В этот момент в палату зашла мед сестра для проведения утренних процедур.

– Я сейчас вернусь. – Иен с нежностью смотрит на тебя. – Мне нужно позвонить Грэгу.

– Хорошо.

Иен выходит из палаты, мед сестры приступают к работе. Ты же обдумываешь то, что сейчас произошло.

Проходит неделя твоего нахождения в больнице. Каждый день дается тебе все сложнее, ведь теперь ты понимаешь, что твои ноги не вернутся в прежнее состояние. С тобой работает психолог, который продолжит быть с тобой и после выписки из больницы. Близкие постоянно находятся рядом, но ты чаще всего не хочешь никого видеть. Ты видишь в их лицах тревогу и переживания, еще больше погружаясь в депрессию. Не хочется есть, говорить, жить. Иен продолжает проводить с тобой время. Чаще он молча сидит в палате, что-то обдумывая. Ты наблюдаешь за его лицом, осознавая, что раньше не видела его таким несчастным. За неделю ты делала еще несколько попыток порвать с ним отношения, но он не переставал сдаваться, в отличии от тебя. Мэй не появлялась. Но ты ее в этом не винила. Она просто страдала непереносимостью больниц, ее охватывала сильная паника при виде простых больничных коридоров, что уж тут говорить о ситуации в целом. Перед выпиской настало время посетить доктора Кэтлин в ее кабинете и обсудить график дальнейшего лечения. Посетить лично. Нужно было оказаться в ее кабинете. Ты с ужасом ждала этого момента всю неделю. В голове рисовались ужасные картинки того, как ты передвигаешься в инвалидном кресле, в сопровождении своих «нянек». И вот этот день настал. Иена сегодня не было рядом, но ты и не возражала его отсутствию. Отец и мать стояли рядом с кроватью, когда дверь распахнулась и мед сестра вкатила твои новые «ноги». Ты сжала свою челюсть с такой силой, что зубы стало больно. Руками вцепилась в простынь, мгновенно скомкав ее в кучу.

– Хани, детка, пора. – Отец положил свою сильную руку на твое плечо. Ты лишь скривилась, сдержав подступившие слезы. За последнюю неделю, казалось, что ты выплакала все, но нет. Их конца не было и они снова были готовы хлынуть из твоих глаз в любой момент. Отец аккуратно подхватил тебя на руки, чтобы пересадить в кресло. Мама не смогла смотреть, она прикрыла рот руками, и быстро отвернулась в сторону, чтобы ты не видела ее выражения лица и слезы.

– Все в порядке, мам. – Твое сердце сжалось в комок. – Я привыкну.

– Хани… – Ее голос задрожал еще сильней.

– Глэдис, возьми себя в руки. – Голос отца прозвучал непривычно строго. Он никогда не позволял себе такого тона в общении с супругой, но сейчас это было необходимо. – Ну все пора. Уже скоро мы будем дома.

Ты почувствовала толчок. Так непривычно. Не привычно первый раз быть в этом кресле. Не привычно ловить на себе жалостливые любопытные взгляды. До тошноты противно читать в лицах незнакомцев, то, что они думают, смотря на тебя.

«О бедняжка, она так молода.» или «Ну дела… Вся жизнь теперь не имеет смысла», «Обуза», «Какой кошмар! Горе то какое!».

Именно это ты читала в их лицах. Именно так ты думала.

До кабинета было ехать не далеко. Ты безразлично смотрела перед собой. Доктор Кэтлин была, уже привычно, приветливой. Она подробно рассказывала своим успокаивающим голосом, что и как будет проходить. Предупреждала о реакциях организма и к чему нужно быть готовыми не только тебе, но и твоим близким. Передала куча бумаг. Ты ничего не слушала, тебе было все равно. Уловила лишь суть, будет не сладко, ведь препараты агрессивные и напоминают химиотерапию.

Как только вы заехали домой, ты огляделась по сторонам. Затем недовольно сдвинула брови, взглянув на лестницу. Ведь твоя комната, как и все спальни, была расположена на втором этаже дома.

