Мы все – всего лишь набор случайной информации, запечатлённой в чужих мозгах вперемешку с памятью о местах, событиях и пережитых эмоциях. Весёлый дядька, случайно встреченный нами в вагоне подземки, может оказаться убийцей, скромная отличница из безоблачного детства стать проституткой, а ненавистная чиновница из бюро пропусков вполне может быть добрейшей женщиной, воспитывающей четверых приёмных детей. Не на каждого из нас у подавляющего большинства людей найдётся хоть пара нейронов, готовых создать банк памяти для сохранения информации о таком незначительном событии, как встреча с нами. Камеры слежения в космопорте-лоукостере значительно гуманнее – они нас видят, они замечают наши действия, читают наши эмоции и хранят информацию о нас в своих совершенных ячейках памяти практически бесконечно.

Низенький служащий в блестящей униформе и белых перчатках, стараясь не касаться пассажиров, вежливо направлял их к рядам стерильных сидений. Интересно, они просто дезинфицируют их после каждого рейса или меняют чехлы?

– Простите?.. – я попытался сказать, что не хочу сидеть у аварийного выхода, потому что там не откидываются спинки сидений, но служащий отстранённо заулыбался и затараторил, округляя раскосые глаза и тыкая перчаткой в проход.

В результате я оказался в крайнем правом ряду, ближе к концу салона, как и большинство мужчин. Странно. Хотя нет. Я был наслышан о гендерных условностях в этом секторе Покрова Искусителя, где слишком много переселенцев из бывших азиатских стран. Говорят, дальше Бельфема и Радужного Моря есть вообще какие-то варварские колонии с причудливыми обычаями и непонятными языками. Здесь же просто: женщины сидели слева, семьи с детьми посередине, а одинокие мужчины, типа меня, справа. Уткнувшись в планшет, я спокойно перенёс перипетии орбитальных перемещений и вскоре выходил на промышленном хабе в поясе астероидов. Здесь мне предстоит провести двое суток прежде, чем меня заберёт челнок с обогатительного завода. Зона прибытия кишела людьми, в основном азиатской внешности, и, соответственно, маленького роста. Надписи были сделаны каким-то совсем варварским шрифтом, сочетающим углы, дуги и квадраты. Пьяный паук плёл паутину и не доплёл. Или картина «Глисты под воздействием метамфетамина». Попытавшись найти стойку информации, я проплутал по коридорам полчаса и потерпел неудачу. Что, впрочем, было вполне ожидаемо – ведь я не в туристическом центре, а на служебном спутнике, куда попадают исключительно служащие крупных компаний. В моём путевом листе значилось, что меня заберут в такое-то время с такого-то причала, оплачена гостиница такая-то, и питание по типу «Всё включено» в ресторане таком-то. А, кстати, может ткнуть кому-нибудь из спешащих куда-то мелкорослых людей в форменных комбинезонах мой путевой лист. Вот, так, гостиница «Куро Маро»:

– Эй, простите, – ну да, конечно, с моими способностями к общению, даже не обратили внимания.

Женщина, которой я попытался перегородить дорогу, сначала отпрыгнула, потом натянула на нос медицинскую маску и обошла меня по большой дуге. Кажется, я недооценил силу неприязни местных к личным контактам. Начав оглядываться по сторонам, я заметил семью, маму с папой и двух мелких детей. Девочка таращилась на меня, тыкала пальцем и что-то пищала. Я осторожно улыбнулся, поклонился и протянул путевой лист. Не в меру храбрый отец семейства подошёл ко мне и с расстояния примерно двух метров, щурясь, принялся читать:

– Гасатинаица «Куро Маро». А не знать. Моя другая… Эта. Естя Изанаури. Эта… Туда ходить. Карасная каридора, залатайя арака. Легко нахадить.

– Спасибо.

Я поклонился. Он поклонился. Я поклонился. Его жена поклонилась. Мы поклонились. Девочка запищала. Я решил, что пора пойти.

Красный коридор был самым пустым, если слово «пустой» вообще подходит к местным условиям. Я быстро нашёл вход в аккуратный офис с белыми столами и приятными пластиковыми обоями с золотым тиснением. Высокая, по местным меркам, девушка в бело-золотом костюме встала из-за ближайшего стола, поклонилась, согнув спину, готов поклясться, ровно под сорок пять градусов, и поприветствовала меня. Точнее, судя по интонации, поприветствовала. Я не понял, что она прощебетала.

– Простите, я не могу найти гостиницу.

Девушка поморгала светло-карими глазами, как будто перезагружалась и произнесла:

– Рада приветствовать вас, уважаемый гость, в компании «Универсальный помощник», чем мы можем быть вам полезны?

– Уф. Вы меня понимаете. Я не могу найти гостиницу.

– Хорошо. Если желаете, можете присесть.

Из пола перед её столом выдвинулось сидение, точнее, полоски пластмассы прямо из пола выползли, наподобие футуристических технозмей и сплели для меня кресло. Забавно.

Плюхнувшись в него, я заметил, что несколько камер повернулись и уставились на меня.

Взяв путевой лист, девушка бегло его просмотрела.

– Понятно, уважаемый гость, вы хотите, чтобы вас просто проводили до гостиницы, или мы можем вам предоставить переводчика и проводника на весь период пребывания на пересадочной станции или на весь срок пребывания в нашей солнечной системе.

– Эээ… А насколько это соответствует правилам компании, на которую я работаю здесь.

Девушка замерла на секунду, как будто что-то вспоминала.

– Я связалась с компанией, контактное лицо от имени стороны, пригласившей вас, извиняется за причинённые неудобства и подтверждает, что сопровождение вас переводчиком и гидом будет необходимым в связи с тем, что транспортная система здесь очень сложная и знание иностранных языков работниками находится на низком уровне.

– Так, и?..

– На основании анализа вашего профиля, – конечно, камеры и микрофоны, – мы подобрали для вас наиболее подходящую кандидатуру.

Девушка, спокойно сидевшая до этого через два столика от меня, встала и подошла к нам.

– Здравствуйте, разрешите представиться, Изанаури Напа, ваш персональный гид.

Она была немного выше, чем большинство местных жителей. Красивые светло-русые волосы, стянутые в обычный хвост, тряслись в такт с её словами, казалось, что она еле сдерживает эмоции. Но руки её были прижаты к форменной бело-золотой юбке. Пока она говорила, её голова была наклонена весьма, кстати, упрямым образом, и я не видел её глаз. Ага, ярко-серые. Редко, но я такие видел. Из бокового разреза юбки выставлялась круглая коленка, обтянутая прозрачным чулком. Валики мышц, как будто она занималась танцами, или спортом, кому-то такие ноги не нравятся, но я балдею от атлетичных фигур, сглаженных женственными складочками. Может, только грудь, прикрытая непрозрачной тканью блузы и белыми, с золотой вышивкой лацканами, оказалась малость плоской. Зато голос, слегка хрипловатый, заставил меня учащённо задышать.

– Если вы даёте своё согласие на сопровождение, то компания, ваш наниматель, подтверждает заключение контракта.

Две пары глаз, светло-карие и серые, уставились на меня, как будто хотели навсегда запечатлеть моё лицо.