Они все стараются не думать. Не думать о том, что часть их снаряжения снята бережливым завскладом с убитых в темных и холодных туннелях и подсобных помещениях новосибирского метро бойцов. Не думать о том, что если им суждено погибнуть, то уже никто больше не воспользуется этим снаряжением и формой. Как ни странно, эта мысль приносила некоторое облегчение. Только начальник поста, пропускающий их наружу, откуда-то сбоку восхищенно цокнул языком:
– почти Терминаторы. Целых трое.
НУ, нет у старшОго ощущения неправильности. Привык в этой подземной тюрьме все измерять меркой сохранения ресурса. Человеческого и материального. Двадцать лет, и без того бережливо-медлительные сибиряки прячутся от страшного врага под землей…
Заскрипел противно ворот на затворе первых ворот. С сухим хрустом что-то раздвигалось снаружи воротами вбок. Что-то – это куски покореженной пластмассы, крупные куски разваливающихся бетонных стен, и еще что-то желтовато-серое… С кусками ткани, сгнившей и уже неопределимого цвета. Кажется, это останки. Несколько костей человеческого (или нет?) скелета. Кто-то, размером с небольшую собаку, исчез в дыре между стеной и вторыми воротами, и тут же ослепительный луч прожектора ударил в спину всем троим, да так, что почти физически бойцы подались вперед. Клацнул тросик затвора на КПВТ – 14,5 мм крупнокалиберный пулемет, снятый с какого-то бронетранспортера, и турель, до этого смотревшая вверх, развернулась в открывающийся проем.
Старший поста и полковник Сергунцов подошли к засовам на внешних воротах с обеих сторон от центра. ДАрев и его бойцы изготовились к стрельбе: звякнули затворы калашей, стоявшие справа и слева Алиса и Егор шагнули вбок, Микон опустился на одно колено.
Глухой металлический звук, повторившийся дважды, обозначил, что ворота ничто не удерживает. И словно по команде, начальник поста и всей военной братии подземки линии стали выталкивать створки ворот наружу.
Свет! Свет, свет, свет!!! Прожектор, оставшийся за спиной, сразу же превратился в малюсенький солнечный зайчик – такой была сила дневного света, ввалившегося стеной внутрь темного нутра подземки. Из всех пятерых только Алиса была в очках, и даже она склонила голову под напором светила. Мутант и разведчик лишь через несколько десятков секунду стали хоть что-то различать. Когда они дежурили на метромосту, стекла защитных костюмов были затонированы. Создатели их знали, что делали.
-.. ваших собственных сил и уровня защитных костюмов хватит на четыре-пять дней. – Сергунцов, оказывается, уже чего-то говорил, но ошеломленные светом люди не слышали. – Дорогу не потеряете, идите либо вдоль железной дороги, либо остатков шоссе…
Наконец Егор нашел в себе силы медленно повернуть голову к полковнику, кивнул. Потом взгляд на сестру – "вперед". Жест двумя пальцами себе в глаза, потом ими же вперед со взглядом на Микона – "наблюдать, прикрыть, если потребуется". Ответный кивок, и разведчик медленно шагнул вперед, на проросшую травой, мелкими кустами и засыпанную обломками каких-то бетонных конструкций, когда-то асфальтированную площадку. Алиса уже стояла в десятке метров впереди. ДАрев остановился у белесой, в желтом мшистом налете глыбы, и дал знак Микону двигаться. Едва мутант пересек ржавую раму стеклянного тамбура выхода со станции, ворота быстро стали закрываться, и через несколько секунд трое людей остались предоставленными себе перед своим же миром, ставшим им неизвестным и оттого очень опасным.
Стук засовов отрезал их от мира подземки, и тут же грохот короткой очереди автомата за спиной бросил Егора и Алису на землю. Стрелял Микон, стрелял в двух крысообразных тварей, бросившихся в щель в углу стены и металла створки, вслед за стуком засовов решивших полакомиться двумя двуногими, столь неосторожно покинувшими свое убежище. Первая тут же была отброшена пулями на угол стены, и замерла. Вторая исчезла в недосягаемости за углом. И как, выяснилось, не торопилась скрыться совсем – вскоре за хвост ее павшая подруга была затянута внутрь густого низкого кустарника. А еще через полминуты оттуда раздались громкий шорох и возня, прерывавшаяся взвизгиваниями. Кто-то кого-то ел.