– Хани, детка, мы начали подготавливать для тебя комнату внизу, чтобы тебе было комфортней. – Заметив твой взгляд выпалила мама. – Буквально еще недельку наверху и …

– Да, да, мам. Спасибо. – Ты безразлично отвела взгляд. Чувство несправедливости от всей ситуации с тобой, комом подступило к горлу. Ты глубоко вдохнула воздух сквозь зубы. – Я хочу побыть одна. – Тихо выговорила ты. Отец кивнул, и взяв тебя на руки понес на второй этаж. Ему было уже далеко не 20, ты чувствовала, как ему нелегко нести тебя по лестнице, хоть твой вес был мал, учитывая резкую потерю нескольких килограмм еще в больнице. В этот момент ты еще больше ощутила, свою зависимость от других людей, пусть даже близких. Стало противно от того, что ты доставляешь такие проблемы. И вот ты наконец оказываешься в своей комнате, на своей постели. – Спасибо, пап.

– Хани…

– Ни говори ничего, пап. Просто дайте мне время.

Папа понимающе кивнул. Ты попросила не беспокоить тебя сегодня, исключение Иен. Дверь за отцом закрылась, и ты осталась одна в комнате, как того и хотела. Ты с ненавистью обсматривала все вокруг. Везде все напоминало о том, чего ты лишилась навсегда. Награды, постеры, фото. Все вокруг напоминало о смысле твоей жизни. О том чем ты жила и к чему стремилась. Взгляд упал на зеркало. На нем красовался стикер с датой финала конкурса. Ты задрожала, переполняемая обхватившими тебя эмоциями. Впилась в подушку лицом, чтобы заглушить свой гневный рев. Ты проплакала несколько часов, выгоняя каждого кто решался заглянуть тебе в комнату. Иен сегодня так и не пришел. Ночь. Ты ворочишься в кровати, покрываясь испариной, от кошмара, что тебя мучает.

– Нет! Нееееет! – С криком ты открываешь глаза, быстро и глубоко хватая воздух. На твой крик вбегает сонная перепуганная Мэй.

– Хани! Успокойся, я рядом. – Она обхватывает тебя руками, пытаясь успокоить. На пороге комнаты уже стоят родители. Она показывает им жест рукой, заставляя покинуть комнату.

– Неееет. – Ты громко всхлипываешь, плача, уткнувшись лицом в сестру.

– Хани, соберись. Все будет хорошо. Все наладится.

До утра Мэй осталась в комнате. Она уснула в обнимку с тобой, как, бывало, не раз в детстве.

***

– Просыпайся, Хани. – Мэй легонька теребит тебя за плечо. – Пора вставать. У нас много дел.

– У меня нет больше дел.

– А вот тут ты ошибаешься. Скоро придет Иен, а ты похожа на чучело. Нужно быть на высоте в любой ситуации. Так что просыпайся, будем приводить тебя в порядок и наводить красоту.

– Не хочу.

– Нуууу, хорошо. Тогда я буду петь весь день сидя в твоей комнате. – Мэй тут же приступает фальшиво выть какую-то песню, зная, как это выводит тебя из себя. Ты зажала уши подушкой, от чего Мэй только начала петь громче.

– Ну ладно! Ладно! Твоя взяла! – Ты бросаешь в сестру подушкой.

– То то же! – Мэй хитро и довольно улыбается. Подкатив коляску ближе к кровати, она уставилась на тебя.

– Что? – Ты непонимающе бросила на нее едкий взгляд.

– Что что? Давай учись перетаскивать свою задницу с одного места в другое!

Ты стиснула зубы, хоть и понимала, что сестра права. Приподнявшись, ты ухватилась одной рукой за ручку коляски, а другой схватилась за Мэй. – Давай, Хани, еще чуть-чуть и все получится.

Справляясь с слабостью, от твоих голодовок и депрессии, во всем теле, ты все же пересаживаешься в кресло. Мэй улыбнувшись, более ничего не говоря, покатила тебя в ванную комнату.

– Мэй… – Ты смущено отводишь глаза. – мне нужно пописать.

– Ну нужно значит нужно! Будем оттачивать твое мастерство лазанья с кресла на другие предметы.

Оказавшись на унитазе, ты выжидающе смотришь на сестру.

– Выйдешь?

– Ты уверена? Просто я тебя и не в таком виде видела.

– Мээээй… – Протягиваешь ты.

Мэй выходит, оставляя тебя на время нужных твоему организму манипуляций. Затем возвращается вновь и вы приступаете приводить тебя в порядок. На некоторые действия все же пришлось подключить маму, ведь Мэй, как и ты была хрупкой девушкой и вытаскивать тебя из ванны было ей не по силам. И вот ты сидишь в своей комнате, полностью готовая к визиту любимого.

– Пора поесть. – В комнату входит отец, увидев тебя, он расплывается в улыбке.

– Я могу поесть здесь, в своей комнате.