– Вот смотрите сами, – пророкотал Кирсанов. – На первом этаже две комнаты и кухня. Загляните, убедитесь, что здесь никто не держит вашего коллегу пристегнутым к батарее.
Послышались нерешительные шаги, и на кухню заглянул Женька Маляев.
– Здрасьте, – смущенно поздоровался он с тетей Валей, а на Саньку, сидевшую вполоборота, даже не взглянул.
– Нет тут никакого Толяна, – провозгласил Женька, возвратившись в коридор.
– На втором этаже еще посмотрите и в подвал спуститесь, – добродушно фыркнул Кирсанов и добавил жестко: – За технику не беспокойтесь. Никто не украдет. А пока вы по дому бродить будете, Слава проверит вашу аппаратуру. И все, что касается моей личной жизни, удалит.
– Вы не имеете права, – резко заявила девчонка. Санька услышала в голосе нервные нотки.
– Вы тоже не имеете права преследовать меня и мою семью, – прорычал Кирсанов.
– У нас задание редакции, – с вызовом бросила девица.
– А у меня конституционные права, – пробурчал генерал. – Поэтому расстаемся полюбовно и больше не встречаемся, ребята. Тем более в суде. Все ясно?
– Ну да, – промычал кто-то из парней.
– Вот и хорошо. Тогда идете с Димой на второй этаж и в подвал. Ищете там Анатолия Меньшикова. Потом получаете свою технику и уезжаете. Понятно?
– Да-а, – проблеяли журналисты.
– Отлично, – подытожил Кирсанов.
– Дайте нам интервью, пожалуйста, – нахально заявила девица.
– Вы, наверное, меня с кем-то перепутали, – недовольно хмыкнул генерал. – Я не звезда экрана, девушка, и интервью не даю, – отрезал напоследок и зашел на кухню.
– Так, народ, – обратился он к родственницам. – На кладбище поедем, потом по деревне погуляем. Или разделимся?
– Сереженька, что же это такое творится? – схватилась за голову тетка. – В чем тебя подозревают?
– Сейчас уйдут представители древнейшей профессии, расскажу, – отмахнулся Кирсанов и, увидев банку с облепихой, быстро шагнул к столу. Отвинтил крышку и опрокинул содержимое в рот.
– Сережа, это же для Лешеньки, – пробурчала тетка.
– Он всю банку не съест, – усмехнулся Кирсанов, присаживаясь к столу и запивая сладкую массу Санькиным чаем. – А что? – удивленно воззрился на тетку. – Тут всем хватит. И можно подумать, у тебя, теть Валь, одна банка!
– Полный погреб! – радостно доложила тетка. – Только бы эти журналюги не покрали. Зачем ты их в дом позвал?
Кирсанов сразу не ответил, прислушиваясь к возне в коридоре. Потом хлопнула дверь, за ней калитка, и в кухню ввалились Крепс с Асисяем.
– Додумались, блин, – пробурчал под нос Асисяй. – Человек с семьей поехал к заложнику! Вот ведь идиоты, а? А девка эта вообще безбашенная…
– Нормальная девушка, – фыркнул Крепс. – А нападает от страха…
– А ты психолог, да? – усмехнулся Асисяй.
– Хватит вам, – одернул свою охрану Кирсанов. – Садитесь лучше чай пить. Потом Слава с Ларой и Валентиной пойдет, а ты, Крепс, с нами на кладбище прокатишься.
– Да не нужна нам никакая охрана, – замахали руками женщины.
– Тебе положено, – фыркнула тетка, – вот ты с ними и ходи. А я тут, почитай, выросла и полжизни провела. Сама справлюсь!
Александра лениво следила за перепалкой родственников, краем глаза отмечая, как сын из прозрачной розетки ест варенье, аккуратно зачерпывая ложечкой, и думала, думала.
«Как же хорошо, что у нас с Лешиком появилась семья. И тетка у Сергея классная. Так и хочется положить ей на плечо голову и поделиться секретами, – подумалось внезапно. – Странно, – одернула себя Александра. – Вот к Люсе я таких порывов никогда не испытывала», – мысленно усмехнулась она и тут же уставилась в телефон. Пришло сообщение о публикации Красного Перца.
«Твою мать, Женечка», – выругалась про себя Санька и принципиально решила не открывать инстаграм. Даже статистику в блоге проверять не стала. Просто засунула телефон подальше, решив не снимать местную достопримечательность: белую церковь на снежном холме.
– Красиво тут, Сережа, – восторженно воскликнула Александра, любуясь припорошенными снегом рябинами, иногда попадающимися вдоль дороги.
