— Ну, значит, надо глядеть в оба, вот и все. Построишь корабль и докажешь всем, что Мак-Кины — лучшие корабелы в мире.

Лок скривил губы:

— А при чем тут это! Бизнес — вот о чем я думаю. Сейчас нужно побыстрее отправить в рейс и «Аргонавта», и «Винд-Уэст». Только тогда мы встанем на ноги.

— Что? Дайлан только-только вернулся, а ты уже хочешь опять его в море!

Лок придержал ее руку.

— Брат понимает ситуацию, а ты вот не хочешь, видно.

— Да нет, я так просто. — Она уже жалела о своих необдуманных словах.

— Если Дайлан поднимет якорь в начале июля, он успеет проскочить мыс Горн до сезона штормов. Набрать груз, подремонтироваться — это не займет много времени. Извини, если это противоречит твоим планам.

Констанс нахмурилась:

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Голубые глаза Лока сузились, голос стал напряженно-жестким.

— Что у тебя за отношения с моим братом?

Констанс вскочила в возмущении:

— Мы друзья!

— Ой, ли! Что-то ты очень озабочена, чтобы он подольше здесь оставался!

— Да он же твой брат! Что же мне сказать, чтобы убирался?

Лок с силой притянул ее к себе: глаза в глаза.

— Я видел, как вы глядели друг на друга! Ну-ка, говори!

— Ревнуешь? К Дайлану?

— Ты моя, черт возьми, и есть правила приличия…

— Идиот! — Она уперлась локтями ему в грудь, стараясь вырваться. — Ты хочешь, чтобы я и тогда помнила об этикете — когда чуть не утонула, вся в крови, да еще голая?

— Боже ты мой!

— Да, конечно, я не бесчувственная какая-нибудь! Он мне жизнь спас — такое не забывается!

— Ну и что, я тоже тебе жизнь спас! — Он то срывался в крик, то снова принимался шептать. — Проклятие! Этого что, недостаточно?

— Чтобы превратиться в дурака! — Она изловчилась попасть ему в солнечное сплетение, он ахнул и отпустил ее. Она ощутила вкус победы. Вскочив на ноги, откинула назад волосы и пронзила его яростным взглядом.

— Дайлан меня понимает так, как будто мы друг друга всю жизнь знаем. Нам с ним хорошо — и тут нет ничего такого… Ты — единственный мужчина, который… — Констанс замолчала, покраснела и покачала головой. — Я… я ничего больше не могу сказать, но не придумывай того, чего нет. Ты лучше, чем кто-либо другой знаешь, что между мной и Дайланом ничего не было, а уж теперь-то и подавно.

Лок спустил ноги на пол, сел, помассировал то место, куда она ему заехала.

— Ну, знаешь, жизнь меня кое-чему научила, и я не позволю, чтобы ты этими своими штучками восстанавливала нас с ним друг против друга!

— Как ты смеешь! Какое ты право имеешь со мной так разговаривать! — В своем ярко-красном халате она была похожа на королеву, и даже в голосе ее послышалось что-то монаршее.

— Ты моя жена, черт подери!

— Но не твоя собственность! И не машина для удовлетворения твоих потребностей!

— Удовлетворяюсь не я один! — отрезал он, поднимаясь на ноги.

— Пойду поищу учебник миссис Фаррар — может, найду там подходящий образец благодарственного письма. — В ее голосе прозвучала издевательская нотка. — Но не впутывай сюда Дайлана, чтобы оправдать свою трусость.

— Господи! — Лок поскреб подбородок почти в отчаянии. — О чем это ты?

— Да о тебе, Лок Мак-Кин! О мужчине, который боится даже самому себе признаться, что любит.

Они смотрели друг на друга, тяжело дыша, сжав зубы. Констанс искала признаков того, что она пробила его броню — какой-нибудь жест, слово, нет, ничего… С тихим воплем она рванулась к двери.

— Может быть, я и сумасшедшая, Лок, — бросила она ему на бегу, — но я не слепая!

— Куда ты, к дьяволу?

— Работать! Мне сейчас не до сна.

— Констанс!

Она остановилась на пороге. Пальцы, которыми она вцепилась в притолоку, побелели. Голос ее упал до шепота.

— Не надо, наверное, требовать от тебя того, что ты неспособен дать. Оставь меня, Лок. На этот раз дальше студии я не убегу, обещаю.