Конечно, подобная сцена для жителей подземки была не нова.
Новосибирск был молодым мегаполисом. Лишь в 2010 году его население определили как чуть более двух миллионов человек, да и то, прирост был в основном, за счет присоединения города-спутника Бердска. И метро соответственно, имел значительно менее протяженное и разветвленное, чем, скажем, Москва или Питер. По сути, метро этого сибирского города состояло из двенадцати станций, расположенных на двух линиях, одного перехода между линиями на станции Красный проспект, и самого длинного в мире метромоста. Когда все началось, в самом метро находилось обычное для дневного трафика количество пассажиров, чуть менее двухсот семидесяти тысяч. Еще несколько десятков тысяч добрались до входов в метро уже после объявления тревоги по городу на те станции, где не сработали сразу или не были вовсе включены гермозатворы ворот. Таким образом, на все городское метро протяженностью около 15,5 километров, в первое время собралось население более трехсот тысяч человек. Это трудно представить, но обе короткие линии метро превратились в единое жилое пространство. И, конечно же, никакая охрана и никакое подобие организации в первое время не могли упорядочить жизнь этих едва спасшихся от ядерной смерти людей. В метро попали и больные гриппом, и венерическими заболеваниями. Попали и получившие первые дозы облучения, сами по себе ставшие источников радиации, заражавшие других людей. И даже позже, после прошедших страшным скальпелем по телу теплившейся жизни в метро эпидемии полиомиелита, убившей 90% всех младенцев и детей до 4х лет в 2015 году. И после обрушения части наполовину прорытого туннеля между конечной станции Карла Маркса и площадью Станиславского, когда погибли сотни людей, погребенных заживо в земле, без единого шанса выжить… даже после этого еще множество старых и новых опасностей продолжали попытки уничтожить остатки человеческой жизни в этой части Сибири. Часть населения, перенесшая лучевую болезнь. В том числе и те, кто глупо пренебрег опасностями, выходившие наружу. Получившие мутации уже на генном уровне зафиксированные, психологически изуродованные Катастрофой люди с нормальными пока что телами. Все эти люди выделились в отдельную касту, конфликтовавшую с остальными. И в результате военного конфликта, унесшего еще несколько десятков жизней, эти разногласия были разрешены – временно – разделением границ, нарушение которых с обеих сторон каралось смертью, если было обнаружено. И постоянным, страшным бичом, уносившим человеческие жизни, было проникновение внутрь перенаселенных площадей новосибирского метро одичавшей и голодной жизни снаружи. Изменившейся, мутировавшей, ныне приспособившейся лучше, чем люди ПОСЛЕ, жизни. Они рвали и грызли, щипали и протыкали иглами человеческую плоть. И именно поэтому половина выживающего населения просто вынужденно превратилась в военных. Оружие стало обязательным атрибутом любого костюма. Автомат Калашникова был номером один во всех ценниках, патроны к нему были, по сути, деньгами. Но и это не спасало. Выделяемые наиболее привилегированным членам общества отдельные закутки на перегонах между станциями, так сказать, "квартиры" имевшие один вход, все равно подвергались нападениям змей или насекомых, приходящих по потолку, или по работающим вентиляционным шахтам. Двери с таких "квартир" снимались, для обеспечения эвакуации живущих. Детей с младенчества учили правилам поведения при любой опасности, а юноша 13-14 лет автоматически считался способным держать оружие и участвовал в операциях наравне со старшими.
Именно поэтому не было ничего странного в той сцене, которую наблюдали трое бойцов-разведчиков. Они были элитной частью защищавших подземелье людей от смертельной опасности военных. И теперь, когда общий радиационный фон снизился до возможности преодолевать расстояния в легкой защите, а озоновый слой увеличивался, а дыра "ушла" с территории Сибири куда-то в сторону Северного Полюса, именно они были первыми отправлены на поверхность.
