– А для вас это хорошо?

– Поздравляю, вы, оказывается, умеете читать мысли по выражению лица, – с ехидством заметила она, радуясь в душе тому, что снова обрела способность быть язвительной.

– Вам не нравится приезжать домой на Рождество, – заметил он, и ей пришлось уступить.

– Это сложно объяснить, – ответила она. Вся ее бравада улетучилась, и она по-настоящему задумалась, как расстроится ее мама. После смерти сестры родители отдалились друг от друга. На протяжении многих лет она пыталась сказать им как можно мягче, что предпочла бы, чтобы они были счастливы врозь, чем несчастны вместе, но они, казалось, были полны решимости сдержать свои свадебные клятвы, хотя любовь прошла.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал он, направляясь к двери. – Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится.

Позвонит ли она ему после разговора с родителями? Судя по обеспокоенному выражению ее лица, он готов был поспорить, что это будет болезненный разговор, который был бы в миллион раз легче, будь рядом ее подруга Лара, а не человек, который не знает, как позаботиться о своей собственной семье, не говоря уже о незнакомке. Но мысль о том, что она сидит в спальне расстроенная и одинокая, не давала покоя.

Если верить прогнозу погоды, пройдут дни, прежде чем они смогут выбраться отсюда. Даже дом его родителей, всего в нескольких километрах отсюда, был вне досягаемости. Он понял это, когда брел, как идиот, по лесу и чудом не замерз насмерть. И все же ему была ненавистна мысль о том, что Джесс будет сидеть одна, в расстройстве, там наверху. Возможно, когда она закончит разговор с мамой, он просто постучит в дверь, проверить все ли с ней в порядке.

Это самое малое, что он может сделать. Что касается родителей, то ему тоже следует позвонить домой и предупредить маму, что его место за праздничным столом будет пустовать на этот раз. В этот момент у него зазвонил телефон. Похоже, его мама, помимо прочих достоинств, обладает даром ясновидения. Он принял видеозвонок, нацепив на лицо дежурную улыбку.

– Руфус, любовь моя, что это у тебя на голове? – Он только сейчас понял, что не снял шапочку с пушистым помпоном, которую Джесс напялила на него в попытке его согреть.

– Все в порядке, мам? – спросил он, содрав женский головной убор.

– Ты в Аптоне? Я звонила раньше, но ты не ответил, и я начала беспокоиться.

– Да, я в доме. Это долгая история, но мне пришлось оставить на дороге машину, я столкнулся с оленем.

– О господи!

– Не волнуйся, я в порядке. Но до особняка пришлось добираться пешком, – доложил матери Руфус, опустив подробности.

– Электричество в доме есть? – спросила она.

– Урывками. В данный момент есть.

– Хорошо. Но, похоже, ты застрял там во…

– Мам, – окликнул он, когда она прервалась на полуслове.

– Я хотела сказать, в одиночестве, пока к нам не присоединилась твоя подруга.

Он бросил взгляд через плечо и увидел Джесс, застывшую в дверном проеме. А брови его матушки полезли вверх, исчезнув с экрана телефона.

– Ах да, мам, это Джесс, одна из гостий особняка на уик-энд.

Многозначительная улыбка тронула губы матери Руфуса. Он почувствовал досаду.

– Вам повезло, дорогая, что вы сумели добраться до поместья в такую непогоду. Вы приехали одна, да? – обратилась она к Джесс.

Он увидел на экране, как Джесс подошла ближе, и ему захотелось провалиться сквозь землю. Его мать, напротив, чувствовала себя как рыба в воде.

– Моя подруга Лара должна была прилететь из Вены, но все рейсы отложили из-за непогоды.

– Значит, вы застряли в нашем доме вместе с моим сыном. Какая… неудача. – Если бы не хитрая улыбка на лице матери, он бы ей поверил.

– Ладно, мам, я тебе еще позвоню. Посмотрим, может, погода улучшится до Рождества.

– Ну это вряд ли, – решительно возразила его мать. – Думаю, вам придется оставаться в поместье до Нового года. Позаботьтесь друг о друге, хорошо? – И она отключилась.

