Запретив себе думать о сестре сейчас, Дора подалась вперед:

– Но я знаю, что она хотела бы для своего сына.

– Как и я. Она хотела бы, чтобы он был с вами. Вы – его семья. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Но и я тоже. В нем течет моя кровь.

Он замолчал, и что-то в его темных глазах заставило ее горло сжаться.

– И вместе мы разделяем право первородства.

«Право первородства». Он имеет в виду какое-то наследство?

Она взглянула на него. Похоже, он смотрел на Темзу, но она понимала, что это притворство.

Жар пробежал по ее коже.

Их связывало что-то тонкое и в то же время цепкое. Она буквально ощущала это.

Он тоже это почувствовал.

Избегая тревожных последствий этой мысли, она прокрутила в голове его слова.

– Право первородства? Знаете, на мгновение я действительно подумала, что у вас есть и другая сторона.

– Хотя у вас все вертится вокруг денег, не так ли?

Ее глаза сузились.

– Вы зря тратите свое время – и мое тоже. Как я уже сказала, мне не нужны ваши деньги.

– Может быть, и нет. – Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. – Вы ведь отказываетесь не от своих денег, не так ли?

Этот простой вопрос застиг ее врасплох, она посмотрела на него. Он пытался исказить ее намерения.

– Я знаю, что вы делаете, – неуверенно сказала она. – Однако не пытайтесь выставить меня плохим человеком. Я не из тех, кто предлагает взятки и угрожает другим.

– Хорошо, но вы намеренно отказываетесь даже обсуждать то, что могло бы улучшить жизнь Арчи.

Он развалился на диване, вытянув ноги. Ее пульс подскочил.

«Сними с него рубашку и галстук, и он будет выглядеть почти как один из завсегдатаев казино наутро после пьянки», – подумала она. Но Чарли Ло не страдал от похмелья. Дора чувствовала, что он обдумывает, взвешивает и подбирает слова с особой тщательностью.

– Ты действительно думаешь, что Делла хотела этого, Дора?

Она моргнула. Он впервые назвал ее по имени тихим, спокойным голосом, будто постоянно так делал. Она напряглась.

– А как именно, по твоему мнению, почувствует себя Арчи, когда станет достаточно взрослым, чтобы понять, что ты сделала? Что ты, действуя от его имени, отвергла возможности лучшей жизни? Как ты думаешь, он будет такого же мнения, как и ты?

У нее внезапно закружилась голова.

Он мог бы назвать это компенсацией, но вчера, когда предложил деньги, она чувствовала, что поступает правильно, отказавшись от взятки.

Оказалось, все было иначе.

На этот раз он не предлагал деньги.

Он вообще ничего не предлагал.

Его темные глаза по-прежнему смотрели на нее, она могла увидеть свое отражение в них.

Живот скрутило узлом. Сколько раз приходилось заставлять себя смотреть на себя чужими глазами, чтобы понять, что ей нужно.

Она вспомнила отца. Голубые глаза Дэвида так похожи на глаза Деллы, только глаза сестры были полны любви, а его всегда выражали разочарование и скуку.

Впрочем, не время думать о родителях.

– Арчи – моя плоть и кровь тоже, – сухо сказала она. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать ему лучшую жизнь.

Он внимательно смотрел на нее.

– Хорошо. Я позвоню моей домработнице в Макао и сообщу ей, что вы с Арчи приедете погостить. Скажем, на три недели?

Дора наблюдала, как он подошел к окну, достал телефон. Ее буквально парализовало от шока и замешательства. Сердце бешено колотилось. Должно быть, она неправильно поняла его. Но нет, судя по его лицу, со слухом у нее все в порядке.

– Нет. – Она дрожала от гнева. – Мы не поедем к вам в Макао.

Он уставился на нее, медленно убрал телефон в карман и заговорил с ней подчеркнуто официально.

– Вы сказали, что сделаете все, что в ваших силах.

– Я не имела в виду поездку в Макао. – Их разговор явно утратил смысл. – Вы заметили, что у него «право первородства».

– У вас все разговоры возвращаются к деньгам, не так ли?

В тот момент Дора возненавидела Чарли. И как это ему удается переворачивать слова, искажая их смысл.