– Пост напишешь про Никифоровку? – улыбнулся муж, привлекая Александру к себе. Они шли по главной дорожке кладбища, оставив машину на входе около церкви.
– Посмотрим, – отмахнулась она, прекрасно зная, что ничего писать не будет.
– Напиши, – пробурчал муж, держа ее за руку и уверенно шагая по утоптанной дорожке. – Не все же о лимфодренаже писать.
– Ты меня читаешь? – удивилась она, а про себя подумала: «Ну как я могла упустить такой момент!»
– Конечно, – довольно фыркнул Кирсанов. – И я, и пацаны, – он кивнул в сторону плетущихся сзади телохранителей, а потом добавил со значением: – Гоголь тоже на тебя подписан, Санечка!
– Обалдеть, – фыркнула Санька. – А президент? Министр обороны?
– Не знаю, девочка, – Кирсанов на ходу чмокнул жену в губы. – Может, и они подписаны. Если скажут при случае, я тебе передам…
– Сережа-а, – протянула она, цепляясь за его рукав. – Ладно ты и ребята, но разве Николаю Васильевичу интересно про платья читать и про заказы на айхерб?
– Пиши про Никифоровку. Типа ездила и понравилось.
– А как же конспирация? – удивилась Санька. – Могут догадаться, что я твоя жена.
– Из поста никто не узнает, Сань, – поморщился Кирсанов.
– Один знает точно, – пробормотала она, с изумлением отмечая, что муж даже остановился и снова сгреб ее в охапку.
– Кто? Говори, – рыкнул, не сдерживаясь.
– Женя Маляев, Красный Перец. Он сегодня у нас Толяна искал.
– А ты откуда знаешь?
– Я знакома с ним, Сереж! В окно увидела. Когда кто-то на кухню заглянул, я отвернулась. Женька теперь в догадках теряется, я или нет на тетьВалиной кухне сидела. А если я пост о Никифоровке опубликую, то все сразу поймет.
– Умно, – кивнул Кирсанов и, поморщившись добавил: – Головы бы этим журналюгам поотрывал. Но нельзя, блин! А с Маляевым поговорить нужно. Подписку взять…
– Он не скажет, Сереж, – тихо, но твердо заметила Санька. – Красный Перец – мужик правильный. У него принципы. Правда, стихи пишет матерные…
– Зайду почитаю, – криво усмехнулся Кирсанов, – или ты мне на ночь глядя продекламируешь!
– Не надейся, – фыркнула она и тихонечко пихнула мужа локтем. И тотчас почувствовала, как ее предплечье оказалось в стальном зажиме. Кирсанов моментально подхватил на руки и, перекинув через плечо, понес куда-то в сторону от дороги. Александра успела заметить веселые ухмылки охраны, когда муж, сделав следующий шаг, ушел по пояс в сугроб. Санька почувствовала, как падает лицом в снег, слышала где-то знакомые голоса.
– Сначала Санечку, – откуда-то снизу прорычал муж, и сильные руки Крепса и Асисяя подхватили ее и поставили на ровную поверхность. Как черт из табакерки, следом выпрыгнул сам Кирсанов. Подскочил к жене, принялся ощупывать.
– Ты цела? – проревел в ухо. – Ничего не поломала?
– Да вроде бы, – пробормотала она, отряхивая снег.
– Дальше не пойдем, – решил Кирсанов. – Так можно на крест или ограду напороться. Хорошо хоть, легким испугом отделались, – недовольно пробурчал он и, взяв Саньку за руку, повел обратно. – Совсем чуть-чуть не дошли, – печально вздохнул он. – И как я про этот овражек забыл, – хмыкнул недовольно себе под нос.
– Может, как-нибудь обойдем? – нерешительно поинтересовалась Санька.
– Моя мать не обидится, – скривился Кирсанов. – А ты мне живая и здоровая нужна, Санечка, – улыбнулся он и пробубнил себе под нос: – Идиотская идея в такую пору по кладбищу шастать. Поехали в центр! Там наших встретим.
А подойдя к машине, отдал ключи Асисяю.
– Едем в парк, Слава, – обронил мимоходом и, усадив жену на заднее сиденье, сам плюхнулся рядом. Прижал к себе и прошептал на ухо.
– Испугался за тебя, Санечка. Никогда ни за кого не боялся, а тут перетряхнуло всего.
– Сережка, – пробормотала Санька и осторожно пробралась мужу под куртку и огладила по груди. Он достал шаловливую ручку и поцеловал ладошку и тыльную сторону.
