К своим преклонным годам я не в состоянии достоверно сказать, был ли я действительно одним из лучших своего времени, или же просто высокомерным эпатажным или больным. Во всяком случае информация, которую лишь мне получилось вынести из тех иных земель может быть интересна тем, кто достоин именовать себя человеком разумным. У меня особого интереса продвигать это в массы, надеюсь, что даже к тому моменту как моя жизнь подойдет к логическому концу, люди, а в частности самые одаренные из них, смогут грамотно распорядиться вышеизложенными фактами. Могу лишь обещать, что старался по возможности сохранить былую непоколебимость рассудка, но вот получилось ли у меня или нет, этот вопрос оставлю уже другим.

В те времена, когда мое тело было в состоянии предоставить необходимые ресурсы желающей учиться душе, в существование которой я тогда не верил, работая после пар в университете помощником хирурга, чьи старания мне казались лишними. Они ведь не помогали людям, а лишь оттягивали их смерть и меняли ее причину. Осознавая, что восстанавливать человеческое тело мы не сможем ближайшие несколько веков, через большие усилия я заставил себя предпринять последнюю попытку доказать себе обратное. Я воспользовался случаем, получив путевку в один из лучших исследовательских центров на Земле. Название выговорить сейчас не в силах, а транслитерация слишком трудна, поскольку в слове отсутствовали гласные, что наблюдалось лишь в языках северных народов, а также некоторых южных, но не считаю нужным их упоминать, поскольку северные народы куда больше развивались, чем те, чьи названия мой язык не может превозмочь и выговорить, а руку написать на любимой для меня книги по анатомии.

Метод, которым я добился своего шанса, я предпочту навсегда искоренить из истории, несмотря даже на то, что мне совсем не стыдно за то, на что я пошел. Меня даже не интересует мнение общества, которое вроде бы развивается. А вроде бы и нет. Оно либо навсегда прекратит свое существование, либо начнет меняться и станет более прогрессивным, но до того времени надеяться дожить мне кажется невероятно безрассудным.

Центр был невероятно известным в медицинских кругах, но информации о нем было умопомрачительно мало. Разве что было слышно о каком-то новом способе передвижения на неизвестные точно расстояния. Вроде бы там используется древесина, но ручаться на тот момент не мог. Для этого как раз и был тот билет. Помню, шершавенький, белесый такой, на ощупь как наждачка или даже змеиная кожа. Даже как раз вспомнил во время написания текста вспомнил название пункта назначения. Эвэргаден. Суть названия возможно будет ясна ближе к концу. Делайте скидку на то, что я сейчас лишь блеклая версия себя прежнего, однако не уступающая большинству нынешних людей, изрядно отупевших со временем.

Основной моей задачей было добраться до севера Англии, а именно до маленького на отшибе скал городка, именуемого Ньюкасл, после чего необходимо было предоставить билет в Северном Порту под несчастливым в странах азиатских числом 4.

По большей части поездки возникало ощущение, что сама судьба как будто ужасающе изощренными способами играется надо мной, постоянно препятствуя. Повозок мне приходилось ждать по несколько часов, причем стоит учесть, что они появлялись с подозрительной периодичностью как раз тогда, когда я практически готов был сдаться. Мое тело было невероятно выносливым, потому что доводилось проходить по 18 миль, но мне приходилось стоять практически весь день на холоде ради одного единственного средства передвижения, в то время как другие тратили около четверти часа от силы на то, чтобы добраться в любой уголок города. Неужели туда так мало ездят. Причем с увеличением северной широты эта закономерность начинала больше и больше мозолить мне глаза.

По приезде в Ньюкасл я заметил, что здесь полно седых молодых людей с бледной кожей и голубыми глазами. Более всего меня смущала странная мимика их глаз. Она была ястребиной. Узкие глаза расширялись к ближе к середине, опускаясь вниз, а кончики как будто тянулись вверх, сужаясь.

При чем город хоть и не являлся крупным, однако был построен очень добросовестно и опрятно. Вполне вероятно, что архитектура брала свои начала не с этого континента, если можно причислить Англию к Европе.