В комнате воцарилась тишина, когда он подошел к ней.

Она немедленно отступила и запаниковала, когда он остановился перед ней.

– Арчи получит его на следующей неделе. Что может быть лучше, в день рождения познакомиться со своей семьей? Потому я и хочу, чтобы Арчи приехал в Макао. Встретиться со своей семьей, увидеть дом отца. Провести время со своими сводными братьями и сестрами. Он имеет на это право. И я уверен, что ваша сестра тоже этого хотела.

Их взгляды встретились.

– Она писала письма моему отцу. Он показывал мне кое-что. Ничего личного, просто слова о том, как сильно она любила Макао. Что это значило для нее. Что для нее значила семья.

Дора судорожно вздохнула. Это правда, Делла любила Макао и больше всего на свете мечтала жить там одной семьей с Лао Данем и Арчи.

Но не только Делла мечтала о семейной жизни. Отсутствие матери и равнодушие отца были подобны незаживающим ранам. Дора знала, каково это – быть брошенным на произвол судьбы, и не могла навязать Арчи версию своей жизни.

Словно чувствуя ее мысли, Чарли шагнул вперед.

– Не могли бы вы сделать это для нее, Дора? Отбросить свои чувства, сомнения и привезти Арчи в его дом в Макао? Для Деллы?

Какое-то время она подбирала слова, чувствуя лишь удары сердца и взгляд темных, неотразимых глаз на себе. А еще давало о себе знать чувство вины. Вспоминая свой телефонный звонок в агентство по усыновлению, Дора почувствовала себя плохо от сожаления и стыда.

Она знала, что Делла захотела бы, чтобы она поехала в Макао. И да, Арчи имеет право познакомиться с семьей своего отца.

Но ей было страшно потерять племянника.

Сейчас она имеет значение для Арчи и хотела бы, чтобы так было всегда.

А еще она опасалась Чарли, его целеустремленности и непримиримости. И этой запутанной тревожной ситуации между ними.

С другой стороны, можно пожертвовать несколькими неделями своей жизни в обмен на жертвы, которые сестра принесла для нее.

– Хорошо. – Она не смотрела ему в глаза. – Но я могу поехать максимум на две недели, а может, и меньше.

Просто надо было что-то сказать. Пусть знает, что не всегда может действовать по-своему.

– Давайте обсудим детали позже, – мягко предложил он.

Разумный довод не успокоил ее.

– Мне нужно идти, – резко сказала она.

– Конечно. Позвольте мне вас проводить.

В этом не было необходимости. Даже в ошеломленном состоянии она найдет дорогу к лифту. Но Чарли уже пошел перед ней. Стремясь поскорее сбежать, она пошла за ним, но тут бахрома на ее сумке за что-то зацепилась. Дора споткнулась и почти упала. Чарли молниеносно поймал ее, скользнув руками по ее талии, и удержал в вертикальном положении.

Ее пальцы сомкнулись на его бицепсах, и в течение секунды она смотрела на него широко открытыми глазами. Он находился так близко, что она заметила, как блеснули его черные зрачки в коричневой радужке.

Слишком близко.

Из ее легких словно выкачали весь воздух. Его кожа была такой же безупречной, как и черты лица, а запах дразнил обоняние. От него пахло розовым маслом, кардамоном и чистым постельным бельем.

Она бы хотела попробовать его на вкус, провести языком по прекрасному, но неулыбчивому рту.

Ее сердце сильно забилось, казалось, еще чуть-чуть, и сломаются ребра. Она чувствовала его взгляд и теплое дыхание. Потом его рот почти коснулся ее.

Ее губы приоткрылись, она наклонилась к нему, позволяя теплу его тела окутать ее.

Лифт громко звякнул, напугав ее. Она резко вдохнула, мгновенно почувствовала, как его руки напряглись на ее талии. Он отпустил ее до того, как открылась дверь, и отступил на шаг.

Его лицо было непроницаемо, в глазах затаилась усмешка.

– Да, ваши прелести бесспорны, хотя, на мой вкус, немного скучны. Но я не мой отец, поэтому, боюсь, вам придется продавать свой товар в другом месте.

Дора уставилась на него, побагровев от возмущения.