Брови Гермионы взлетели в вверх.

— Я несколько иначе представляла себе вечер понедельника.

— О, а вот это уже интересно! — Услышала она Драко, реплика которого сквозила заметно возросшим энтузиазмом. — Начинаю понимать, почему ты выбрала именно этот город.

Окинув его скептическим взглядом, она увидела в толпе знакомых и резко зашагала в их направлении:

— Дэмиан, — убийственно ласковым голосом начала Грейнджер, — если бы я знала, что ты приведешь нас на секс-выставку, я бы оделась соответствующе здешнему антуражу.

— Не волнуйся, твой наряд вполне вписывается, — не смог смолчать Малфой, и получил уничижительный взгляд в ответ на свой комментарий.

— Ты не понимаешь современного искусства, Гермиона, — с оттенком пафоса произнес мужчина, к которому она обратилась ранее.

— Она только что говорила то же самое обо мне! — веселился Малфой, очевидно ощущавший себя достаточно комфортно в подобной атмосфере зала. Он протянул ладонь молодому человеку, — Драко Малфой.

— Дэмиан Жаккар, — представился начальник Гермионы и, отметив явный акцент, констатировал, — тоже британец. Занятно.

— Да, — подтвердив очевидное, отозвался Малфой, — мы скопом мигрируем ради того, чтобы есть по утрам круассаны.

— Весомая причина для переезда, — с улыбкой согласился француз и перевел глаза на Гермиону. — А вы…?

— Мы учились вместе. В Хогвартсе, — зачем-то уточнила она.

Было видно, что Дэмиан, обладающий отнюдь не заурядным умом, ни капельки не поверил в ее малоинформативное объяснение, но не стал далее развивать тему.

— Думаю, что нам стоит оценить шедевры современного искусства, да, Гермиона?

— Шедевры, как же, — услышал он ее бурчание, уводя в сторону коллекции.

— Еще немного и я начну думать, что вместо тебя со мной идет девяностолетняя Мадлен Малфой под Оборотным.

— Я видела ее единожды, она не так занудна, как ты все время рассказываешь.

— Ты просто плохо ее знаешь, — и, ухмыляясь, задал интересующий его вопрос, — так мы учились вместе?

— Я не хотела лишних вопросов. Это был мой начальник.

— А были бы вопросы? — остановившись у первой картины в основной части галереи, он достал портсигар и, высунув сигарету, привычным движением поджег ее концом палочки.

— У французов весьма своебразное понятие о границах личной жизни, — неодобрительно поджав губы, она обратила внимание на висящее на стене творение.

При виде данного творчества курить хотелось даже Гермионе. Выставка имела название «Семь смертных грехов», и, судя по изображениям, страсти, которые могут погубить человечество, у магов и маглов были одними и теми же. Гнев, зависть, лень, чревоугодие, высокомерие, алчность, похоть в движении. Своим эффектом трехсекундного действия техника, использованная художником, поразительно напоминала колдографии.

Перемещаясь от картины к картине, Гермиона все явственней испытывала жар, приливающий к щекам. И если сначала все было достаточно невинно, например олицетворение обжорства, где мужчина лежал рядом с женщиной на ковре из всевозможных явств, как на лучших полотнах эпохи Барокко, и одну за другой клал в ее рот нити спагетто, то на последних произведениях, за которыми они в данный момент наблюдали, уровень мастерства живописца раскрывался в полной мере. Волны вожделения обрушивались градом, стоило лишь мельком увидеть туманный взгляд девушки, чья спина, чуть приподнятая в изгибе, опиралась лопатками на стол в мастерской, а разметавшиеся белокурые волосы были измазаны яркими масляными красками, и смуглого парня, поступательные движения которого были не то что убедительны, а ощущались как спектакль в реальном времени. Как порок во плоти.

Но хуже всего было «Высокомерие». Образ женщины, смирно стоящей на коленях, и мужчины, наматывающего на кулак поводок, прикрепленный к кожаному ошейнику на ее тонкой шее, единственному подобию одежды, что он позволил ей надеть, отпечатался в памяти настолько четко, будто был вырезан клинком Беллатрисы Лейстрендж. Этюд, словно насквозь, был пропитан властностью, претенциозностью и доминированием.