Возможно эта подробность и покажется будущим поколениям дикой, а нынешнему выдумкой, но в этом городе не было никаких проблем с нечистотами. Безусловно находились свои казусы, вроде бы столкновений повозок, но по сравнению с любым городом моего времени он казался утопией.

Поскольку на билете не было указано точной даты, я решил не тратить время попусту, но мне стоит внести еще несколько обязательных для упоминая подробностей, а именно связанных непосредственно с изучением причины тотальной чистоты здешних улиц. Если быть довольно кратким, то в городе существовала целая система, позволяющая отправлять нечистоты в океан, а вместо окон и горшков там было очень диковинное изобретение для слива отходов, куда нужно было лишь заливать воду, чтобы оные отправлялись в море. По правде говоря я не могу молчать об этом чудесном изобретении хотя бы по той причине, что оно исключает факторы, способствующие возникновению болезней, которые появляются в густонаселенных городах. Это бы способствовало снижению уровня смертности. Доктора бы стали нужны в значительно меньшем объеме, взяв на себя лишь целиком механические функции. Когда же спросил, почему изобретение не было вывезено, мне дали какой-то размытый ответ, мол, пригодно лишь для маленьких городов, да и делать это все затратно, что меня не удовлетворило, но из-за спешки я решил не тратить время на эту философию, осознавая, что в том месте, где я окажусь, будут куда и более интересные для человечества технологии.

Люди в действительности были здесь свежее, хотя и встречались маргиналы, но они были более простой внешности и как правило не гладко выбритые. Как правило, их глаза были довольно крупными, я бы сказал, что они на самом деле не местные, либо не коренные жители. Мне осталось лишь направится в сторону Северного Порта номер 4. Я пообщался с местными, они предложили мне помочь доехать, поскольку понимали, что холодная и очень влажная погода вредит даже местным, не говоря уже об иноземных. Когда я их спросил, почему они это сделали, мужчина, который явно выглядел моложе своих лет и отдавал весной, сказал, что не может позволить иностранцу умереть до того, как тот посетит столицу науки. Мол, это своего рода преступление – не позволить человеку, жаждущему знаний, отправиться в место столь просветленное. Мне сказали, что если я действительно предан науке, то останусь там наверняка и не захочу возвращаться. Я пытался расспросить как можно больше о пункте моего назначения, но два сапога пара, муж и жена говорили и все и ничего одновременно на протяжении практически часа. Мне показалось, что: либо у них слишком много либо слишком мало информации. Тогда я решил, что они просто хотели мило поговорить или втихаря обокрасть меня, однако все скромные пожитки у меня не были тронуты, а тогда концентрация меня покидала, постепенно приходила сонливость и усталость от тяжелого месяца путешествия.

Они высадили меня на пробирающем меня до мурашек недопорту, где цвета как будто были съедены какой-то сверхъестественной силой. Депрессия тут буквально вбивала тебя в землю по колено, у меня спонтанно пошла кровь из носа сразу же, как я простился с парой. Видимо у меня подскочило давление. По известной лишь кому-то на этом свете причине пара молча поехала назад, предварительно сказав, чтобы я передал, что семья Бёртон помогла добраться до этого места. Странные люди… странные.

Теперь следует более детально представить место нашей драмы. Серо-желтый песок, бледно-зеленая трава, равнины, терновник, растение, которое называли дикой розой. Это нельзя просто описать каким-то иным способом помимо банального перечисления объектов. Это не пейзаж, а самый что ни на есть натюрморт. Вроде бы органика у берега моря присутствовала, но она не отдавала той жизнью, что делала такая же разновидность в других местах. В ярдах 60 от меня находился небольшой мостик, который видимо служил для переправы пассажиров. Уж скорее мой язык начнет говорить на древнееврейских языках с охотой, нежели назовет это портом. Мне не приходило в голову, как имея такой замечательный город, они могут терпеть такое непотребство, плевок в сторону их городской инфраструктуры, как этот убогий и богомерзкий порт. Однако изменить к сожалению или к счастью не получится, да и незачем. Мне довелось слишком много усилий проделать, с той целью, чтобы узреть лучшую медицину в мире.