем из них не заговорю. – предложила я, понимая, что скорее всего голос разума у них напрочь отсутствует.

– А с чего мне тебе верить? Я поругалась с Костей из-за тебя, так что ты виновата и должна ответить. – продолжала она, а остальные молчали. Прихлебательницы.

– Мила, брось, зачем тебе драка, как ты будешь ходить по школе сверкая синяками? – все же пыталась я остановить беспредел.

– Ты вообще страх потеряла? Синяки будут только у тебя, тварь! – она уже была в бешенстве.

Дальше все происходило как в кино. Она резко бросилась в мою сторону, занося кулак для удара. Но, моя реакция была молниеносной: я отклонилась назад от ее руки, чем еще больше ее разозлила, теперь она размахивала обеими руками, пытаясь нанести хоть один удар. Я привыкла во время тренировок и сложных связок уклоняться от рук и ног парней, так и грозящих залепить в глаз. Поэтому Мила смогла лишь раз ударить меня по руке.

– Ну и что вы стоите? Долго будете смотреть? – дала она команду своей группе поддержки.

Теперь силы были неравны, но я пыталась держать оборону, пока две из них не умудрились меня схватить за руки. Выбора у меня больше не было, либо неслабо получить самой, либо бить придется мне. Когда Мила снова замахнулась мне в лицо, я, схватившись за предоставленную опору в виде рук моих соперниц, замахнулась обеими ногами. Нос девушки оказался разбит, и под глазом была видна ссадина. Сама Мила от ударов отлетела на метр от меня. Но тут я почувствовала, как меня пнули ногой в спину. Видимо, упустила одну, не заметив, как она меня обошла. Тогда я сделала сальто назад, от этого, девчонки, державшие меня упали, а та, что била в спину тоже получила, подойдя слишком близко и не успев вовремя отскочить.

– Ты мне руку вывернула, овца, – возмутилась та, что держала мою правую руку, и отошла немного в сторонку, прижимая конечность к груди.

– Ты что – терминатор? – спросила вторая.

Я не настроена была шутить, оглядевшись, поняла, что сзади никого нет, и те, кто уже успел получить нападать не собирались. Оставались еще две девушки, которые не торопились лезть в драку, переглядываясь. И, видимо решив, что лучше не связываться со мной, бросились к Миле, чтобы помочь встать.

– Тебе не жить, тварь! – сказала Мила, когда поднялась.

Они ушли, а я так и продолжала стоять на месте, переваривая происшедшее. И лишь могла гадать, чем мне это теперь грозит.

Но на самом деле ожидать возмездия долго не пришлось, на следующий день после драки меня вызвали в кабинет директора.

– Здравствуйте, Марья Давыдовна, вызывали? – спросила я, скромно заглядывая в кабинет директора школы, в котором я до сих пор ни разу и не была.

– Здравствуй, Аня, заходи. Садись. Я не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. На тебя поступила жалоба от нескольких девочек, где они утверждают, что ты на них напала и избила с целью отобрать ценности, телефоны и деньги. – проговорила Марья Давыдовна строго, но спокойно.

Я молчала, ожидая приговора, ведь ни свидетелей, ни доказательств, что это они на меня напали у меня не было.

– Ну что ты молчишь? Ты понимаешь, что я вынуждена буду исключить тебя из школы? Была бы ты отличницей или победительницей олимпиад, я бы встала на твою защиту, но ты, как мы знаем, талантами не блещешь! – справедливо заметила она. – Рассказывай как дело было.

– Мила с подругами подкараулили меня в подворотне, когда я шла домой. Она приревновала ко мне своего парня, вот и решила отомстить. Я просила их не делать этого и подумать о последствиях, но они не послушали. – рассказала я как было.

– Понятно, но свидетелей у тебя конечно нет? – спросила директриса.

Я отрицательно покачала головой и опустила взгляд на свои руки, которые я держала на коленях. Значит все, исключат! Придется переходить в другую школу и там объяснять, где мои родители и почему они никогда не приходят, не платят взносы и прочую ерунду. А мне этого очень не хотелось!

– Если что-то вспомнишь или кто-то сможет подтвердить твои слова – приходи. Пару дней я заявление придержу. – конечно она знала, что я меньше всего хочу менять школу. И я была ей благодарна, что она не выгнала меня в тот же момент.

– Хорошо, спасибо вам! – я встала и, подходя к двери, услышала как она тяжело вздохнула.

Когда я вошла в класс, Катя так и пилила меня взглядом, сгорая от любопытства. Она хоть и думала сейчас только о своем новом парне, все же заметила мое отсутствие на уроке. Еле дождавшись звонка, она спросила:

– Зачем тебя директриса вызывала? – Катя даже ерзала, сидя на стуле, не в силах сдержать рвущееся наружу любопытство.