-Э, нет. – Деловито отстранил мою руку, глядя на наручные часы. – У нас как в «титанике», место было только для одного, хотя, по идее, можно было бы и вдвоем, но я джентельмен, как  и бедолага Джек. В общем, давай резче, у нас вылет скоро, а тебе опять отмываться от моих слюней.

– Глубокий, Яр. – Лукаво глядя в его глаза, многозначительно облизывая нижнюю губу.

Закрывая ладонями глаза, он простонал искренне горько.

– Очень глубокий, Ярослав Андреевич.

– Я был так наивен, когда думал, что мне будет тяжело. – Печально произнес он, вновь отстраняя мою руку и страдальчески поморщившись. – Мне очень-очень тяжело. – Выталкивая смеющуюся меня с кровати. Упрямо ползующую обратно к нему. – Иди отсюда. Иди, пожалуйста! – выталкивая уже сильнее, и отводя свое тулово от моих загребущих ручонок. – Я деловой и очень обязательный человек. Был. Уйди! Хватит! Ну, пожалуйста!

Ушла. Дрожь по телу под ледяными струями. Без шансов. У меня просто без шансов.

Поднялись его люди, забрали два моих чемодана. Он шел по коридору, разговаривая по телефону, я следом за ним к лифту, в шлейфе его аромата, чувствуя, как внутри все стягивается до немеющей боли от четкого понимания, что в обозримом будущем я едва ли захочу сменить дилера.

«– И долго дурных будем изображать?

– Ты – постоянно».

Прости, Илья, но меня вычислили. И не оставили шансов. Господи... с чего вообще начать разговор...

***

Да идите вы оба на хуй! – вот именно это я думала на следующие сутки, когда они пошли пилить, кому я там достанусь. Я безвольная вещь, что ли? Кто в словесных баталиях победит, тот и приз заберет? А хером по лбу не хотите? Кстати, надо им об этом сказать.

Обоих посылала, потому что я Лесю приняла и принимаю, несмотря ни на что и мне вот эти взбрыки брата вообще не по душе. А Истомина на хуй… потому что вот, блядь, ну как так можно вообще делать! Но обо всем по порядку.

Мы прилетели днем. Истомин жил за городом, в приличном таком домишке, стильненько очень внутри, короче, я одобрила. Он свалил по своим делам, обещал вечером забрать. Илья был люто занят, должен был приехать в обед, когда я сидела на их кухне и разговаривала с Лесей. К слову, отчего-то глядящей на меня странно. Но отвлечь ее было легко, а положение у нее интересное, потому она болтала охотно, главное было впопад кивать. Промучалась я так до вечера, потом Яр меня забрал. Дом, вечерний туалет в ускоренном режиме, даже не потрахаться на дорожку (не получив разрядку, я нервничала еще больше) потому что опаздывали и, собственно, ресторан.

«Нам надо поговорить сегодня. Илюш, прямо сегодня» – отправлено на номер брата.

«Когда приедешь? Уже началось».

«Я поднимаюсь» – с мучением глядя в спину идущего впереди меня Яра и его людей. И следом еще одно смс на его номер: «пожалуйста, только не злись. Я клянусь, что все объясню».

В общем и целом, Илья отреагировал как и положено – взрывом, который был скрыт режимом пингвинов. Только людям, которые очень хорошо знают друга, не составит труда считать негатив. Почувствовала себя полной скотиной.

Села, разумеется, рядом с Яром за большой круглый стол. Точнее он сел рядом со мной когда обошел весь зал. Не весь. К столу подходили те, кои отсутствовали в момент явления инопришеленца и стремились отдать честь и уважения. Еще и деньги, наверное. Хотелось наполнить вон ту вазу с цветами вином до краев и залпом накатить потому что атмосфера была прямо скажем, мрачноватая. В плане, что все текло как и положено на сих светских свинарниках – гости жрали и бухали, выстраивались межгалактические связи, империя зла крепла, все вроде заебись. А от брата активно включенного в п/бизнес-базары, сидящего напротив меня фонило не хуже, чем от Истомина сидящего рядом и частенько выходящего пошушукаться по телефону или набирающему ответы на бесчисленные входящие смс, и мой внутренний счётчик Гейгера шкалил от этого всего и требовал немедленного самоуничтожения, ибо всё тлен.

