Но шли года, проходили столетия, тысячелетия, сменялись цивилизации. Люди менялись. Менялся сам мир. Люди забыли прошлое. Про Зевса, Афродиту, Психею. Строили каменные здания, после из бетона. Серые, без красок, однотипные. Города стали похожи друг на друга, потеряли свою уникальность, узнаваемые черты канули в лету. То же произошло с людьми. Они перестали творить, развивать себя как личность, совершенствоваться, искать вдохновение. Они стали манекенами, тенью былых гениев как Платон, Аристотель, да Винчи, Паганини, Чайковский, Бах, Бетховен, Моцарт. Моцарт, мой любимый композитор. Сколько он написал шедевров. А что получил в своё наследство? Мелодию на телефон, а люди даже не подозревают, что слышат каждый день само совершенство в мире музыки. Именно слышат, а не слушают. Даже не прислушиваются. Они стали затвердевать. Что сказать. Ван Гог умер в бедности, хотя был гением. Я сидел рядом с ним, видел как он смотрит на свои картины. Слёзы, печаль. А Эйнштейн. Я как все не понял его теорию относительности, но смотрел с удивлением, как он пишет числа, что-то рисует. А по итогу что? Его заставляли создать оружие, способное убить всё живое. Жестокие люди. Нет сострадания, жалости. Альберту пришлось покинуть свой родной дом, бежать без оглядки ради спасения миллионов невинных жизней. А всё таки они сделали то самое оружие.
Нет, я не плачу. Я знал что подобное в женском обличии я не переживу, исчезну в собственных слезах печали и грусти. Я стал гермафродитом. Я поменял свою сущность. Свою суть. И со временем стал каменным. Чтобы больше не чувствовать боль так называемых творцов, которые предавались влиянию и силе алкоголя, наркотиков, пошлости и насилия. Низменные ценности, потребности, мечты. Я хотел на Олимп, хотел к богам, но Зевс слабел с каждым днём, в него не верили, он больше не правил. Властвовали другие. Арес. Он вообще поддержал две войны. Самые крупные в истории. Он был жесток, люди также стали жестоки. Они купались в крови. Афина пыталась успокоить своего брата, а Зевс был не в силах что либо сделать. Были и другие. Не буду называть их имён. Они мне противны. Боги из последних сил пытались успокоить людей. Посейдон пошёл на крайние меры. Устраивал засухи, забирая воду, наводил цунами, топил города, люди умирали, погибали. Но это их не останавливало. Они продолжали творить зло. Они стали жестоки. Я сожалел, что остался с ними. Вдохновение уверяло, что они недостойны меня. Я помню, сидел на подоконнике, смотрел на Эрнеста. Он тоже сидел. Достал пистолет. И всё. Цветаева. Уехала. Связала вещи верёвкой. И всё. Есенин. Алкаш и хулиган, но гений. Мы сидели все вместе, сочиняли стихи, а потом. Я до сих пор не знаю что с ним случилось. До свидания Афродита. Я вечно влюблён в твой смех Психея.
Душа не рождается и не умирает. Она никогда не возникала, не возникает и не возникнет. Она нерождённая, вечная, всегда существующая и изначальная.
Бхагавад-Гита
Глава 2. Случайная встреча.
Здравствуй, мой читатель. Я вновь с тобой, Душа. Как твои дела?
У меня всё по старому. Жизнь не обретает смысла, а силы на самом дне сосуда. Всё по-старому, обычно…
Я шёл по шумной улице, мимо меня пролетали немые лица, лица с потускневшими глазами, я видел отблеск фар машин, слышал скрип колёс, крики, ругань. Мне стало тошно в этом мире, холод пробирал всё тело. Я ощущал пустоту, меня завлекали тёмные тона. Я не знаю с чего начал обращать на это внимание, отчётливо слышал грубые слова, видел злые и печальные лица людей. Я будто не ощущал плотную землю под ногами, я проваливался вглубь, тяжело дыша, я прислонился к холодной стене, пытался набрать побольше воздуха, мир душил меня, люди наводили страх и грусть. С чего бы это?
– Не парься, сейчас пройдёт.
Холодная рука дотронулась до меня. Его кожа была немного колючей. Дрожь пробежала по телу. Я глубоко вдохнул, выпрямился, поднял глаза на серое небо, и капля упала мне на лицо. Какой ужасный вкус и запах. Раньше капли дождя были солёные, а сейчас к ним добавился привкус железа. Я начал машинально вытирать высунутый язык руками и не обратил внимания на того, кто рядом со мной. Мне было холодно. Рядом стоял он.
– Ну что? Я же говорил пройдёт.
Выражение его лица говорило само за себя. Казалось что он прекрасен. Высокий, статный, сам Аполлон. Мечта многих девушек. Но с другой стороны резкие черты его лица отталкивали. Будто две противоположности сошлись в одном создании. Было видно, что он натура серьёзная, готовый дать отпор кому угодно.