Он не ответил, она тихонько прикрыла за собой дверь, спустилась по темной лестнице — быстрее, быстрее в спасительное убежище! В гостиной едва-едва горела лампа, она быстро пересекла ее — и вдруг звук низкого мужского голоса заставил ее подпрыгнуть.

— Судя по всему, семейная ссора?

О, Господи, — это Дайлан! Поднялся с кресла, идет к ней. — И часто это у вас? Помощь не нужна?

— Нет. — Констанс пожала плечами и покачала головой. — Ничего особенного. Прости нас за беспокойство. Я хочу поработать немного, чтобы охладиться…

— Понятно, — Дайлан кивнул, следуя за ней. — Лок это умеет — завести. Так хладнокровно, логично — взбесишься! Я знаешь, как с этим справлялся? Щепочки колол. Не особо увлекательное занятие.

Констанс не могла не улыбнуться. Дайлан показал на дверь студии.

— Можно посмотрю?

— А что, если Лок нас застанет? — Она распахнула дверь, зажгла светильники.

— А, так вот в чем дело? — Дайлан ухмыльнулся.

— Доволен-то, доволен! — Констанс нахмурила брови. — Капитан Мак-Кин, не воображайте особенно! Все это оскорбительно и абсолютно ни к чему.

Быстрыми, раздраженными движениями она достала кисти, краски и принялась за холст. На нем были контуры «Тетушки Таг». Она помнила, что у судовладельцев есть спрос на картины с изображением их кораблей — почему бы не попрактиковаться, а потом начать брать заказы? Первый же мазок стал для нее успокаивающим средством, и ей сразу стало легче.

— Разве ты не знаешь, Констанс, что младшие братья — это жуткая вещь для старших? Постоянный раздражитель. — Дайлан внимательно разглядывал одну за другой картины, теснившиеся по стенам. — Господи, я даже не знал, что у тебя такой талант! Должен, правда, отметить, что некоторые сюжеты у тебя довольно-таки… интригующий.

— Спасибо. Безумие способствует творчеству. Да и злость тоже, кстати. — Она сделала очередной, резкий мазок. — Твой братец бывает просто несносным!

— Ну, это очень мягкая характеристика, — добродушно согласился Дайлан. — Ты его любишь, правда ведь?

Рука с кистью застыла в воздухе; Дайлан едва-едва расслышал, что она сказала.

— Ужасно сильно! Иногда боюсь, что сердце не выдержит.

— Да-а-а. Может и не выдержать. Не зря его Железным зовут.

Кисть мазнула по холсту, нарушив весь колорит. Она всхлипнула, швырнула палитру и кисть на столик и закрыла лицо руками.

Дайлан поспешно поставил на место картину, которую он держал в руках, и повернулся к ней с озабоченным лицом.

— Констанс?

Она глубоко вздохнула и опустила руки.

— Я в порядке. Мне нужно быть ему благодарной. Он так терпелив со мной, учитывая все эти мои… странности. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Он тебе рассказал?

— Кое-что. — Дайлан пожал плечами. — Что ты его пару раз напугала до смерти — кстати, не очень типичное для него признание. Сказал, что сейчас ты лучше.

— Да. — Она сделала глубокий вдох, потом выдох. — Лучше.

— Тебя очень трогает, что ты не Латэм? Она покачала головой.

— Теперь уже не так. Мне не нужна другая семья, кроме той, какая у меня есть, только вот… знаешь, у меня уже начало появляться какое-то чувство к Алексу.

— Ну, вот это действительно странность. — Дайлан явно решил поддразнить ее. — Из того, что мне известно, старикан — это штучка та еще!

— Но он так одинок…

— Как Лок.

Она кивнула, взгляд ее устремился куда-то внутрь.

— Да. Иногда он очень одинок. Ох, Дайлан, что мне делать? Твой брат хорошо ко мне относится, но я-то хочу большего. Я хочу его всего!

Дайлан сделал несколько шагов, туда и обратно, подавил вздох.

— Может быть, со временем. Мой отец был человеком жестким, мы не получали от него тепла, как ни старались. Потом эта его смерть… Я-то был совсем маленький, все на Лока свалилось. Он и еду готовил, и мои уроки проверял, и сам учился, да еще работал на верфи простым рабочим. Так что он привык жить, стиснув зубы. Сразу это не пройдет, Констанс.

— Было время, когда я мечтала только об одном — чтобы попасть в Париж. Закроешь глаза — и видишь золотые каштаны на бульварах, чувствуешь запах Сены — и сразу так хорошо станет, спокойно… Теперь я уже не вижу Парижа. Теперь у меня одна мечта — Лок.