В тот дождливый вечер среды, когда ты поставил меня перед фактом, прижав к зубчатой стене замка, что с этого момента все будешь контролировать ты и только ты — затвор щелкнул. Мне было это необходимо. Необходимо хоть на секунду избавиться от вынужденной потребности держать все под контролем, снять это тягостное напряжение и почувствовать как на его смену приходит ощущение пьянящей легкости.

И ты, несомненно, мне в этом помог.

Наверное, поэтому именно ты всегда будешь моим самым неожиданным спасением и самым большим разочарованием.

Кто-то говорил мне, вроде бы Джинни, что все это был долгосрочный план, что ты должен был стать тем импульсом, который подтолкнет меня сменить сторону на поле крупномасштабной затяжной войны. Что все было ради этого. Но я не хочу об этом даже думать. Все-таки бредовые теории никогда не входили в комплект моего рационального мышления.

Просто, чтобы ты знал, это письмо не ради тебя. Оно ради того, чтобы я наконец смогла переступить через порог душевных терзаний и вновь обрести себя, оставив все это дерьмо, что плещется внутри удушливыми волнами и заставляет мучительно сжимать зубы каждый раз, когда кто-то упоминает твое имя, за пределами своей жизни.

И сегодняшний день определенно подходит для столь ожидаемого мною ментального освобождения. Ведь час назад я вышла замуж.

И он не похож на тебя, ничуть. Его есть за что любить, в отличие от тебя.

Но жизнь более иррациональна, чем мне хотелось бы, поэтому есть какая-то ирония в том, что я вышла замуж за того, кого невероятно легко полюбить, при этом я не могу перестать думать о том, кто завтра получит поцелуй дементора и навеки исчезнет с моего горизонта.

Ты всегда будешь моей самой главной ошибкой в жизни. И боюсь, два года войны напрочь выбили из меня то милосердие, сострадание и всепрощение, которыми я неизменно славилась. Так что я искренне надеюсь, что ты пройдешь как минимум пару кругов в лабиринте ада прежде, чем сгинуть в небытие.

С любовью,

уничтоженная тобой Гермиона.»

Зачитал вслух охранник Азкабана осужденному № 3765, в отношении которого исполнили приговор еще полчаса назад. Он получил свой последний и самый холодный поцелуй в жизни.