Руфус медленно засунул телефон в карман, прежде чем повернуться лицом к Джесс.

– Похоже, все прошло хорошо, – сказала она, и у него не осталось выбора, кроме как обернуться, чтобы ответить.

Языки пламени из камина золотистыми отблесками играли в ее каштановых волосах. Она выглядела хрупкой и миниатюрной, несмотря на то что, по ее утверждению, на ней много слоев одежды. Руфус с легкостью мог бы обхватить ее руками, чего он совершенно не собирался делать.

Последнее время он был занят исключительно своей карьерой – гонялся за звездами Мишлен, игнорируя семейные обязанности, в то время как его отец пытался удержать поместье на плаву, чуть не угробив себя. А потом, когда он наконец вернулся в полной уверенности, что поместье ждет его, то обнаружил, что от него почти ничего не осталось. Большая часть имущества и земли ушли с молотка, чтобы покрыть долги. Остались только особняк и коттедж.

У него был шанс стать добытчиком, защитником, но он потерпел неудачу и в том и в другом. И тот факт, что он оказался здесь с Джесс, тоже свидетельствовал о его неудачах.

– Да, мама относится к таким вещам спокойно, – сказал он. На самом деле, если бы не ее неустанный оптимизм, он не был уверен, как бы они пережили последний год. – А у вас как? Удалось поговорить?

– Не очень хорошо, – призналась Джесс с таким выражением лица, что ему немедленно захотелось ее обнять и утешить. Но он подавил это желание.

– Им будет вас недоставать?

– Недоставать… Моя младшая сестра Шарлотта умерла в канун Рождества, когда я была тинейджером, – поведала Джесс, к собственному удивлению. – С той поры Рождество – трудное для нас время.

– Соболезную.

– Спасибо. Прошло немало времени, но оно не лечит.

– Представляю.

Это были не просто слова. Когда в прошлом году они все сидели у постели его отца, ожидая, оправится ли он от сердечного приступа, а затем от операции на сердце, он пытался представить Рождество без отца, но виделась огромная черная дыра. К счастью, отец выкарабкался, и семья выдохнула. Хотя их финансовое положение оставалось тяжелым. Они были по уши в долгах, и единственным активом оставался Аптон-Мэнор. Руфус убедил родителей перебраться в небольшой коттедж, по-прежнему находившийся в их владении, а особняк начал сдавать в аренду для съемок фильмов или корпоративного отдыха. И все равно этого было недостаточно. Заказы были стабильными, но для спасения Аптон-Мэнор требовалось гораздо больше. К сожалению, ему не удалось сдать особняк на Рождество и получить солидный куш. Поэтому он поставил весь свой маркетинговый бюджет на Лару, и снова неудача из-за снежной бури. Теперь остался единственный вариант – получить доступ к социальным сетям. А для этого необходимо сделать несколько фотографий Джесс, которые Лара выставит на ленту.

Теперь он смотрел на нее более пристально, пытаясь освежить в памяти то немногое, что знал о фотографии. Свет здесь хороший, нужно найти правильную настройку в телефоне, чтобы запечатлеть его. Но композиция совершенно неправильная.

– Вы не против? – спросил он, взяв со стола камеру и направив ее на кресло с высокой спинкой у камина.

– Хотите меня там сфотографировать?

– Ну, мою физиономию вряд ли кто захочет лицезреть.

Она слегка нахмурилась, но села в кресло, стянула со спинки брошенное им одеяло и накинула его на плечи. Картинка пока не складывалась. Он взял с полки над столом книгу в кожаном переплете и протянул Джесс. Так уже лучше.

– Ждите здесь, – попросил он и пошел на кухню.

Значит, будет горячий шоколад. Руфус достал сливки, шоколад, сахар и выбрал антикварную чашку Денби, которая, как ему показалось, была похожа на ту, что он видел в ленте Instagram Лары.

Как только он добавил взбитые сливки, шоколадную стружку и печенье «Амаретто» в горячий шоколад, сделал пару глотков напитка и, довольный результатом, понес порцию наверх. Он остановился в дверях, наблюдая за Джесс. Девушка перевернула страницу книги и поудобнее устроилась в кресле.