В последние годы, по мнению автора, особенно остро проявляется «кризис рационалистической психологии», состоящий в «легализации и институционализации парапсихологии, в появлении откровенно мистических школ и направлений»[7]. Причину этого явления он видит в общем кризисе рационализма в современном мире, а также в «позитивистском перенапряжении» психологии, выражающемся в «неспособности следовать позитивистским стандартам, оформившимся в результате неадекватного обобщения опыта естественных наук» (там же, с. 350).
А. В. Юревич делает вывод, что в основе трактовки состояния психологии как кризисного лежат, в первую очередь, не когнитивные, а психологические предпосылки – неадекватность «самовосприятия» психологической науки как якобы принципиально отличной от естественных наук, допарадигмальной, а потому незрелой и ошибочной. Соответственно путь преодоления «перманентного кризиса психологии» он видит в ее «рациональной методологической терапии», ориентированной на избавление психологии от ее методологических комплексов.
Экстраполируя результаты проведенного анализа на оценку состояния современной российской психологии, следует выделить и рассмотреть ряд положений.
Прежде всего, требует уточнения само понятие кризиса науки. В научной литературе под кризисом понимается «перерыв в функционировании какой-либо системы с позитивным для нее или негативным исходом» (Политология, 1993, с. 148). Соответственно кризис науки можно охарактеризовать как прекращение нормального функционирования сложившейся на определенном историческом этапе научной системы. Именно так определяется кризис науки в концепции научных революций Т. Куна, в которой данная проблема разработана наиболее полно. Кун отвергает кумулятивистскую модель развития науки, представляющую научный прогресс как постепенный прирост знания и накопление научных открытий. В его трудах обосновывается новый образ науки как системы, развивающейся посредством коренного преобразования своих базовых основ и последовательного перехода от одной парадигмы к другой в ходе научных революций. Центральным в концепции Куна, таким образом, является понятие «парадигма», определяемая как общепринятый образец научной деятельности, «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений» (Кун, 1977, с. 11). Именно наличие парадигмы, согласно автору, является признаком зрелости любой науки и конституирует ее наиболее эффективное, «рабочее состояние», именуемое им как «нормальная наука». Следствием «нормального развития науки» выступает создание гомогенного профессионального сообщества, объединение исследователей вокруг признанных преобладающим большинством его членов научных достижений. «Ученые, научная деятельность которых строится на основе одинаковых парадигм, опираются на одни и те же правила и стандарты научной практики. Эта общность установок и видимая согласованность, которую они обеспечивают, представляют собой предпосылки для нормальной науки, т. е. для генезиса и преемственности в традиции того или иного направления исследования» (там же, с. 29). Эффективно функционирующая парадигмальная научная система, согласно Куну, отличается углубленным и детальным изучением рассматриваемых явлений. Она представляет собой «единый монолит», «в высшей степени кумулятивное предприятие, необычайно успешное в достижении своей цели, т. е. в постоянном расширении пределов научного знания и в его уточнении» (там же, с. 76, 79).
Кризис науки оценивается Куном как переломный момент в ее развитии, подготовленный «деструктивно-конструктивными» изменениями в парадигме и обнажающий ее неспособность справиться с возникающими «техническими задачами», успешно решать новые проблемы, выдвигаемые наукой и практикой. Кризисное состояние характеризуется определенной динамикой и может иметь различные исходы. Наиболее радикальный результат научного кризиса – смена парадигм. Рассматривая кризис как естественный момент в развитии науки, своеобразную «прелюдию к возникновению новых теорий», Кун, таким образом, подчеркивает его продуктивный смысл: «Значение кризисов заключается именно в том, что они говорят о своевременности смены инструментов» (там же, с. 121, 109).
Представляет интерес также предпринимаемая Куном попытка объяснения причин кризисов и смены старых теорий не только внутренними законами развития науки, но также социальными и психологическими (уровнем осознания учеными научной состоятельности парадигмы и их реакцией на ее кризис) факторами[8].
Следует отметить, что в психологии сложились разные представления относительно применимости к ней выдвинутых Куном положений. Наиболее сопоставимыми с идеями Куна являются взгляды американских психологов М. Маркса и В. Хилликса, считающих, что главным внутринаучным фактором, определяющим развитие психологии, диктующим выбор объектов и методов ее исследования, объединяющим разрозненные направления и подходы в психологические системы, выступают «супертеории» (Marx, Hillix, 1973). С этой точки зрения возникает возможность рассмотрения «супертеорий» как своеобразных парадигм, задающих нормативные требования и правила осуществления научной деятельности[9]. В то же время очевидно, что речь идет о той или иной совокупности «супертеорий», противостоящих друг другу и не образующих единой системы психологической науки, что противоречит исходному постулату концепции Куна.
Не желая признать психологию «незрелой наукой» и обосновывая ее парадигмальный статус, Д. Палермо выделяет две основные парадигмы, лежавшие в ее основе и предопределявшие ее развитие в исторической ретроспективе: интроспекционистскую и бихевиористскую. Как считает Палермо, современный бихевиоризм переживает состояние кризиса и в перспективе должен быть заменен новой парадигмой (Palermo, 1971).
Иное мнение высказывает Л. Брискман, отмечая неправомерность определения интроспекционизма и бихевиоризма в качестве универсальных нормативных моделей психологического исследования (Briskmann, 1972).
Плюралистический характер психологии, ее дисциплинарную раздробленность подчеркивает американский ученый З. Кох, делающий на этой основе вывод, что она принципиально не может быть когерентной наукой (Koch, 1970). Разнообразие научных дисциплин, направлений и ветвей психологии, разнонаправленность их развития, по мнению Б. Ф. Ломова, обусловлены широтой решаемых ею практических задач, а также внутренними потребностями развития науки. Это, в свою очередь, определяется сложностью и многогранностью объекта психологического исследования. «По-видимому, возможность многообразия проблем и задач, с которыми сталкивается психология, вытекает из самой природы психических явлений… Трудно назвать другую систему – объект научного исследования, – сопоставимую по уровню сложности с человеком» (Ломов, 1999, с. 59).
В последние годы в науковедении утверждаются подходы, обосновывающие принципиально отличные от модели Куна положения о продуктивности дезинтеграционных процессов в науке: принципы конкурентности идей (П. Фейерабенд), стимулирования научного дискурса (М. Фуко), признания права на существование различных научных подходов (Ж. Деррида). Все более популярными в науковедении становятся идеи научного плюрализма и методологического либерализма. По мнению А. В. Юревича, именно в множественности различных подходов и теоретических интерпретаций психической реальности состоит преимущество психологии, ибо наиболее ценное знание возникает в «зазорах» между конкурирующими теориями. Соответствующей поступательному развитию науки Юревич считает стратегию «методологического либерализма», открывающего возможности для сосуществования «различных уровней детерминации» психического (феноменологического, физического, биологического, социального), их интегрирования в построении системы психологического знания. Это, в свою очередь, определяет перспективность комплексных межуровневых объяснений, «в которых нашлось бы место и для смысла жизни, и для нейронов, и социума, и для эволюционной целесообразности» (Юревич, 2003, с. 356). С этой точки зрения по-новому трактуется само понятие кризиса – как состояние стагнации, научного застоя, отсутствия борьбы мнений. Соответственно отказ от гносеологического монизма и выход в пространство широкого и свободного научного дискурса, возникновение различающихся по своим методолого-теоретическим основам подходов и течений рассматриваются как предпосылки преодоления кризиса науки, условие ее эффективного развития.