– Давно не виделись Депрессия. Ищешь новых жертв?
– Жертвы? Я сам жертва. Посмотри вокруг. Где улыбка на лицах, где радость? Эти люди могут только ныть и жаловаться. Ныть и жаловаться. И всё скидывают на меня! "У меня депрессия. У меня депрессия". Ещё придумали как меня называть. Де-пре-сняк. ОНИ СОВСЕМ МЕНЯ НЕ УВАЖАЮТ! Я бы им показал, КТО Я НА САМОМ ДЕЛЕ!
Было видно что он чрезвычайно зол. Он кричал на всю улицу и в лицо встречающихся людей. И если бы они слышали его, то с уверенностью можно сказать, что были бы в шоке. Депрессия сам оказался в депрессии. Звучит смешно. А в реальности страшно.
– Сидят такие на работе, не знаю чем заняты, не спят сами ночами, зарабатывают копейки. И В ЭТОМ ВИНОВАТ Я! Депресняк. Да если бы я приходил к каждому, они бы жрать не могли годами, лежали бы в кровати и гнили, как в гробу. ЗАЖИВО! Они все плечом к плечу лежали бы. Это ты во всём виноват!
– А при чём тут я?
– Ты же Душа. Я прихожу к человеку, тебя нет, Вдохновения нет, Музы нет. Я один как дурак сижу, тыкаю его, а он оказывается просто пьяный. Или эти. Совсем безмозглые. Сидит такая: "Ой, он принц на белом коне, само совершенство, я люблю его, не могу без него". А ей всего 12 лет. Видите ли первая любовь! Приходится сидеть, успокаивать. А никого кроме меня нету. Так и дал бы по морде битой таким. А там бедный с женой развёлся, с ребёнком не может увидеться, а я не могу к нему пойти. Тут какая-то дура плачет по другому придурку.
– Я делаю всё возможное. Я отдаю им частичку себя, а они умудряются её растерять, испортить, испачкать. Мне тоже больно на это смотреть.
– Нет, мне не больно на это смотреть. Была бы моя воля, я бы сделал ещё больнее. Только она не разрешает. Ещё придёт, так всё! Конец комедии.
– Она до сих пор ходит?
– Не знаю, не видел. Ты куда-то шёл?
– Нет. Просто гулял.
Депрессия, дитя Кроноса, исчез. Оставил меня одного. Я был рад его видеть. Помню сидели при свечах. Я, он и поэт. Вдохновения не было, Музы тоже. Мне их не хватает. Я скучаю по ним.
Мы сидели все на полу, поэт лежал с потухшими глазами, перед ним лежали листок помятой бумаги и сломанный пополам карандаш. Он расстался с девушкой, на которой хотел жениться. Она не хотела выходить замуж за человека, который живёт в однушке на окраине города, не имеет стабильной работы и не может позволить купить стоящий подарок своей возлюбленной. И призналась она в этом в тот момент, когда поэт хотел сказать те заветные слова: "будь мой женой". Она нашла себе обеспеченного ухажёра и может быть они по-настоящему влюблены и будут счастливы. А поэт лежал на полу, раздавленный, без сил, зажав обручальное кольцо в кулаке. Депрессия всегда был справедлив. Именно это меня удивляло. Он мог как никто другой чувствовать боль, страдания и терзания. Он подошёл к поэту, долго смотрел на него и произнёс лишь одно слово, которое до сих пор засело в моей голове, "твори". Обычно Вдохновение приходит, чтобы написать очередное искусство, но его не было. Я дотронулся до руки поэта, он вздрогнул, посмотрел по сторонам, разжал руки. Он сел перед листом, взял сломанный карандаш и начал писать. Писал всё, что было у него было внутри. Депрессия сделал своё дело. Потом пришла его сестра, тоже Депрессия, нет фантазии. С её появлением поэт улыбнулся, погрузился в воспоминания, тёплые и чистые. Благодаря сестре Депрессии, его возлюбленная навсегда в памяти останется чистым и незабвенным. Образом его любовной лирики, героиней его поэм. Таковы брат и сестра. И я, Душа. Она обняла его. Прижала к себе. Я вспомнил Афродиту, когда она обняла Психею. Его кожа порозовела, навернулись слёзы. Такие чистые как у новорождённого ребёнка. Я знал. В нём ещё жива моя частичка. Вот что имел в виду Депрессия, когда говорил, что виноват я. Люди перестали творить. Люди обидели его сестру. Он зол на весь мир. Зол на людей. И хочет причинять им только боль. Мне жаль его. Он способен на многое. А люди сами закапывают себя. И винят нас. Что нет души. Что пришла депрессия. Дитя Аида… Где же ты моя прелесть?