Хуй знает, сколько прошло времени, я держала ебало молодцом, тоже принимая активное участие в льющихся с бухлом разговорах, потом решила, что заебалась и сконцентрировала внимание на своей соседке, коммуникабельной и общительной помощницей депутата.  Она пошутила, я рассмеялась, отвела взгляд случайно попала на Илью и замерла. Он смотрела на меня. В область ключицы. Я только начала опускать глаза, понимая, уже понимая, что из-за поворота корпусом к собеседнице, ткань почти полностью глухого платья с небольшим декольте  сдвинулась и обнажила часть метки Яра на груди.

И пальцы Истомина поправили ткань.

Я резко повернула голову к нему, невозмутимо набирающему смс на телефоне и осознавая, что это всё, просто всё, вновь посмотрела на брата беседующего с солидным мужчиной справа и не глядящего на меня. Посмотрел только когда договорил и я трусливо отвела взгляд, потому что смотрел непроницаемо, но я знала какая буря там, за этими обманчиво-спокойными глазами.

– Илья Васильевич, на пару минут. – Спокойный голос Яра, отдающего свой телефон Вадиму, принимающему входящий звонок и быстро покидающему стол. Илья поднялся одновременно с Истоминым, а у меня упало сердце. Особенно когда мимо Яра прошла официантка и что-то вложила ему в руку.

Я не успела поговорить с братом. Не успела.

Внутри воцарился хаос. Перехватило дыхание от стягивающего чувства за грудиной, от похолодевших ладоней, потому что я знала этот взгляд Ильи – «улыбаемся и машем».

Безотчетно приподнялась со стула.

– Сядь. – В унисон приказ Ильи и Яра.

Автоматом опустилась назад из-за хлесткости раздражения и непререкаемой твердости на секунду заморозившими атмосферу непринуждённости за столом. Они направились в сторону пожарного выхода в противоположном от входа в зал конце. Ключи. Официантка дала Истомину ключи.

Я напряженно смотрела им вслед, пока не скрылись за дверью ведущей к пожарной лестнице. И вот именно в тот момент, когда меня просто уже перекрывало от беспокойства и напряжения мне и пришла замечательная мысль в голову – да идите вы оба на хуй. Пошли они меня пилить. Не по адресу вы пошли, ребята! Но сейчас я вам укажу направление.

Выждала несколько минут и, якобы в туалет, покинула стол. Сердце билось где-то в горле. Напряжение разрезала злость, я шла по лестнице спускаясь на первый этаж. Звук моих шагов полностью скрадывало прорезиненное покрытие, когда я направилась к распахнутой двери ведущей в проулок ресторана. В зеркальных вставках двери я видела их обоих, стоящих в небольшом отдалении от выхода. И невольно остановилась, потому что они были не одни. Двое человек напротив них. И в тот же момент меня резко прижали спиной к чьей-то груди, одновременно закрыв рот ладонью и тотчас шепот Вадима:

– Тихо.

Я не могла бы звука издать и без того. Потому что на сильных эмоциях молчу. А сейчас было сильно, потому что…

Вскинули оружие. На них.

Сердце Вадима билось ровно, в отличие от моего, ломающего ребра. Слезы ужаса скатились по щекам и коснулись ребра его ладони. Прижал к себе крепче, большим пальцем утирая дорожку с правой щеки, склонился и, понизив голос так, что он едва различался за набатом сердца в ушах: «все под абсолютным контролем. Ни звука. Ни единого, блядь, ебанного звука».

– Хан передает привет, Еремеев. – Ровно от мужчины направляющего оружие против моего брата.

Нажатый курок.

Щелчок без выстрела.

Илья сунул руки в карманы брюк и привалился плечом к стене.

– Упс? – с вопросительной интонацией его совершенно спокойный голос. – Будьте добры, ваш телефон, Колесников Георгий Иванович, я уведомлю смс вашего заказчика, что свои деньги вы отработали. Телефон, Георгий Иванович. Ваш подельник не отличается терпением.

Мужик напротив Ильи резко повернулся ко второму человеку, стоящему позади него. После едва заметного разрешающего кивка Яра переведшего пистолет с Истомина на своего коллегу.

От Колесникова что-то невразумительное, злое, почти не выдающее страха. Секундой спустя протягивающего телефон Илье.