— Это вполне угодно Богу, раз он создал нас так. — Он снова закрыл ей рот поцелуем. Когда он, наконец, оторвался от нее, оба едва смогли отдышаться. — Выходит, ты не такая умная, если прислушиваешься к этим святошам, которые говорят по-другому. А я-то думал! Мы ведь оба с тобой любим это дело, а?

Лок еще немножко помассировал ей бедра, а потом положил ладонь ей на лобок и слегка сжал ее. Один из его пальцев нащупал какое-то чувствительное, особо чувствительное место, от прикосновения к которому у нее по всему телу будто искры посыпались. Констанс вскрикнула и схватила его за шею.

Он жарко, хрипло шепнул ей в ухо: — Потрогай мне его, Конни, как утром, иначе я с ума сойду!

Все ее тело содрогалось, требуя разрядки этого мучительно-сладкого напряжения. Руки метнулись вниз, скользнули по его бронзовым плоским соскам, животу, опустились еще ниже… Она нащупала пуговицы на его брюках и, поспешно, одну за другой расстегнула их, и вот он в ее руках — горячий, тяжелый, весь какой-то бархатистый на ощупь…

Лок обхватил ее ягодицы, подвинул ее к себе, на самый край бочки. Как удачно, что у нее в штанишках посредине разрез! Кончик его члена мягко уперся в самую сердцевину ее женского естества. Легкое нажатие, потом обратно, еще, еще… Его язык, проникший ей в рот, повторял эти движения в том же ритме.

Констанс отвечала, как умела — языком и руками. Он застонал от наслаждения. Начал вытаскивать шпильки у нее из волос, они густым водопадом упали на плечи. Это отвлекло его, но ненадолго. «Долго он так не выдержит, — подумал он, — нужно позаботиться», чтобы она успела…» Боже, как ему хочется проникнуть внутрь ее такого сладкого тела, уйти туда всему. Но он только позволил себе несколько раз пройтись головкой по повлажневшим складкам ее влагалища, а потом пустил в ход пальцы. Нащупав пупырышек клитора, он начал поглаживать его круговыми движениями, постепенно увеличивая нажим и темп. Быстрее, еще быстрее — и вот она, вся, изогнувшись, издала какой-то удивленный вопль.

Ей показалось, что в нее ударила молния или где-то внутри тела разорвали снаряд. Волна наслаждения, вызванная искусными ласками Лока, захлестнула ее всю целиком, до кончиков ногтей. В глазах ярким фейерверком вспыхнули звезды. Все мышцы одновременно сократились, и наступило чудесное расслабление, пришло невероятное, неописуемое чувство полного освобождения…

Она опередила его на какое-то мгновение. Его сперма выплеснулась ей на ногу, все его могучее тело затряслось в конвульсиях. Тяжело дыша, они не отрывались друг от друга, усталые, опустошенные — и счастливые.

— Ой, мои шта… — выдохнула Констанс.

— Ну, конечно, это сейчас самое важное! — грубовато откликнулся Лок.

— Ой, моя…

Улыбнувшись, Лок поднял ей подбородок, поцеловал ее носик, ресницы, уголки рта.

— Все сказала?

Констанс попыталась взглянуть на себя со стороны: одежда в каком состоянии, а поза… Она дотронулась до слизисто-мокрой массы у себя на ноге и вопросительно поглядела на Лока.

— Хорошенького понемножку! — Он сказал это преувеличенно ерническим тоном. — В свое время мы найдем семени лучшее применение…

— Ты… ты имеешь в виду, чтобы я родила тебе ребенка?

— Даст Бог, а как же иначе? Ты же моя жена! — Он даже слегка нахмурился.

До этого момента она не верила, что все, что есть между ними, — это надолго, что за этим скрывается нечто большее, чем простое физическое влечение. Теперь она поняла иное: Лок хочет, чтобы они были вместе, чтобы у них была семья. Это навсегда. И он никогда ведь не нарушает своего слова.

Слегка вскрикнув, она крепко-крепко обняла его. Лок даже пошатнулся, улыбнувшись про себя комичности своего вида — он обеими руками придерживал спадавшие брюки. На грудь ему закапали ее слезы.

— Конни! Что с тобой, принцесса? Она глубоко, порывисто вздохнула.

— Я люблю тебя, Лок Мак-Кин!

На его лице застыло выражение нерешительности: он откинул назад спустившуюся на глаза прядь ее волос и пригладил ее.

— Господи! — только и сумел он вымолвить.

— Я твоя жена, и я… хочу, чтобы ты мне показал, как это все делается.