— Интересная интерпретация высокомерия, — решив высказать свое мнение, многозначительно произнес Драко.

Гермиона смотрела на происходящее приоткрыв губы и в который раз за день испытывала сухость во рту.

— Мне однозначно нужно еще выпить, — нервно сглотнув слюну, глазами начала выискивать в комнате местонахождение чего-то, имеющего градус выше, чем сливочное пиво.

— Тебя столь сильно смущает, что на них нет одежды?

— Меня смущает, что они двигаются так, что я ощущаю себя невольной наблюдательницей того, на что бы мне смотреть определенно не хотелось.

— А по-моему в этом что-то есть, — он положил руку ей на поясницу и медленно повел пальцами вдоль позвоночника, — обнаженная натура гораздо ярче передает образы и дает твоей фантазии возможность представить все наяву.

Гермиона отчаянно пыталась собраться с мыслями, но звук его голоса был уже где-то далеко на подкорке ее сознания. Щеки горели, дыхание остановилось, казалось, что ей не хватает воздуха в легких, чтобы сделать вдох.

Из подступающего состояния транса ее вывел голос Жаклин, от которой прямо-таки веяло непростительной беззаботностью. Она была не одна.

— Гермиона, хочу представить тебе потрясающего художника Мануэля Кастильо! — с неудержимым энтузиазмом она размахивала руками от восторга, когда он сделал шаг вперед, и девушка оказалась вне его зоны видимости.

— Рад познакомиться, — он легко прикоснулся губами к ее полыхающим скулам. — Так, как вам работы?

— Хм, так это, — немного запнувшись, жестом указала она на коллекцию, — ваше?

Мануэль улыбнулся и сделал глоток из бокала.

— Картины? Да, целиком и полностью.

— Очень… правдоподобно, — в конце концов нашлась она.

— Креативно и невероятно талантливо. Я бы использовал слово «новаторски», — энергично добавил блондин, — Драко Малфой, отныне ваш ярый поклонник.

— Мы с вами одинаково смотрим на искусство, мистер Малфой. Вы, несомненно, прочувствовали ту откровенность человеческой сути, которую я хотел показать.

— О, вы даже не представляете насколько, — слегка потянув за волосы Грейнджер, окончательно убрал руку с ее спины.

С нескрываемым восхищением наблюдая за удаляющейся фигурой светила современной живописи, Жаклин повернулась к паре.

— Мы собираемся в бар, вы присоединитесь?

— Драко собирался…

— Я с удовольствием, — нагло перебив ее и не оставив возможности для его капитуляции, ответил Малфой.

— Отлично. Собираемся на выходе через пять минут.

***Bryn Christopher — The Quest

Их было четверо. Стройная зеленоглазая Мари в комбинезоне оттенка виардо, чей взгляд светился юношеским задором, чрезмерно эмоциональный и разговорчивый Ренье, лицо которого обрамляли светлые волнистые кудри, Жаклин — девушка с волосами цвета соломы, аккуратно собранными в конский хвост, которая, стоя на каблуках, казалась выше самого Драко, и Дэмиан, самый спокойный из компании, он говорил приятным мягким баритоном, не злоупотребляя жестикуляцией, что было удивительно для того, кто вырос в стране, где не принято скрывать эмоции.

Они зашли в Chez Papa, когда в нем уже заканчивались места для такой большой компании, но Жаклин проторенной дорожкой провела всех вглубь бара.

— Чем ты занимаешься, Драко?

— В основном ювелирным бизнесом, здесь скорее искусством.

— Открываешь новую фирму или решил попробовать себя в творческой стезе сам? — в быстром темпе пролистывая меню, вероятно зная его содержание наизусть, уточнил Дэмиан.

— Можно сказать, что первое — дочернюю организацию.

— Тоже связанную с магией камней?

— Смежное направление. Дизайн-проекты жилой и коммерческой недвижимости, оформление с помощью современной живописи, фотографии, скульптуры, — неспешно перечислял Малфой, чтобы это не было похоже на утрамбованную временем речь, которую он произносил уже не один раз. — Также компания будет заниматься проведением выставок современного искусства в бизнес-пространствах и сопровождением командных корпоративных мероприятий программами в области искусства.