Он лихорадочно сглотнул, в глазах его мелькнуло что-то дикое, первобытное.

— Сейчас?

— Ну, если ты не возражаешь, конечно! — В своем, мягко говоря, взволнованном состоянии она еще умудрилась подтрунить над ним.

— Сейчас увидишь, как я возражаю! — проревел он, подхватывая ее на руки.

Отдельные части их одежды усеяли короткий путь от навеса до спальни. К постели они добрались уже абсолютно нагие. Стоны наслаждения и слова взаимного восхищения наполнили хижину. Они не спешили — было некуда и незачем спешить — и не сдерживали себя искусственно, все шло и развивалось само собой, по высоким канонам большого и сильного чувства.

— Ой, щекотно! — Это была первая ее членораздельная фраза с того момента, как они очутились на постели. Он в это время, не оставив без своих поцелуев ни одного ее ребрышка, прикоснулся языком — осторожно-осторожно — к чуть заметной впадинке над ее пупком. Ее пальцы запутались в густых его кудрях, и вся она непроизвольно выгнулась, подставляя ему свой лобок.

— Я больше не буду, если тебе неприятно.

— Да нет, я…

— Может быть, отложим до другого раза?

— Так делают?

— Иногда. — Он сдвинулся выше, прошелся языком ей по шее, слегка прикусил ей нижнюю губу. — По обоюдному согласию.

Все-таки здорово: он ее считает полностью равноправной с собой! С этой мыслью последние страхи покинули Констанс. Как ей приятно чувствовать на себе его тяжесть, ощущать, как его умелые руки ласкают ее. Она слегка пошевелилась, прижимаясь к нему еще сильнее.

— Слушай, ну ты меня совсем с ума сведешь! — пробормотал он.

Этого она и добивалась. Вывести из себя Железного Мака. Чтобы он растворился в ней. Она потянула его за бедра — нет, так она его еще никогда не хотела!

— Ну, покажи мне, как это… Пожалуйста…

Он заколебался. Она такая доверчивая, как он объяснит ей, что в первый раз ей будет не совсем хорошо? А ведь надо как-то предупредить…

— Ты не боишься? — спросил он, взяв ее обеими руками за голову и глядя прямо в глаза. — Для тебя это будет… ну, не вполне…

— Я уже больше боюсь, что ты этого не сделаешь вообще!

— Ладно, будь, по-твоему! — В веселой усмешке Лока слились нежность и торжество.

Он снова приник к ее губам, казалось, он никогда так страстно ее не целовал. Погладил ей складки между ногами — пальцы ощутили липкую влагу, и сколько ее там! Она доверчиво раскрылась навстречу ему; нет, он не обманет ее доверия, постарается, чтобы ей было не так больно. Он потерзал ее — и себя тоже — легкими, быстрыми прикосновениями, потом сменил их на более глубокие, длительные и, наконец, просунул кончик пальца в тугое отверстие ее плоти.

Констанс вся затрепетала, конвульсивно обхватила его за плечи, со стоном впилась своими губами в его, а он готовил, готовил ее, то усиливая, то ослабевая нажим пальцев. Отверстие было маленькое, туго сжатое, и сжалось еще сильнее, когда он — уже двумя пальцами — мягко коснулся хрупкого барьера, отделяющего девушку от женщины.

— Лохлен, я не могу… ой, сейчас… — захлебываясь, лепетала она. Она в полнейшем отчаянии схватилась за его мужскую гордость — Господи, он как стальной!

Неожиданно он перевернулся на спину и усадил ее на себя. Его руки нежно и твердо держали ее за бедра, указывая ее телу нужное направление и угол.

— Ты сама это сделаешь, любимая! — Его лицо исказилось, голос сорвался. — Иди сюда!

Она чисто инстинктивным жестом, согнув колени, нашла подходящее положение. Все ее тело кричало: «Возьми меня, наполни пустоту внутри». Она потихоньку начала опускаться вниз, вот уже кончик его головки входит в нее, вот ближе, ближе к исполнению всех ее желаний… Что-то разорвалось внутри нее, она ощутила мгновенную боль, жжение, дернулась. Большие руки Лока удержали ее, и вот он мягко, постепенно заполнил ее целиком, всю …

— О-о-о! — ее вздох был полон удивления от этого чуда свершения. Так вот что он имел в виду, когда говорил, что они созданы друг для друга! Правда, как они подходят… То, что она сейчас чувствовала, было для нее настоящим откровением. А что, если еще попробовать? Поцеловав Лока в грудь, она слегка приподняла бедра — и была тут же вознаграждена стоном наслаждения с его стороны.